Чернов Виктор Михайлович

“Самому Чернову неизменно удавалось от … облав ускользнуть, — часто в последний момент, когда казалось, что западня уже захлопнулась: один раз он выпрыгнул из окна второго этажа на людную улицу и был укрыт толпой; в другом случае ушел в солдатской шинели, как солдат-фронтовик, унеся к тому же с собою мешок с архивными материалами... помогала и огромная изворотливость, соединенная с никогда не изменявшим присутствием духа, умение найтись в критическую минуту, и счастливая, типично “русацкая” внешность, которая позволяла ему сливаться с толпой, выдавая себя то за крестьянина-середняка, то за мелкого прасола, то за солдата-фронтовика... В итоге за всю долгую жизнь, полную весьма рискованных приключений, Чернов был арестован только один раз: юным студентом, в Москве в 1894 г.”.

Б.Николаевский. Из предисловия к книге

В.М. Чернова “Перед бурей. Воспоминания”.

N.-Y. Изд. имени Чехова. 1953. С.7.

“Чернова мне приходилось слышать множество раз на протяжении последующих десятилетий, — сочувствуя тому, что он говорил, и отталкиваясь от него. Но никогда мне не приходилось присутствовать при более блестящем выступлении Чернова. Это был не один только полемический блеск и фейерверк, но и умелое использование слабых мест другой идеологии. Он не злоупотреблял в данном случае длиннотами или повторением одного и того же. И его принципиальная, морально-политическая и социальная позиция была неуязвима. Ей сочувственно откликалась молодая, радикально настроенная аудитория”.

Марк Вишняк. Дань прошлому.

N.-Y. Изд. им. Чехова. 1954. С.113.

“Всю эту разноголосицу приводил к некоему общему знаменателю В. М. Чернов. Он был головой выше всех других членов съезда. И ему не было абсолютно чуждо ни одно из разноречивых мнений, высказывавшихся на съезде. В то же время он в совершенстве владел искусством составлять растяжимые формулы, которые можно толковать и так и эдак”.

Марк Вишняк. Дань прошлому.

N.-Y. Изд. им. Чехова. 1954. С.123.

“… доминирующая роль в “Деле народа” принадлежала, конечно, В. М. Чернову. Для большинства эс-эров его авторитет, особенно в первые месяцы революции, был бесспорен. В популярности с ним могли конкурировать только Керенский и Брешковская”.

Марк Вишняк. Дань прошлому.

N.-Y. Изд. им. Чехова. 1954. С.290.

“Плодовитый автор и яркий полемист, Чернов заполнял несколько отделов газеты. Писал передовые, фельетоны и статьи, составлял “Обзор печати”, почти всегда направленный полемическим острием вправо, против к. д. и “буржуазии”. Редкий номер выходил без изложения взглядов Чернова на войну, революцию, социализм, мир и т. д. Ибо Чернов был и многоречивым оратором, и когда он не поспевал что-либо изготовить в письменном виде, в газете почти in extenso появлялись его речи”.

Марк Вишняк. Дань прошлому.

N.-Y. Изд. им. Чехова. 1954. С.290.

“Чернов не является для меня образцом социалиста. Талантливый теоретик, прекрасно писал, но в личной жизни вел себя недостойно социалиста. Во время революции лидер партии, министр земледелия, вместо того чтобы заниматься своим прямым делом, крутит роман и меняет жену — это недостойно. Как вождь он совсем не удовлетворял никаким требованиям, просто хороший теоретик”.

БЕСЕДА С Б.А. БАБИНОЙ Записал Н. Бармин [Рогинский А.Б.].

Подготовил к публикации Л. Арапов [Добкин А.И]/

Минувшее. 1990. Феникс. Вып. 2. С.387.

“О чем уже тут можно было говорить после бездарнейшего министерства Чернова?

Разве не он, когда-то талантливый и умный теоретик, детально разработал принципы и порядок проведения социализации земли без выкупа, которая входила в программу-минимум дореволюционной П.С.-Р.? И не он ли самый, оказавшись министром земледелия первого революционного правительства, позорно ее проворонил, позволил вырвать инициативу из рук своей партии? Он, бывший в свое время участником циммервальдской конференции, не сумел вовремя прекратить войну. Он оказался главным виновником раскола партии*, прежде сильной и пользовавшейся популярностью среди рабочих, а не только лишь крестьянских масс, как то всегда стараются изобразить большевики…

* Таким представлялось мне в то время лицо человека, перед которым прежде преклонялась вся наша эсеровская молодежь. В молодости мы всегда очень нетерпимы. Теперь, когда через много десятков лет пришла старость, а с ней способность лучше оценивать людей, я стала более терпимой. Я поняла, что политические деятели разделяются на вождей и теоретиков. То и другое крайне редко смешивается в одном человеке. Виктор Михайлович был сильным теоретиком (какая прекрасная книга, например, его “Конструктивный социализм”, написанная уже после Революции, в эмиграции!). Но таланта вождя ему дано не было”.

