главная / о сайте / юбилеи / рецензии и полемика / дискуссии / публикуется впервые / интервью / форум

А. Дубовик

Вторая мировая война глазами анархической эмиграции

Юбилейный год. Шестьдесят лет победы СССР в "Великой Отечественной войне".

Шестьдесят лет - и до сих пор остается много неизвестного об этой крупнейшей в ХХ веке трагедии. Споры вокруг истории этой войны продолжаются, по-прежнему зияет масса белых пятен, время от времени появляются новые версии, точки зрения, даже - через шестьдесят лет! - сенсации.

Известно, что для лучшего понимания любого объекта изучения бывает полезно ознакомиться с разными взглядами, разными точками зрения на этот объект. Сегодня мы можем узнать, как видели войну из штабов и окопов обеих воевавших сторон, благо (благо ли?), к массе мемуаров советских генералов, офицеров и рядовых солдат добавился целый вал мемуаров генералов германских, изданных в России за последние годы. Опубликованы документы и воспоминания о войне, вышедшие из лагеря пресловутой "третьей силы": украинских и прибалтийских националистов, русских власовцев. Исследователю и интересующемуся массовому читателю известны позиции, которые во время войны занимали правящая ВКП(б) и создавшая Четвертый Интернационал троцкистская оппозиция, официальная и катакомбная православная церковь, эмиграция Милюковых и Деникиных и немногочисленные русские фашисты Родзаевского.

Мы упомянули об эмиграции - демократической и белой. Но до сих пор одним из многих практически неисследованных вопросов остается отношение ко Второй мировой войне другой эмиграции, эмиграции социалистической. В 1930-1940-х гг. за границей продолжали выходить журналы и газеты социал-демократов, социалистов-революционеров, анархистов, в них публиковались партийные документы и авторские статьи продолжавших свое активное существование осколков Революционной России, - но их взгляды на происходившую войну пока остаются не изученными.

Изучение темы необходимо начать с публикации первоисточников, недоступных большинству исследователей до сих пор. Предлагаемая ниже подборка статей написана в период 1940-1943 гг. Григорием Петровичем Максимовым, редактором журнала "Дело труда - пробуждение". Вкратце расскажем об их авторе (более подробно биография Максимова приведена в разделе "Юбилеи").

Г.П.Максимов (1893-1950), анархист с дореволюционным стажем, получил известность во время революций 1917 г. и гражданской войны в России, когда он (под псевдонимом "Гр. Лапоть") входил в редакции ведущих анархо-синдикалистских изданий "Голос Труда" и "Вольный голос труда" и был одним из лидеров "Союза анархо-синдикалистской пропаганды", а затем "Российской конфедерации анархистов-синдикалистов". Заняв - уже весной 1918 г. - резко враждебную позицию по отношению к большевистской власти, он постоянно подвергался преследованиям, шесть раз арестовывался чекистами, и, наконец, в январе 1922 г. был выслан из Советской России.

В эмиграции Максимов участвовал в различных анархических и анархо-синдикалистских группах, редактировал несколько газет и журналов российских анархистов. К 1940 г. анархическая эмиграция в США объединилась вокруг руководимого им журнала "Дело труда - пробуждение", ставшего единственным и последним печатным органом безвластников, - а потому позиция редакции и лично Максимова стала, в определенном смысле, официальной позицией российского анархизма в целом, а сам он оказался последним крупным анархистским теоретиком.

С этой точки зрения статьи Максимова и представляют особый интерес, тем более, что в годы Второй мировой войны официальные форумы (съезды и конференции) российских анархистов не проводились.

Но и помимо чисто специфического интереса для историка анархического движения статьи Максимова неожиданно оказываются актуальны и сегодня, в юбилейный год. Не будем пересказывать их содержание, но отметим, что они постоянно и неизменно напоминают о роли, которую сталинский режим играл в мировой политике накануне Второй мировой войны и в первые ее годы. О той роли, которую почтеннейшая публика и журналисты-публицисты предпочитают не помнить и не знать. Анализируя события 30-х годов, вспоминая Мюнхенское предательство западных демократий, всеобщую борьбу великих держав за новый передел мира, за колонии и рынки сбыта, - то, что привело (и не могло не привести) в итоге ко всемирному пожару, - Максимов не забывает и об имперской политике СССР в Азии в 1920-1930-х годах и на западных границах в 1939-1941 годах. "Гениальный" Сталин для него - преступник и хищник, такой же, как его друг Гитлер, с которым - многие ли вспомнят это в юбилей 9 мая? - заключался договор о дружбе и сотрудничестве. Кровавый режим "комфашистов" - такой же объект яростного бичевания, как и кровавый режим "наци-фашистов". Бичевания и критики, основанных не на эмоциях, а на точном знании фактов и их анализе.

Как анархист, Максимов был свободен и от советских "коммунистических", и от западных демократических догм и иллюзий, и его взгляд на англо-франко-американские демократии весьма далек от сочувствия. Здесь читателя тоже могут ждать неожиданные открытия. Ну, каким образом, например, можно сейчас узнать об "африканских мистериях" Дарлана и Жиро, о которых не хотят помнить страны-участницы этой позорной истории сотрудничества лидеров "антигитлеровской коалиции" с профашистскими коллаборационистами?

