главная / о сайте / юбилеи / анонсы / рецензии и полемика / дискуссии / публикуется впервые / интервью / форум

К.Н.Морозов

Судебный процесс социалистов-революционеров и тюремное противостояние (1922 - 1926):
этика и тактика противоборства

VI.5. "...ОГПУ, как до сих пор, так и в будущем будет в своих решениях руководиться исключительно принципом политической целесообразности...": инициатива комиссии Лозовского, Чичерина, Менжинского и А.П.Смирнова и борьба заключенных за выбор места ссылки (июль 1924 - февраль 1925 г.)

1 июля 1924 г. А.Лозовский сообщал в Политбюро ЦК РКП(б), что "за последние несколько месяцев" кампания за границей "за освобождение арестованных меньшевиков и эсеров" "крайне обострилась". Он констатировал: "Кампанию ведут Гамбургский Интернационал и Берлинский "Интернационал" анархо-синидкалистов. По всем странам рассылаются циркуляры со списками арестованных. Наши товарищи из Германии, Франции и т.д. неоднократно запрашивали меня по этому вопросу. Коммунистическая пресса ничего не могла сказать, что произошло на Соловках. Это не могло не усилить борьбы против Коминтерна, Профинтерна и Сов. России... Я считаю, что нужно принять меры, иначе эта кампания, поддерживаемая всей желтой прессой, принесет нам неисчислимый вред"89.

3 июля 1924 г. Политбюро приняло предложение А.Лозовского об устройстве закрытого заседания представителей делегаций Коминтерна для противодействия антибольшевистской кампании, а также создало комиссию в составе Лозовского, Чичерина, Менжинского и А.П.Смирнова для выработки "проекта информационного сообщения о мерах репрессий по отношению к меньшевикам и эсерам"90. Через месяц, 4 августа 1924 г., А.Лозовский от имени этой комиссии предложил Политбюро ЦК РКП(б) следующее: "1) Предложить через Коминтерн и Профинтерн организаторам антисоветской пропаганды II-му и Амстердамскому Интернационалу забрать всех содержащихся в советских тюрьмах и концентрационных лагерях (всего около 1500 человек) меньшевиков, эсеров, анархистов и проч. 2) Советское правительство довозит до границы всех высылаемых вместе с семьями и сдает на руки представителям II-го и Амстердамского Интернационалов. 3) Визы, деньги на проезд от границы и вообще все то, что связано с пребыванием высылаемых за границей, не касается Советского правительства. 4) Коминтерн может попытаться получить взамен освобождаемых, не ставя это обязательно в условие, заключенных революционеров в индусских, египетских, германских и т.д. тюрьмах"91.

Самым интригующим в этой ситуации было то, что инициатива такой радикальной высылки принадлежала ОГПУ, очевидно решившей раз и навсегда избавить себя от головной боли "общения" с заключенными и ссыльными социалистами (оставив себе только эсеров-цекистов и грузинских меньшевиков). Именно об этом писал в своем письме от 4 августа 1922 г. в Политбюро ЦК РКП(б) зам. председателя ОГПУ В.Р.Менжинский: "Чтобы дать коммунистам запада оружие для агитации против растущего белого террора, мы предложили комиссии т.т. Лозовского и Чичерина выслать за границу находящихся в лагерях и ссылке меньшевиков, правых и левых эсеров, а также анархистов всех оттенков, за исключением лиц, причастных к уголовщине, шпионажу и проч.". По мнению ОГПУ, должно было быть точно оговорено, что эта мера не распространяется на Центральные Комитеты правых и левых эсеров, а также на грузинских меньшевиков как партию, прибегающую, по постановлению своих центров, к уголовщине всякого рода. Предложение должно было исходить от Коминтерна и Профинтерна, а не от Правительства, и направлено II-му Интернационалу, на который лягут все переговоры с правительствами, хлопоты по визам и проч. Приняты должны были быть все высылаемые, без права отводить тех или других лиц, а также их семьи. Деталей комиссия не решала до разрешения в Политбюро основного вопроса о высылке за границу указанных категорий92.