Б.А. Бабина. ФЕВРАЛЬ 1922.

Публикация В. Захарова / Минувшее.

1990. Феникс. Вып. 2. С.122.

“Горький рассказал нам подробно о собрании, устроенном Союзом печатников в честь приехавшей в Москву рабочей английской делегации. Собрание происходило в зале Консерватории. В.М. решил во что бы то ни стало выступить на нем. Это могло показаться безрассудным, так как из-за приезда иностранных гостей Чека удвоила свою бдительность, охраняя английских делегатов от всяких нежелательных для правительства встреч и разговоров. Однако В.М. именно понадеялся на дерзость своего неслыханного по смелости поступка.

Ему помогли предупрежденные заранее сочувствующие эсерам печатники, а их было в то время большинство, и они поставили надежных людей у входов и выходов. В. М. давно ходил без бороды, но для этого случая он побрил и голову. Неузнанный, он пробрался к трибуне и после речей нескольких делегатов, когда трибуна временно опустела, он попросил слова в качестве русского делегата. Взойдя на трибуну, В. М. начал говорить. В своей краткой речи он сравнил надежды социалистов перед русской революцией с чаяньями христиан первых веков. Так же как церковь, утвердившая свою власть на земле, переродилась и отошла от трудящихся и обездоленных — партия большевиков, захватив власть, забыла об интересах рабочих и крестьян и водворила беспощадную диктатуру, подавив все свободы.

Прежде чем В. М. кончил, раздались аплодисменты. Присутствовавшие спрашивали имя оратора, и он крикнул с трибуны:

— Я — Виктор Чернов.

Его окружили англичане и стали задавать ему вопросы, но друзья перебили их — “здесь вам не Англия” и, подхватив его под руки, проводили его к выходу. Чекисты, бывшие на собрании, растерялись, смешались, а когда сообразили и подняли тревогу, было уже поздно. В. М. покинул здание и затерялся в переулках Москвы.

Горький рассказывал об этом за столом, громко смеясь, подчеркивал смелость В. М. и шутил над одураченными чекистами”.

Чернова – Андреева О.В. Холодная весна.

(Главы из книги) / Звезда. 2001. №8. С.154.

“…Я всегда воздавал должное выдающимся талантам Чернова и вполне разделял тот пиетет к нему, которым в дореволюционные времена были проникнуты довольно широкие круги нашей революционной интеллигенции…

В создании эсеровской партии Чернов сыграл совершенно исключительную роль. Чернов был единственным сколько-нибудь крупным ее теоретиком – и притом универсальным. Если из партийной эсеровской литературы изъять писания Чернова, то там почти ничего не останется, и никакой “идеологии” “молодого народничества” из этих остатков будет нельзя.

Без Чернова вообще не было бы эсеровской партии…

… В течение всей его деятельности перед ним неотвязно стояла до крайности трудная, а вернее, - невыполнимая, ложная, внутренне противоречивая задача: пропитать новейшим, научным, международным социализмом черноземно-мужицкую российскую почву, или – отвоевать для нашего черноземного мужика… почетное место и равные права в рабочем Интернационале Европы. …Выполняя эту задачу, Чернов проявил не только чрезвычайную энергию, но и огромное искусство…

Но Чернов… выполнял в эсеровской партии только половину дела. В эпоху дореволюционной конспирации он не был партийным организационным центром. А на широкой арене революции, несмотря на свой огромный авторитет среди эсеровских работников, Чернов оказался несостоятельным и в качестве политического вождя. А на широкой арене революции, когда “идеология” должна была уступить место политике, Чернову суждено было не только истрепать свой авторитет, но и, пожалуй, сломать себе шею”.

Н.Н. Суханов. Записки революции. Т.2 (книги 3-4).

М.: Изд. политической литературы. 1991. С.55,56.

"Эсеровские ораторы, как известно, выполняли в 1917 году разные мелодии. Партия была так же не едина, как и партия социал-демократов. Там - от интернационалиста Мартова до Плеханова, здесь - от левого эсера Камкова до бабушки русской революции Брешко-Брешковской и до Савинкова и Керенского. Говоря в общем и целом, Савинков и Керенский (то есть правые эсеры) были молодежи многим ближе, чем Камков и Спиридонов, и не только: многим ближе, чем В.М. Чернов. Помню, этого последнего я слышал в Петрограде много раз, уже тогда, юношей, я был раздражен манерой говорить и спорить этого, в свое время прославленного, партийного лидера.

