главная / о сайте / юбилеи / рецензии и полемика / дискуссии / публикуется впервые / интервью / форум

СЕМАНОВ С.Н. Нестор Махно. Вожак анархистов. – М.: Вече. 2005. 384 стр.

Странные книги издаются ныне.

Сергей Николаевич Семанов работает над темой о Махно и махновском движении уже почти сорок лет. Дебютировав в 1966 г. статьей в академичнейшем журнале «Вопросы истории», - статьей, фактически впервые за послевоенное время поднявшей тему махновщины, - он не забывал эту тему и в дальнейшем. В последние годы Сергей Николаевич выпустил несколько книг: «Махно, как он есть» (1991), «Махно. Подлинная история» (2001), теперь вот – «Нестор Махно. Вожак анархистов». Некоторая претенциозность названий объясняется, конечно же, не коммерческой ориентацией на читателя-обывателя (который купит одну книжку, и будет точно знать подлинную историю), но исключительно заслуженным положением автора - патриарха, досконально изучившего жизнь Махно как он есть.

Жаль только, что все эти годы при внимательном чтении непременно обнаруживалось, что автор всегда издавал одну и ту же книгу, практически ничего не меняя в тексте, лишь добавляя незначительные штрихи к общей картине, - но при этом с трогательно-трепетным отношением к собственному творчеству сохраняя прежние ошибки и неточности (на некоторые из них укажем ниже).

Новая книга вышла почти точно к 40-летнему юбилею. Казалось бы, есть повод перечитать написанное ранее, издать, наконец, работу, свободную от самых грубых ляпов. Но – не получилось. Или не захотелось.

Судите сами.

Во время оно одним из важнейших «источников» по теме махновщины для Семанова, очевидно, служил роман Алексея Толстого «Хождение по мукам». По крайней мере, только оттуда уважаемый Сергей Николаевич мог взять легенду об «обер-палаче Левке Задове, одесском уголовнике», «собственноручно душившем людей» и прочее и прочее. Прошли годы, реальная биография Льва Задова оказалась выяснена (в т.ч. благодаря публикациям цикла статей в руководимом Семановым «Военно-историческом журнале»). Исправил Семанов свои (и Толстого) байки? Нет, он поступил проще: сохранив в неприкосновенности старый текст об «одесском урке», - добавил в книгу информацию о подлинной биографии соратника Махно, резюмировав: «Как видно, уголовником он не был и к Одессе никакого отношения не имел» (стр. 230). Сергей Николаевич, если «не был» и «не имел» – зачем же Вы написали на страницах 130-131, 150 и 200, что «был» и «имел»? Зачем Вам понадобилось излагать две версии, одна из которых, как Вы точно знаете, неверна?

Но Задову повезло хотя бы тем, что пусть в таком невразумительном варианте - истина была доведена до читателя. С другими персонажами автор поступил хуже.

В «ранних» текстах Семанова упоминались, например, активные махновцы А. Чубенко (с указанием на его расстрел чекистами в 1920 г.), Л. Голик («никаких подробностей о нем история, к сожалению, не сохранила»), Аршинов-«Марин» («что тут было кличкой или псевдонимом, не ясно, да и обе могли быть кличками»). Список можно продолжать. Приводимые Семановым данные эти были или неверными (как в случае Чубенко, дожившим до конца 1930-х гг.), или неполными (как с Голиком). В 2005 г., издав основанную на «новейших сведениях» (так в аннотации) работу, Сергей Николаевич не потрудился ни исправить, ни разъяснить, ни хотя бы исключить из текста подобные перлы.

Получился текст, причудливо мешающий старинные мифы и легенды с «новейшими» (точнее, известными широкой публике уже лет 10-15) сведениями. Примерно так в неплохой детской книге старик Хоттабыч рассказывал об Индии. Но джинну простительно: он провел века в своем кувшине, и – помните сказку? - не имел времени для знакомства с новой информацией. О Семанове же придется сказать гораздо жестче: автор проявил грубейшее неуважение к своему читателю.

Не лучше, чем с персонажами, обстоит дело с событиями: все та же поразительная небрежность характерна почти для любой страницы книги. Иногда она не очень заметна, иногда же буквально бросается в глаза.