В этот же день нарком иностранных дел Чичерин отправил письмо в Политбюро, где заявлял: "Я к предложениям комиссии присоединяюсь, как и вообще все ее решения были приняты единогласно"93. Но на своем заседании 7 августа 1924 г. члены Политбюро приняли следующее решение: "3а) Предложение комиссии т. Лозовского отвергнуть. б) Не возражать, если МОПР возьмет на себя инициативу возбуждения, от своего имени, вопроса об обмене меньшевиков и других политических заключенных в СССР на коммунистов, заключенных в тюрьмах др. стран..."94.

Что касается эсеров-цекистов, то они в это время уже все находились в Бутырской тюрьме, где несколько позже разыгралась очередная трагическая сцена их борьбы за свои права. Столкновение произошло по значимому для противостоящих сторон вопросу - месту ссылку для заканчивавших свои тюремные сроки заключенных. Чекисты подбирали места ссылок очень тщательно (как это видно, например, из дела Д.Д.Донского), учитывая все: степень политической опасности и личной активности ссылаемого, степень удаленности от железной дороги, от границы (в частности, с Манчьжурией, где была сильная эсеровская колония, способная организовать побег), квалификацию местных кадров ГПУ и т.д. Понятно, что чекисты предпочитали перестраховаться и подобрать соответствующие места по принципу "куда Макар телят не гонял". Это не могло не вызвать противодействия остававшихся в тюрьме эсеров, от имени которых А.Р.Гоц 18 декабря 1924 г. писал в Президиум ЦИК СССР: "15 декабря нами было получено постановление Комиссии о назначении местом ссылки для т. Альтовского - ЧЕРДЫНИ, а для т. Ратнер - ПЕЧЕРСКОГО Края. Поездка в Чердынь зимой, с малолетним ребенком, в пункт, лежащий вдали от железной дороги, является для т. Альтовского делом совершенно невозможным.

Что же касается т. Ратнер, то отправка человека, только что перенесшего операцию, с тремя детьми и больной старухой матерью в пустынный безлюдный край, у Полярного круга и в 1000 верстах от железной дороги, где невозможно найти какой бы то ни было заработок, равносильно присуждению пяти человек к медленной смерти. Подобного рода назначения мы можем истолковывать только как желание в скрытой форме, тайком, от общественного мнения России и Запада вернуться к смертному приговору, отмененному Вами, либо как мести со стороны власти.

Но какими бы соображениями не было вызвано это постановление, совершенно очевидно для каждого, что никто из нас согласиться на подобного рода места в качестве ссылки не может, не обрекая семьи своей на нечеловеческие условия жизни.

Нам неоднократно заявлялось представителями как Прокуратуры, так и ГПУ, что Президиум ЦИК является органом непосредственного ведающим нами. Поэтому мы заявляем перед вами самый решительный протест против подобного рода назначений, которые мы не можем иначе квалифицировать, как издевательство и провокация"95.

Реакция чекистов на требования заключенных прекрасно видна из справки начальника 3-го отделения Секретного Отдела ОГПУ И.Решетова, написанной, очевидно, по заданию своего руководства не позднее 27 декабря 1924 г.: "Гр-[аждани]н ГОЦ от имени всех осужденных по процессу Ц.К. ПСР подал на имя Президиума ВЦИК'а заявление, в котором он пишет, что отправка цекистов, по отбытию ими срока заключения в ссылку, есть: "желание в скрытой форме, тайком от общественного мнения России и Запада, вернуться к смертному приговору", что ссыльные и их семьи: "обрекаются на нечеловеческие условия", что ссылка - "издевательство и провокация".

До сего времени отбыли срок тюремного заключения и отправлены в ссылку 6 человек, а кончают и будут отправлены еще 2-ое.

1. ЗЛОБИН П.В. - 25/5 - 23 г. выслан сроком на 2 года в Уфу, работает, живет с семьей, материально не нуждается.

