главная / о сайте / юбилеи / рецензии и полемика / дискуссии / публикуется впервые / интервью |
“Антиплагиат”“Плагиат – от латинского plagium – похищение – присвоение чужого авторства, выдача чужого произведения или изобретения за свое собственное”. В нашей повседневной жизни мы сплошь и рядом сталкиваемся с тем, что нас окружают подделки. Нас предупреждают о том, что есть “недобросовестные производители” и продавцы “контрафактной продукции” (водка, сигареты и т.п. “ширпотреб”). Но мы вполне смирились с тем, что есть органы государства, в компетенцию которых входит борьба с подделками и защита граждан от их распространителей. Смирились настолько, что эмоции возникают только тогда, когда сами становимся жертвами рыночного обмана. В других случаях мы ограничиваемся сочувствием тем, кого обманули. Между тем, и исторической науке далеко до идиллии. Здесь также есть борьба корпоративных и индивидуальных интересов, есть элементы соперничества, конкуренции. Следовательно, есть и пространство для проявления приемов “нечистоплотной игры”, дабы обойти коллег, добиться статусного преимущества и т. д. Априорно утверждение, что “красть грешно” (Остап Бендер весьма изящно втолковывал Шуре Балаганову, что того еще в детстве мама должна была “ознакомить с этой доктриной”). В то же время, в соответствии с правилом “двойных стандартов” тот же Бендер имел в своем арсенале 400 сравнительно честных способов отъема денег у населения. Мы можем сколько угодно говорить о вреде и недопустимости плагиата и благородно негодовать по адресу тех, кто изредка в нем бывает уличен. Но, как правило, такого рода скандалы действительно бывают в научных кругах весьма редко, хотя плагиат не вчера возник (всем памятны времена, когда некоторые из аспирантов и докторантов начинали свою работу в поездки в диссертационный зал Ленинки, где “стригли” кусками труды своих коллег). Скандалов нет - не в силу того, что присвоение в науке трудно осуществить, а в силу того, что факту плагиату трудно придать нужную гласность. Иначе говоря, нет технологии, механизмов, каналов и традиции борьбы с присвоением, заимствованием (а проще - воровством) в науке. Тем более – в науках гуманитарных, тем более – в исторических. Это – тема отдельная. Во-первых, потому, что в нашей науке можно присваивать на всех стадиях технологического цикла, начиная с работы в архивах с документами. По точному соблюдению процедуры работы с документами, историк обязан в листе использования оставить запись тех листов дела, из которых делал выписки или которые ксерокопировал. Это – мощный путеводитель для конкурента. Отсюда – процедура запутывания следов: часто историки вообще не указывают листы выявленных ими действительно ценных документов. Но это – только начало. Историк может опубликовать тот или иной документ целиком или выдержки из него, и тем самым получить некое “авторское право” на то, что он ввел документ в научный оборот – в документальной публикации, в статье или монографии. Далее, всякий “добросовестный пользователь” должен с этого момента делать отсылку уже не на архивный документ как таковой, а на публикацию первооткрывателя этого документа. Мы же видим сплошь и рядом другое. “Пользователь” “снимает сливки” с других публикаций, не утруждая себя такого рода отсылками и начинает пичкать свои работы ссылками на первоисточники, которых в руках не держал, сопровождая их легендами (архив, фонд, опись, дело, лист), замалчивая приоритет другого исследователя. Приведем вполне репрезентативный пример. После выхода в свет документального сборника в двух книгах в серии “Архивы Кремля” “Политбюро и церковь. 1922-1925” (М.; Новосибирск, 1997-1998) (составители акад Н. Н. Покровский и к.и.н. С. Г. Петров) в ряде публикаций, посвященных государственно-церковным отношениям первой половины 1920-х гг. стали появляться обширные цитаты из различных документов (а то и целиком документы), опубликованных в упомянутом издании, но без ссылки на последнее. Во время защиты одной из кандидатских диссертаций в Новосибирске в 2003 г., молодой соискатель на вопрос о том, откуда в тексте его рукописи и автореферате взялись отсылки на документы из Архива Президента РФ с указанием полной архивной легенды (фонд, опись, дело, лист) и когда и как он работал там, буквально остолбенел на некоторое время, а затем пролепетал, что с этими документами его ознакомил один из барнаульских историков. На самом же деле, он абсолютно нагло “снял сноски” с издания новосибирских историков, которые несколько лет работали в фондах этого сверхзакрытого архива, но не счел это присвоением, заимствованием, воровством, наконец. Коллеги по цеху могут вполне резонно возразить. Что здесь недобросовестного в том, если историк – а) сам пошел по “наводке” из публикации другого историка в архив, поднял это дело, извлек документ и использовал его для своих построений (игнорировав, что документ целиком уже опубликован), или паче чаяния, - б) историк не знал о введении данного документа в оборот и, возможно, еще раньше публикатора с ним ознакомился. На это ответить можно только так: если тебя “навели” на документ, то поблагодари публикатора сноской на него. Если ты не следишь за литературой по твоей тематике, то это не может служить оправданием для некорректной ссылки. Конечно, другое дело, если большой документ не опубликован полностью, а кратко процитирован в статье или монографии. Но все равно – отдельно публикуя такой документ, конечно, необходимо указывать на его первооткрывателя. Сложнее, когда другим автором используются другие части уже открытого документа (особенно если это нечто объемное, скажем, воспоминания или протоколы допроса). Однако это только цветочки. “Ягодки” - это прямой или завуалированный плагиат, когда кто-либо заимствует, присваивает чужое творение – от абзаца до десятков страниц текста. К сожалению и