Российские социалисты и анархисты после Октября 1917 года

“Богданов, староста с.–д., полная противоположность Иваницкому. Широкоплечий, коренастый блондин, неплохой оратор, очень эрудированный человек, член ЦК с.–д. Конечно, тоже подпольщик царских времен”.

"Общепризнанным лидером социал-демократов, а в критические моменты и всего коллектива политзаключенных на Соловках, был Борис Осипович Богданов, наш савватьевский староста. Он пользовался заслуженным авторитетом не только у заключенных всех фракций, но и у администрации лагеря. Комендант Савватьевского скита робел в разговоре с ним, теряясь перед логикой и настойчивостью справедливых требований выполнения режима для политзаключенных. В переговорах даже с высоким начальством он не упускал случая подчеркнуть, что мы находимся здесь по произволу кремлевской власти Москвы и являемся жертвами внесудебных репрессий ЧК.

Среднего роста, атлетического сложения, с каштановой бородкой Зевса и добрым, слегка ироничным взглядом серых глаз сорокалетний мужчина — таким я запомнил Бориса Осиповича. Всегда убежденный в сформулированных им мыслях он логическим и последовательным изложением их привлекал людей. Правда, некоторые (чаще эсеры) расценивали его отношение к себе как надменность и "генеральство". Но ведь в коллективе, где более двух сотен человек, встречались разные люди. Во всяком случае, отеческое внимание к молодежи, доброта и, главное, участие в судьбе каждого товарища явно превалировали в характере этого красивого и обаятельного человека.

Обладая большим дипломатическим тактом и досконально изучив повадки наших тюремщиков-чекистов, Богданов в пределах возможного заставлял лагерную администрацию сохранять неписаный статус политических заключенных, удерживая в то же время последних от необдуманных актов протеста. Любой протест и его последствия, говорил он товарищам, вы всегда обязаны продумать до конца "во всех возможных вариантах, и если решили приступать к нему, то лишь будучи уверенными в своих силах — иначе вовлечете себя и других в беду". Так поступал он и во время голодовок протеста..."

Из книги: Н.Б. Богданова. "Мой отец - меньшевик".

"Мир, прогресс, права человека имени Андрея Сахарова".

"Богданов прибыл в Каргопольский лагерь не то в конце 1940, не то в начале 1941 г. Я его встретил в 1942-м. Было ему около шестидесяти лет. Выглядел энергичным, физически бодрым. Работал в плановой части желдоротдела Управления лагеря. Содержался до 1943 г. на железнодорожном лагпункте "62 пикет", а с 1943 по январь 1947 г. на железнодорожном лагпункте "37 пикет", откуда и убыл на "освобождение" через комендантский лагерный пункт, находившийся в поселке Ерцево. Фактически не был освобожден, а этапирован под конвоем к месту объявленной ему ссылки в Сыктывкар Коми АССР.

Срок заключения у Б. О. кончался в 1945 г., но, как и все политзаключенные, он был задержан по случаю войны до особого распоряжения, которое в отношении него последовало только в декабре 1946 г.

По отношению к лагерной администрации Б. О. держался абсолютно независимо, но и не питал к ней ненависти. "Средние туповатые люди, понимающие, что они выполняют необычайно грязную работу. Вы же не испытываете ненависти к лягнувшей вас лошади или укусившей дворняжке?" - так говорил Б. О. зекам, с ненавистью смотрящим на всякого вольнонаемного работника лагеря, будь то хоть охранник, хоть служащий.

Б. О. был изумительным товарищем и другом. Он, шестидесятилетний старик, отработав десять часов (в лагерях был десятичасовой рабочий день), потратив два часа, а бывало и больше, на перемещение до работы и обратно, в течение двух месяцев ежедневно заходил в лагерную больницу проведать тяжело больного друга. Для него же он вручную поднял тридцать квадратных метров целины, где-то достал семена и посадил картофель (в 1944 г. в лагере уже не было голодных смертей — администрация позволила заключенным копать грядки за зоной и сажать для себя картофель).

Когда, будучи в Москве, я рассказал об этом и подобных случаях Анне Осиповне Богдановой — сестре Б. О. — она воскликнула: "Узнаю Борю! Наблюдая его, я научилась понимать, что такое мужская дружба!"

Борис Осипович и в лагерях оставался политическим деятелем. Он не признавал никаких авантюр, крайне отрицательно относился ко всяким вспышкопускательствам, но продолжал упорно размышлять о будущем России, гражданином которой он оставался до последнего вздоха. С близкими ему людьми он делился своими размышлениями о практической деятельности, которой нужно сейчас заниматься и о программных установках, на базе которых должно происходить объединение всех русских социалистов".

Из книги: Н.Б. Богданова. "Мой отец - меньшевик".

"Мир, прогресс, права человека имени Андрея Сахарова".

"Б. О. обладал многими качествами настоящего политического лидера. Ему только что исполнилось сорок лет (1923 г.) (Тридцать девять лет. — Н. Б.) Он был в расцвете сил и, видимо, верил в будущее. Он тщательно пополнял свое образование, посвящая много времени истории и языкам, а также тщательно следя за западноевропейской жизнью по доходившей до него английской и немецкой печати.

С особым вниманием он относился к социал-демократической молодежи, составлявшей значительную часть социал-демократической фракции на Соловках. Опять-таки он вовсе не претендовал на роль учителя, интимно сближавшегося со своими учениками. В качестве ответственного партийного деятеля он дорожил новой сменой и ставил себе задачей не расходовать безрассудно этого, по его мнению, ценного человеческого материала. Он отдавал себе отчет в том, в каком направлении эволюционирует тюремный режим, не видя общественных сил в России, способных и готовых поддержать борьбу в концлагере, он стремился предотвращать конфликты, от которых он не ожидал никаких непосредственных результатов. Не впадая в пессимизм, он полагал, что до настоящих политических перемен еще далеко, и потому старался накоплять силы, поскольку для этого существовали хотя бы самые скромные предпосылки. Под его влиянием осенью 1924 г. социал-демократы отказались участвовать в голодовке, длившейся две недели и кончившейся победой администрации. Если события 19 декабря 1923 г. (см. "Социалистический Вестник" № 23 от 6 дек. 1926 г., стр. 12-13) не привели к массовому убийству заключенных, это тоже заслуга Б. О.

Те, кто помнят Бориса Осиповича по Одессе и по Петербургу, вряд ли узнают его на карточке, где он изображен обросшим бородой и с бакенбардами. Но таким он был на Соловках, чуть ли не в том же самом френче. Прочно сколоченный, с наклонностью к полноте, иногда тяжелый на подъем, но передвигавшийся с большой легкостью, он обращал на себя внимание какой-то сосредоточенностью. В нем чувствовалась сильная воля и крепкая рука. Он знал, чего он хотел, и умел осуществлять свои планы. Среди поколения, вошедшего в движение в период 1905-го, он был, быть может, самым ценным приобретением для социал-демократии".

Из книги: Н.Б. Богданова. "Мой отец - меньшевик".

"Мир, прогресс, права человека имени Андрея Сахарова".

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.