2. ГОРЬКОВ-ДОБРОБОЛЮБОВ Г.Л. - 7/9 - 23 г. был выслан, сроком на 3 года, в Царицын, бежал, желая перейти на нелегальное положение и активно работать в ПСР, арестован и заключен в концлагерь.

3. БЕРГ Е.С. - 21/1 - 24 выслан, сроком на 3 г. в Темир-Хан-Шуру Дагестанской области, живет с семьей, имеет работу, судя по письмам и докладам Губотдела, живет хорошо. Жена БЕРГА в письме от 15/XI с.г. к жене осужд[енного] РАКОВА, пишет: "Здесь дешевые фрукты. Если иметь монету и друзей, куда зайти, то жить можно. Дим. Фед., обязательно, пусть просится сюда, а потом и Флориан и Абрам и заживем мы на славу". Дим[итрий] Фед[орович] - РАКОВ, Флориан - ФЕДОРОВИЧ, Абрам - ГОЦ. Дальнейшие комментарии излишни.

4. ЛЬВОВ М.И. 21/I - 24 выслан, сроком на 3 года в Чардынь Верхне-Камскаго Округа по месту ссылки его жены. Работы пока не имеет, получает достаточную материальную поддержку от общества помощи политзаключенным. В письмах на нужды не жалуется.

5. ДОНСКОЙ Дим[итрий] Дим[итриевич] 11/VII - 24 г. выслан сроком на 3 года в село Парабель Нарымскаго Края. Работает врачом Парабельской больницы, живет с семьей. О жизни Парабельской колонии ссыльных, жена ссыльного ЗЛАТОГОРОВА в письме от 2/XII - т.г., после описаний дешевизны квартиры и продуктов пишет: "Как видишь, умереть с голоду нельзя. Нам, приезжим, продают охотно... В общем я с удовольствием отдохну здесь зиму". Полная выписка из письма прилагается.

6. УТГОФ В.Л. выслан на Урал и направлен неделю тому назад для отбывания срока ссылки в гор. Тюмень. Сведений о том, как он устроился, в СООГПУ еще нет.

7. АЛЬТОВСКИЙ А. Ив[анович] кончает срок тюремного заключения 27/XII с.г. и по пост[ановлению] особ[ого] совещ[ания] при Колл[егии] ОГПУ будет направлен в адм[инистративную] ссылку в гор. Чардынь по месту ссылки его родственника по жене цекиста ЛЬВОВА.

8. РАТНЕР Е.М. кончает срок тюремного заключения 27/XII - т.г. и по пост[ановлению] особ[ого] совещ[ания] при Колл[егии] ОГПУ будет направлена для отбывания срока адм[инистративной] ссылки в гор. Усть-Цильму Печерскаго уезда, Архангельской губ.

Из данного перечня видно, что:

1. Цекисты, по отбытии срока заключения, направляются ОГПУ в самые разнообразные пункты - от южных Теми[р]-Хан-Шуры и Царицына до северных Печерского и Нарымского. То или другое место ссылки определяется в зависимости от степени политической активности высылаемого и связанной с этим необходимостью в большей или меньшей изоляции и состоянием его здоровья.

2. Цекистам назначаются обычные районы ссылки, в которые (это хорошо знает ГОЦ) отбывали и отбывают сейчас ссылку, ряд его товарищей по партии, так что, говорить о "мести" со стороны власти и жестокости "при выборе места ссылки["] - по меньшей мере нелепо. Истерическое кликушество заявления ГОЦА и К-о вызвано не необходимостью спасти цекистов от кошмарных условий ссылки (эти условия ГОЦ знает не хуже ОГПУ), а совершенно особыми причинами.

ГОЦ и его товарищам, по состоянию партии с.-р. в данное время считаю необходимо добиться от Соввласти таких условий ссылки, при которых они могли бы или руководить деятельностью с.-р. в союзе, или бежать за границу и принять участие в работе З.Д. ПСР.