Пример малозаметной небрежности: вот Семанов излагает причины убийства махновцами атамана Григорьева: «Он (Григорьев) мешал, и батько приказал его снять». Лаконичность стиля не характерна для Сергея Николаевича, да он и не скрывает, что цитирует объяснение, данное в 1924 г. в книге бывшего анархиста И. Теппера. Данное, впрочем, не самим Теппером, а все тем же Задовым: «Левка тогда же (после убийства. – А.Д.) хладнокровно объяснял Тепперу…» (стр. 130). Объяснение прекрасно увязывается с представлениями Семанова и др. о Махно-бандите, не поделившим власть с конкурентом. Беда только в том, что в июле 1919 г., когда Григорьев был убит, ни Задов, ни, тем более, Теппер – в отряде Махно не находились, и цитирует Сергей Николаевич чужие слова, написанные с чужих же слов, да еще и человека, не бывшего очевидцем описываемого события. Официальную же резолюцию повстанцев, изложившую причины убийства атамана, Семанов не то что не анализирует, - вообще ни словом не упомянул о ее существовании. Дав – правда, в другом месте, и по поводу другого документа - очаровательное в своей наивности объяснение историка-профессионала: там, дескать, «повторяется все знакомое и давнее: революция… классовая борьба… Читателю изложение этого и подобных «манифестов» покажется очень скучным».

Сергей Николаевич, а вы не подумываете переквалифицироваться в профессиональные журналисты? «Излагать» в каких-нибудь «Тайнах природы» или «Вестнике уфологии»? Чтобы читатель не заскучал…

Пример небрежности явной. Описывая структуру Повстанческой армии, Семанов сумел выдать следующее: «Конницы, как рода войск, могущего вести, так сказать, правильные военные операции, Махно создать не удалось, исключая отдельные малочисленные группы, имевшие скорее не боевое, а охранное значение» (стр. 108). Казалось бы: ну, не знает Семанов предмета своего исследования, попал пальцем в небо, с кем не бывает. Нет, дело, оказывается, хуже, потому что через несколько страниц приводится цитата из белогвардейских источников о той же «безлошадной» армии: «Элемент в боевом отношении отличный, конница так просто вызывает восхищение» (стр. 141). Известно, что махновской конницей восхищались и красные (напр., Буденный). Как видим, отдавали ей должное и белые. Спрашивается, во-первых, на основании чего автор делает безапелляционные заявления, противоречащие документам, и, во-вторых, что помешало ему, дописав до 141-й страницы, вернуться назад, на 108-ю, и скоренько, пока никто не заметил, вымарать явно противоречащий дальнейшему рассказу кусочек текста?

Поверьте, продолжать список ошибок, натяжек и подтасовок можно было бы еще долго. «Вожак анархистов» почти целиком состоит из них, когда речь идет об описании событий. Автора извиняет лишь то, что он писал книгу не для того, чтобы рассказать историю народного повстанческого движения, руководимого анархистами. Это был лишь повод для изложения идей самого С. Н. Семанова, разделяемых, к сожалению, многочисленной патриотической публикой.

Набор этих идей всем известен и выражается буквально тремя словами: «заговор против России». Нет, прямо об этом заговоре Семанов не пишет (хотя чего стесняться – взгляды автора всем давно и хорошо известны). Но по всему тексту то здесь, то там встречаются «тонкие» намеки на толстые обстоятельства: то «буржуазное Временное правительство сплошняком состояло из масонов», то «однородный национальный состав населения» объявляется гарантией мира и спокойствия в стране, то скрупулезно перечисляются фамилии евреев, игравших видную роль в том или ином «антироссийском лагере». События последних полутора десятков лет добавили еще один типаж врага, на который не преминул указать Семанов: «самостийников, балакающих на своей убогой «мове». Специфика темы позволила развить и дополнить обязательный набор патриота демонстрацией добродетельной ненависти ко всему, что связано с революцией и революционностью, которая сочетается с непременной фиксацией подлинных или мнимых следов участия в революции «неправильной» национальности. Почему, например, простой украинский хлопец Нестор стал бесом-разрушителем Махно? - Потому что с детства «никто им не интересовался, ничему не учил,… от православной веры Нестор отстал, … некому было ни пожалеть бедного юношу, ни приласкать, ни просветить, ни успокоить. Зато вкрадчивые наставники нашлись…» Они «шептали в ухо молодому чернорабочему призывы и указывали адреса жертв», подсовывали в руки «пресловутую революционную брошюрятину». Словом, парня «охмурили расхристанные проповедники анархизма», причем «все они евреи, как и положено было тогда у самых крайних революционных партий» (стр. 32, 34, 39, 63, 192).