В.М. Чернов сразу произвел такое впечатление, как будто его диалектический талант весь направлен на одну цель: подсунуть слушателю недоброкачественный материал, как это делает приказчик сомнительной лавчонки. Хитрое, немного на сторону скошенное лицо, косящие в разные стороны глаза и... поток, неудержимый поток красивых слов, запас которых у оратора явно неистощим. Сладкая улыбка и жесты мужицкого "папаши" только увеличивали цельность образа. Таким представлялся мне В.М. Чернов в Петрограде, таким же знал я его в Праге, когда революционное оперение сильно повылезло и слова потеряли прежний глянец. Нас, молодых, не принадлежавших к партии Чернова "общественников", особенно раздражала манера его полемизировать. Было в этой манере полное презрение к истине. Полная неразборчивость в подборе аргументов и необыкновенно неприятная издевающаяся улыбочка; грубая неправда и какое-то неуважение не только к противнику, но и вообще к слушателю сменялись лирическими "отступлениями" и патетическими призывами "не бояться революции": не бойтесь чрезмерно политических чрезмерностей Ленина - таково одно из этих, ставших знаменитыми, изречений Чернова. Предвидение событий, как видит читатель, оставляло желать лучшего."

Куторга И. Ораторы и массы. Риторика и стиль политического поведения в 1917 году

Источник: Сайт "Фигуры и лица интернет"

"Познакомил он меня и с господином, показавшимся мне суетливо-возбужденным, с шевелюрой и бородой, не мало, по-видимому, страдавших от его легкой возбуждаемости, так как он часто хватался за голову, и не мало теребил свою бороду.

- Чернов!

Стыжусь сознаться, но, в то время, это имя мне еще ровно ничего не сказало. В последнее время я мало знал состав наших революционных знаменитостей.

С Черновым мы прошлись несколько раз по зале, где все разбились на группы. О чем была наша беседа не вспоминаю, да она как-то все обрывалась... Его бегающее по сторонам глаза и нервные беспокойные движения мало располагали к откровенности. Казалось, что его голова уже упорно чем-то занята и что весь он во власти какого-то нетерпеливого ожидания.

По временам он, как будто, самодовольно потирал руки, на лице его, довольно подвижном и выразительном, распускалось при этом что-то вроде затаенной торжествующей усмешки, как будто он мысленно говорил: "вот, вот, я здесь, я здесь!.. Мы все это узнаем, все устроим, мы тут, мы не даром тут!"

Я пробовал заинтересовать его моими сообщениями относительно кронштадтских зверств и относительно нежелательных эксцессов революции, но его, по-видимому, все это мало интересовало и он никак на мои сообщения не реагировал.

Какая-то своя доминирующая его мозг, идея не давала ему покоя...

Н. Карабчевский. Что глаза мои видели. Т. II. Революция и Россия.
Изд. Ольги Дьяковой и Ко. Берлин. 1921.

"Можно ли представить себе партию с.-р. без Чернова и Чернова вне партии с.-р.? Он по кусочку, вместе со своими товарищами - Слетовым, Минором и Гершуни, собирал рассыпанные по России и за границеы обломки героической Народной Воли, уцелевшие от бурных 80 годов, и, привив им молодые побеги 90-х годов, заботливо выращивал будущую партию социалистов-революционеров - теперешнюю защитницу народа, оплот его интересов и вековых надежд".

"В.М. Чернов с большим умением вскрыл нежизненность дутых социал-демократических построений в области земельного вопроса и в своих многочисленных журнальных статьях и книгах доказал, что для развития капитализма в земледелии нет почвы, что не помещик-предприниматель поставит на европейскую ногу сельское хозяйство России, сделает его крупным, усовершенствованным, а мужик-хлебороб. Новые формы хозяйства принесет России не капитал, а труд. Так доказывал Чернов, и теперь эту мысль начинают разделять не только в России, но и в Западной Европе."

" "Молодой гигант", - так назвал его на 1-ом съезде партии в 1905 г. тов. Рубанович.

И действительно: на своих плечах Чернов вынес и всю тяжесть организационного строительства партии, и научное обоснование ее программы и тактики, и защиту партии от сыпавшихся на нее со всех сторон ударов".

Ю. Подбельский. Наши кандидаты.

ГАРФ. Газета "Голос Труда", Воронеж,

№ 8, 13 октября 1917, с. 2.

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.