Отсюда и истерика и хватание за детей РАТНЕР, находящихся, кстати, в детском доме Наркомпроса и имеющих отца, и нелепые обвинения и т.д. и т.д.

Не исключена со стороны цекистов надежда использовать заявление, как прокламацию, для организации общественного мнения определенных кругов СССР и заграницей в своих целях. За то, что заявление писалось не только для Президиума ВЦИК говорит его исключительно вызывающий тон.

Чтобы раз навсегда покончить с этим вопросом, необходимо категорически дать понять осужденным членам Ц.К. ПСР, что ОГПУ, как до сих пор, так и в будущем, будет в своих решениях руководиться исключительно принципом политической целесообразности, не считаясь с тем, устраивает это или нет ГОЦа и других, что условия, при которых ГОЦ и К-о могли бы вести эсеровскую, антисоветскую работу - не будут ОГПУ допущены никогда"96

Руководство ГПУ, заявлявшее заключенным о том, что единственным органом, непосредственно ими ведающим, является Президиум ЦИК СССР, не поставило в известность об их заявлении ни Президиум ЦИК ССР, ни Политбюро ЦК РКП(б). Подписанное А.Р.Гоцем требование заключенных от 7 января 1925 г., чтобы Президиум ВЦИК прислал своего правомочного представителя для выяснения вопроса о местах ссылки, чекистами также, судя по всему, было замолчано. Очевидно, не желая в очередной раз делать Политбюро свидетелем своего бессилия, чекисты пошли на беспрецедентный по наглости шаг - они заявили эсерам, что все отказавшиеся поехать в выбранные для них места ссылки будут во внесудебном порядке отправлены на 3 года в концлагерь. Расчет чекистов столь страшной альтернативой сломить волю заключенных с треском провалился - они 27 января 1925 г. объявили о начале с 29 января голодовки. И только выждав три дня, и, очевидно, поняв, что эсеры пойдут до конца, чекисты поставили большевистское руководство в известность, отправив по адресу заявления осужденных о начале голодовки.

В заявлении в Президиум ЦИК СССР от 27 января 1925 г. (подписанном А.Гоцем, Ф.Федоровичем, М.Лихачем, Н.Артемьевым, Н.Ивановым, Е.Ивановой, М.Гендельманом, А.Альтовским, Л.Герштейном, Е.Ратнер, Е.Тимофеевым, Д.Раковым, М.Веденяпиным, В.Агаповым) заключенные эсеры писали: "В продолжение трех недель мы не получали никакого ответа. Тогда мы снова обратились с заявлением в ЦИК с просьбой уполномочить его приехать к нам своего представителя для урегулирования вопроса о месте ссылки для лиц, заканчивающих свой срок по делу ЦК ПСР.

Ссылка в подобных условиях является замаскированной попыткой ухудшить наше положение по окончании срока, подвергая опасности жизнь и здоровье наших семей, и естественно, не может не вызвать с нашей стороны реакции в доступных нам формах тюремной борьбы за существование.

В постановлении ЦИКа от 14 января 1924 г. в качестве единственного ограничения упоминается лишь указание на "промышленные" и густонаселенные местности Союза ССР. А в опубликованном и не опровергнутом интервью Наркомюста Курского было указано, что окончившим свой срок с.-р. по делу ЦК "не угрожает высылка на окраины Союза".

Никакого ответа в продолжение 3-х недель не последовало и на это второе наше заявление.

А посетивший нас за это время представитель ГПУ (гр. Андреева) заявила нам, что в случае отказа выехать в места ссылки, назначенные для нас, лица, не подчинившиеся распоряжению Комиссии, будут вновь заключены в концлагеря сроком на 3 года.

Таким образом, мы были поставлены перед выбором: либо согласие на выезд в заведомо гиблые, заведомо неприемлемые места, либо продолжение внесудебным порядком срока тюремного заключения еще на 3 года.

Ни то, ни другое для нас одинаково неприемлемо.