В стремлении всячески опорочить ненавистных ему «вкрадчивых наставников» Семанов опускается до самой отвратительной формы подлога, намеренно коверкая их судьбы. Одним из руководителей гуляй-польской анархической группы 1905-1907 гг. был рабочий Александр Семенюта. После ареста Махно и нескольких других рядовых участников группы Семенюта и другой лидер, В. Антони, «благополучно укрылись в Париже» (стр. 34-35). В изложении Семанова это выглядит возмутительно: «снабдили мальчишек оружием», подставили их, а сами сбежали за границу, где «благополучно отдыхали на берегах швейцарских озер». На самом деле, в начале 1910 г. Семенюта с риском для жизни вернулся в Россию, где организовал несколько покушений на полицейских чинов, арестовавших и осудивших его товарищей. 1 мая того же года он был окружен полицейскими, отстреливался до последнего патрона, а последней пулей покончил с собой. Эти обстоятельства Семанову не могут быть неизвестны, - но подлая выдумка про беспринципных вожаков, отдыхающих «в Париже на берегу швейцарских озер» кочует по его сочинениям с 1991 г.!

Итак, работы Семанова, в т.ч. и рецензируемая, полны ошибок и подлогов, разбавленных собственными многословными размышлениями, не относящимися к делу. И тем не менее, его книги покупают и читают многие интересующиеся историей Махно и махновского движения. Почему?

Судьба распорядилась так, что в 1968 г. в распоряжении Сергея Николаевича оказались уникальные записи интервью и письма Галины Андреевны Кузьменко - вдовы Махно, а также их дочери Елены, проживавших в Казахстане. В каждую новую книгу Семанов вставляет новый кусочек из этих интереснейших воспоминаний, что и привлекает внимание к этим книгам.

Но сам Семанов использует воспоминания Кузьменко лишь для того, чтобы занять место в книгах. На его априорные мнения и выводы они никак не влияют. Укажем один, но вопиющий пример.

В многочисленных статьях и книгах советских авторов писалось и продолжает писаться, что последние годы Махно провел чуть ли не полностью одиноким. Не исключение и Семанов: «Так вот и доживал недавно знаменитый батько свои дни в многоликом и шумном Париже – одинокий, заброшенный, никому уже не нужный, почти забытый».

А вот что говорится в записях, пролежавших в личном архиве автора десятки лет, и лишь сейчас увидевших свет. Слово Елене Кузьменко, дочери Нестора Ивановича: «Ненавижу политику с детства. Хорошо помню отца. У нас дома всегда было полно народу, масса газет. И я тогда же поклялась себе, что никогда не стану интересоваться политикой и газет не читать» (стр. 241).

Это – одиночество никому не нужного и забытого человека?! Да ведь совершенно иная картина вырисовывается: Махно в эмиграции постоянно был окружен друзьями и товарищами, погружен в политические дела настолько, что родная дочь взвыла и поклялась бежать от этого политического мира, не дающего ей покоя.

И еще две цитаты.

Семанов: Махно умер «в нищей больнице, в одиночестве и неприкаянности» (стр. 13).

Кузьменко о своем визите в больницу накануне смерти мужа: «У него (в палате. – А.Д.) было несколько товарищей, которым, несмотря на неурочный час, разрешили здесь присутствовать» (стр. 12).

А в урочный час – бывал ли Махно один?

Сергей Николаевич!

В вашем распоряжении находились и находятся материалы, которые, в частности, явно опровергают один из мифов, сложившихся вокруг Махно, - миф о его одиночестве. Не нужно было ни специального исследования французского историка Александра Скирда о жизни Махно в эмиграции, ни демонстрации пачек книг, брошюр и статей, написанных и изданных Махно с 1925 г., чтобы развеять этот миф. Достаточно было опубликовать две коротенькие приведенные выше цитаты.

Вы их опубликовали, но даже тогда не поняли, что в них написано, поскольку продолжаете вздыхать о пресловутой «заброшенности».

И последнее.

Сергей Николаевич, позвольте вопрос: что еще прячется в Ваших архивах, какие еще легенды можно было бы отбросить и белые пятна закрыть, опубликуй Вы полный вариант записей Галины и Елены Махно?

А. Дубовик. 2005 г.


Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.