несчастью, этот околонаучный бизнес процветает, и, как ни прискорбно, нередко проявляется в сфере диссертационных защит. Можно только подивиться, как удается плагиаторам “отфильтроваться” через несколько инстанций – рецензенты, оппоненты, эксперты ВАКа и т. д. – и не быть раскрытыми и узнанными! Но не может изумлять и другое. Ранее, в советское время “народная тропа” в зал диссертаций в Ленинку никогда не зарастала и пользовалась высоким спросом. Аспирант или соискатель считал своим долгом ознакомиться с рукописями диссертаций по своей тематике. Но одним и в кошмарном сне не снилось, что они могут что-то “содрать” оттуда, а другие усердно “компилировали” свои диссертации. Нельзя не отметить, что и тогда (да и сейчас!) честно цитировать (с указанием страниц текста рукописи диссертации) было не принято, так как это были неопубликованные работы! Кстати, так же не принято цитировать научные работы, размещенные в Интернете. Вряд ли выдерживает критику аргумент (который пришлось выслушать несколько лет тому назад от одного “чиновного” историка), почему нельзя придать интернет-публикациям статус публикации: дескать, Интернет есть нечто эфемерное, и опубликовать в нем статью или книгу, это все равно, что показать их по телевизору! И это вместо того, чтобы думать о том, как сделать малодоступные для региональных историков депонированные статьи, хранящиеся в ИНИОН РАН в Москве доступными с помощью интернета, или о том, как помочь с первыми публикациями начинающим историкам, которые и без того в нынешних условиях становятся реликтовым племенем. Здоровый консерватизм в организации науки - вещь, возможно, более предпочтительная, чем безудержное экспериментирование, но нельзя все же делать вид, что на дворе 70-е годы, без компьютеров, без электронных текстов, без сканеров, без Интернета. Ведь это, безусловно, развязывает плагиаторам руки. Сегодня с появлением в библиотеках платных услуг по ксерокопированию и по сканированию статей, монографий, диссертаций, со все возрастающим появлением в Интернете научных работ, технических сложностей для плагиата все меньше и меньше, а соблазн все выше. Вряд ли новосибирский историк А. В. Добровольский, “позаимствовавший” для своей монографии “под докторскую диссертацию” несколько страниц из текста кандидатской диссертации московского историка И. Берсневой о событиях периода окончания гражданской войны в Сибири, переписывал их от руки. Но смешно ругать технические новшества и руководство библиотек, пусть и за деньги, облегчающее исследователям доступ и работу с информацией. На наш взгляд, корень зла не только в недобросовестных людях и в том, как легко они проходят все официальные препоны, несмотря на ужесточаемые ВАКовские правила, но и в том, что само научное сообщество почему-то “стесняется” предавать публичной огласке факты подобного рода и “протестовать действием”. Ведь, отследить такого рода факты плагиата, к сожалению – только полдела. Сегодняшняя ситуация порой заставляет восклицать “о времена, о нравы!”, не только потому, что мы все чаще видим кандидатские и докторские диссертации с кусками, позаимствованными из опубликованных монографий ведущих специалистов по теме диссертации (раньше такое бы посчитали верхом нахальства), не только потому, что мы знаем о поставленной на поток услуге написания диссертаций "на заказ", авторы которых, конечно же, не брезгуют и плагиатом, но и потому, что многие историки с этими явлениями смирились и не рассматривают их с точки зрения абсолютной моральной недопустимости, а тихо, без скандалов, келейно спускают все на тормозах. Иногда в действие вступают “механизмы торможения” и корпоративной самообороны. Признать факт плагиата на стадии, когда “процесс пошел” или уже завершен (защита состоялась) – означает для какой-то группы необходимость самою себя высечь, как унтер-офицерская вдова. Вот почему такого рода факты, как правило, “спускаются на тормозах”. Но бывает и хуже, когда, например, председатель Ученого Совета одного из сибирских вузов заявляет, что в факте плагиата докторанта он не видит оснований для отказа тому в защите “плагиатной” работы. Мы хотели бы нарушить эту неправильную традицию. Мы вправе знать своих антигероев – плагиаторов, которые не только бросают тень на всю нашу профессию, но и своим безбедным и циничным поведением и существованием хотят показать, что “ТАК БЫЛО и ТАК БУДЕТ”. Мы готовы согласиться с первой частью этой крылатой фразы. Но нам не должно быть безразлично, присутствуют ли в нашей профессии этические противовесы плагиату. И если да, то надо вместе искать пути предания гласности хотя бы имен и поступков тех, кто пренебрегает элементарными правилами – “красть грешно”. Ведь дошло до того, что историки откровенно боятся размещать в Интернете свои не опубликованные официально материалы, опасаясь, что они будут немедленно украдены. Конечно же, мы по мере возможности будем отслеживать судьбу помещенных на нашем сайте научных материалов и стараться защитить их от плагиаторов путем предания гласности мен последних. Конечно же, мы не стремимся объять необъятное и ограничиваемся только темами российского освободительного движения до 1917 г., “социалистического сопротивления” большевистскому режиму и историей репрессивной политики последнего. Авторы материалов данной рубрики несут полную моральную ответственность за подлинность изложенных в них фактов, а кроме того должны быть готовы при необходимости предоставить возможность проверить указываемые факты. Последнее необходимо для того, чтобы удержать некоторых коллег от сведения личных счетов нечистоплотными методами или чужими руками, что не имеет ни малейшего отношения к тем целям, которые мы преследуем. |
Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).
Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.
Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.