Поэтому, рассматривая данный случай с т.т. Ратнер и Альтовским как вопрос, касающийся одинаково всех нас и желая его урегулировать в порядке, дабы установить те рамки, в пределах которых должен разрабатываться вопрос о ссылке для всех членов нашей группы, заканчивающих тюремный срок, - мы перед лицом, с одной стороны, нежелания ЦИКа прислать к нам своего представителя для урегулирования данного вопроса, а с другой стороны, невозможности затягивания пребывания в тюрьме для т.т. уже окончивших срок - вынуждены с четверга 29 января с 10 ч. утра объявить голодовку.

По постановлению Коллектива т.т. Раков, Герштейн и Веденяпин участия в голодовке принимать не будут, ввиду крайне болезненного состояния здоровья"97

Вынужденные предать огласке свой конфликт с заключенными эсерами, зам. председателя ОГПУ Ягода и начальник СО ОГПУ Дерибас 30 января 1925 г. отправили письмо Мехлису - "в Особую папку для срочного доклада тов. Сталину", где дали такую версию происходящего и свои варианты выхода из тупика: "Осужденные по процессу ЦК ПСР с 10 часов утра 29.I с.г. объявили голодовку, освободив трех (Герштейна, Ракова и Веденяпина) из четырнадцати от таковой ввиду болезненного якобы состояния здоровья.

История голодовки такова: окончившим срок тюремного заключения Альтовскому и Ратнер согласно постановлению ЦИК от 11-24 г. об отмене высшей меры наказания с сокращением срока заключения наполовину нами предложено выехать в назначенные Особ[ым] Сов[ещанием] места ссылки - первому в Чердынь, второму в Усть-Цильму. Альтовский и Ратнер ехать в ссылку устно отказались, мотивируя гиблостью назначенных мест ссылки, а Ратнер, кроме того, еще и невозможностью ехать туда с детьми, которые учатся здесь на советский счет и живут в советском же интернате.

Одновременно все заключенные заявлением от 18.XII.24 г. в президиум ЦИК СССР объявили протест, назвавши решение о таких местах ссылки замаскированным возвращением к смертному приговору. Заявлением от 7.I. с.г. заключенные потребовали у Президиума ЦИКа правомочного представителя для совместного установления мест ссылки всем оканчивающим срок тюремного заключения.

По имеющимся в нашем распоряжении абсолютно достоверным сведениям означенная голодовка носит главным образом характер политического нажима на правительство и уже 27.I за границу сообщено о голодовке как о факте для поднятия в прессе, а также во 2-м Интернационале и Амстердаме соответствующей кампании.

Мы считаем, что требования с.-р. не могут быть удовлетворены ни в части, касающейся изменения мест ссылки, ибо это будет прецедентом для предстоящей в мае нынешнего года высылки Гоца, Тимофеева и Артемьева, а равно и всех остальных, оканчивающих тюремные срок в 26 году, ни тем более в части, касающейся посылки к ним представителя ЦИКа для совместного установления мест ссылки, ибо это закрепит положение, что ЦИК является лишь договаривающейся стороной, второй же стороной являются заключенные всех политических категорий.

Поэтому мы предлагаем ответить заключенным примерно таким постановлением ЦИКа СССР:

1. Постановление Особого Совещания при ОГПУ о местах ссылки Альтовскому и Ратнер, как совершенно закономерное, утвердить, но в случае подачи персональных заявлений осужденными Альтовским и Ратнер разрешить ОГПУ означенное постановление пересмотреть и места ссылки по своему усмотрению изменить; что же касается мест ссылки для остальных заключенных, еще не окончивших своих тюремных сроков и по которым постановления Особого Совещания не вынесено, то рассмотреть их в обычном порядке, если таковые в свое время будут обжалованы заключенными по принадлежности.

2. Поручить пом. Прокурора республики т. Катаньяну объявить означенное выше постановление заключенным"98.

31 января 1925 г. предложенный чекистами текст постановления ЦИК СССР был одобрен членами Политбюро99. Но противостояние продолжалось, и вот как оно выглядело в очередном сообщении Ягоды и Дерибаса Сталину от 6 февраля 1925 г.: "В дополнение к нашему сообщению о голодовке группы ПСР дополнительно сообщаем следующее: 2.II-с.г. НАЧСОГПУ и Прокурором при ОГПУ всем голодающим эсерам было объявлено постановление ЦИКа СССР от 2.II-с.г. в ответ на их заявление.

Осужденными по процессу ЦК ПСР в лице Гоца было заявлено, что голодовку они смогут прекратить только тогда, когда в их руках будет документ, где будет указано, что местами ссылки всем им после окончания тюрем будут даны 1) губернские или соответствующие уездные города, 2) обязательно на железной дороге и 3) приемлемые для них в климатическом отношении.

Такое устное обещание было им тут же дано в отношении Альтовского и Ратнер и было указано, что в ближайшие дни Особым Совещанием такой пересмотр будет произведен. Что же касается остальных не кончивших еще тюремного срока, то при решении вопроса о их ссылке будут также положены в основу перечисленные выше три момента. В письменном обещании отказано.

4.II-с.г. в 16 часов Раковым, Веденяпиным и Герштейн, освобожденными от голодовки по болезни, было подано заявление о присоединении к голодовке. В заявлении было указано, что присоединяются к голодовке "вопреки решению товарищей".

3-мя часами ранее ОГПУ было известно, что осужденный Федорович, выйдя из камеры, громко крикнул, чтобы к голодовке присоединились остальные 3 (Раков, Веденяпин и Герштейн) - по приказу "Старшего" (Гоца).

ОГПУ известно также, что до присоединения к голодовке между Раковым, Веденяпиным и Герштейном были большие споры и несогласия по вопросу о присоединении.

Осмотром врача, пользующего голодающих, констатировано тяжелое состояние Артемьева и Ратнер (пульс 140 у первого и 130 у второй, тоны сердца глухи, общее состояние депрессивное) с безусловным смертельным исходом для Артемьева в течение ближайших часов.

Если полагать, что весьма возможная смерть Артемьева политически не столь серьезное обстоятельство, то независимо от исхода дела с Артемьевым объявить завтра постановление Особого Совещания о том, что "осужденным по процессу ЦК ПСР Альтовскому и Ратнер согласно их персональным заявлениям заменить ссылку: Альтовскому в Чердынь ссылкой на тот же срок в Темир-Хан-Шуру, Ратнер - вместо Усть-Цильмы на тот же срок в Вятку или Самарканд". Об остальных же оставить вопрос открытым и предоставить им после этого продолжать голодовку.

Если же смерть Артемьева политически абсолютно недопустима, то единственным средством предотвратить таковую является объявление сегодня же и второй части постановления Особого Совещания о том, что "осужденным по процессу Гоцу, Веденяпину, Герштейну, Ракову, Тимофееву, Артемьеву, Иванову, Ивановой, Гендельман, Федоровичу, Лихач и Агапову в ответ на их заявление объявить, что при определении их мест ссылки по окончании ими срока тюремного заключения Особым Совещанием будет принято во внимание их заявление о высылке в губернские города или соответствующие уездные, находящиеся на железных дорогах, климатически здоровые".

Возможно настойчивое требование осужденных выдать им копии означенных постановлений на руки, против чего мы примем все меры".

О требованиях осужденных эсеров доносил И.В.Сталину и Катанян, писавший: "На мое указание, что ввиду поступления от РАТНЕР и от АЛЬТОВСКОГО персональных заявлений о перемене им места ссылки, вопрос этот будет поставлен на ближайшее Особое Совещание, последовал со стороны ГОЦА ответ, что сейчас всех осужденных мало интересует вопрос персональный, что они ставят общий вопрос о гарантиях для остальных, которым срок заключения в тюрьме не истек. При этом Гоц заявил, что необходимым условием прекращения голодовки является удовлетворение следующих требований: а) место ссылки должно быть в климатическом отношении вполне благополучным; б) местом ссылки должен быть губернский или соответствующий уездный город; в) пункт, выбранный для жительства, должен быть на линии железной дороги, причем эти гарантии они требуют в письменном виде с оставлением копии у них".

Почему чекисты, всегда склонные преуменьшать серьезность состояния голодающих, вдруг употребили столь несвойственные им выражения о состоянии Артемьева, становится ясным из двух документов. В первом "врач тюрем ОГПУ", осмотрев Артемьева и Ратнер, доносил начальнику СО ОГПУ Дерибасу: "Находящиеся под моим наблюдением с 2 сего февраля заключенные Бутырской тюрьмы Особого коридора голодают 9-е сутки. Общее состояние их до сего времени удовлетворительно, за исключением: 1) Артемьева - пульс 140, тоны сердца глухи, общее состояние - депрессия, слезливость. Состояние тяжелое, будет повторно осмотрен сегодня вечером. От приема лекарств категорически отказывается. 2) Ратнер - пульс 130, тоны сердца глуховаты, жалобы на сильные боле в нижних конечностях как следствие расстройства кровообращения в связи с голоданием. Получает веронал с морфием, сегодня выписано местно - хлороформ с маслом. Сердечные средства назначены Ивановой и Альтовскому, лекарства или принимаются; также принимаются лекарства Гоцем, Тимофеевым, Гендельманом, Федорович"100.

Вполне вероятно, что отказ от приема лекарств был дополнительным обстоятельством крайне тяжелого состояния Артемьева. В этот же день вечером состоялся осмотр Артемьева консилиумом из трех врачей, написавших следующий документ: "Акт. Мы, нижеподписавшиеся, освидетельствовали 5 сего февраля в 9.30 вечера заключенного Бутырской тюрьмы гр. Артемьева, при чем нашли: Артемьев голодает 8-е сутки, со стороны внутренних органов обнаружено: сердце резко расширено, как вправо, так и влево, тоны еле (1 слово не разобрано - К.М.), причем тип сокращения сердца эмбрионального характера; пульс почти нитевидный 125-130 ударов в сек., со стороны легких отдельные застенные хрипы в нижних долях, дыхание 32-3<документ поврежден>, живот слегка втянут, резких уклонений от N не обнаружено. На голенях заметная натозность, коленные рефлексы повышены. Со стороны кожных покровов лица ясно выраженный цианоз губ, крыльев носа и ушей. Общее состояние гр. Артемьева чрезвычайно тяжелое и абсолютно опасное для жизни"101.

И.В.Сталин предпочел выбрать бескровный, более мягкий вариант, и на заседании Политбюро 6 февраля 1925 г. было решено принять предложение ОГПУ и даже "не возражать против вручения копии постановления арестованным"102. Речь шла о постановлении Особого Совещания при ОГПУ, подписанного председателем его Г.Ягодой и прокурором Катаняном, дословно повторявшем обе части их предложения, имевшегося в письме к Сталину103.

Примечания

89 АПРФ. Ф. 3. Оп. 59. Д. 18. Л. 43.

90 Там же. Л. 42.

91 Там же. Л. 60.

92 Там же. Л. 62

93 Там же. Л. 63.

94 Там же. Л. 58.

95 АПРФ. Ф. 3. Оп. 59. Д. 18. Л. 81.

96 ЦА ФСБ РФ. Н 1789. Т. 59. Л. 85 - 87

97 АПРФ. Ф. 3. ОП. 59. Д. 18. Л. 82-82 об.

98 АПРФ. Ф. 3. Оп. 59. Д. 18. Л. 78-79.

99 Там же. Л. 76, 77.

100 ЦА ФСБ РФ. Н-1789. Т. 61. Л. 33.

101 Там же. Л. 34.

102 Там же. Л. 84.

103 Там же. Л. 85.

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.