Удивительно, но написанные шестьдесят с лишним лет назад работы Максимова во многом не утратили актуальность, не утратили свой боевой заряд, направленный против "трех врагов, имя которым - фашизм, большевизм и капитализм".

Стране, в которой не только поднимают иконы-портреты усатого палача на митингах, но и вновь, как уже было раньше, власть "втихую" готовит общество к моральной реабилитации "верховного главнокомандующего И. В. Сталина", -

стране, в которой, по имеющимся оценкам, проживает половина скинхедов-бритоголовых мира, половина штурмовиков современного нацизма, встречая при этом массовую общественную поддержку (напр., лозунг "Россия - для русских"), -

стране, когда-то победившей в войне с фашизмом и отбросившей прочь наследовавший сталинщине режим, а ныне вызывающей ужас реваншистскими маршами новых расистов, ксенофобов, "национал-большевиков" и "баркашей", идущих вместе и порознь, рвущихся к власти и новым "исправлениям национальных обид", - как под красными псевдо-коммунистическими знаменами, так и под штандартами с откровенной вастикой. -

такой стране стоит лишний раз напомнить ее историю. И хочется надеяться, что это поможет лучше разобраться в проблемах дня сегодняшнего и избежать повторения старых ошибок.

В данную публикацию вошли следующие статьи из журнала "Дело труда - пробуждение": "Война - почему и во имя чего?", "Год войны", "Политика русской бюрократии" (раздел "Внешняя политика") (все - 1940), "Революционное оборончество" (1941), "Свобода требует победы" (1942), "Под каким углом следует рассматривать русские победы и борьбу против нацизма" (1943).

Выделенные фрагменты отмечены автором. Примечания составлены А. Дубовиком (отсылки к ним в тексте обозначены цифрами в скобках).

К сожалению, при подготовке материала составитель располагал лишь отдельными фрагментами журнала "Дело труда - пробуждение", поэтому в данную публикацию не включены другие статьи Максимова, также имеющие несомненный интерес, в т.ч. "После войны что?" (1941-1942), "Английская помощь на Кавказе и Сталин" (1942), "Русские победы и второй фронт" (1943), "Вечный мир" (1945), "После Великой Войны?", "Власовщина" (1946).

ВОЙНА - ПОЧЕМУ И ВО ИМЯ ЧЕГО?

Война уже кошмарная реальность. Люди, как тренированные собаки, поднимаются по приказу хозяина и идут в кровавую драку: Убивают друг друга, режут, колют, калечат, изуродуют, сжигают и разрушают деревни, села и города, уничтожают все, что построено упорным трудом для удовлетворения нужд и потребностей народов. Странно это поведение людей двадцатого века. Ведь эти же самые люди, которые убивают друг друга и гибнут сами, содрогались бы от ужаса и негодования при виде убийств, совершаемых на их глазах в мирной обстановке своего города или своего села. И этот ужас, и это негодование, независимо от национальности убийцы и жертвы, проявилось бы с одинаковой силой. А теперь они сами одновременно и убийцы, и жертвы.

Как объяснить этот странный факт? Обыкновенный убийца руководствуется эгоистическими побуждениями, вырастающими на почве частной собственности - желанием присвоить чужое добро, чужое имущество. Неужели этими побуждениями руководствуются современные солдаты и народы, превращаемые в солдат?

Бесспорная истина, что война есть массовый грабеж с массовыми убийствами. Война произошла из грабежа и в основе современной войны продолжает лежать грабеж. Когда, в древние времена, племя нападало на другое племя, оно руководствовалось теми же побуждениями, которыми руководствуются обыкновенные грабители нашей великолепной капиталистической системы. Каждый участник нападения, рискуя жизнью, шел за добычей и получал ее в случае успеха. Здесь мы имеем прямую личную заинтересованность. Когда, в средние века, князь или король, барон или герцог вели свои дружины на грабеж, то они платили дружинникам жалование, а в случае успеха давали землю и жаловали властью. И здесь, несмотря на то, что вся добыча шла князю или королю, все участники были лично заинтересованы в грабеже. Потом пришло государство - великолепнейшее и хитроумнейшее изобретение грабежа и насилия(1). Оно объявило себя олицетворением нации, народа и, заняв место короля, выдвинуло идею отечества и грабеж стало называть защитой отечества, защитой национальных или народных интересов. Прикрываясь отечеством и национальными интересами, оно потребовало и принудило, чтобы все население принимало участие в грабеже бесплатно, в порядке обязанности, священного долга. В современном грабеже, именуемом войной, участвующие в нем широкие миллионные массы не имеют личной заинтересованности подобно той, которую имели воины, т.е. грабители, древности и средневековья, ибо вся добыча идет государству, т.е. тем могущественным капиталистическим группам, интересы которых выставляются как национальные интересы, как отечество. Современное государство, современный безликий князь, не только не делится добычей с дружинниками, не только не платит им за грабеж, но даже заставляет своих дружинников и народ покрывать свои расходы по грабежу и заботиться об изувеченных дружинниках и семьях убитых.

Если современные солдаты лично не заинтересованы в грабеже, если они, тем не менее, рискуя своей жизнью, идут на бесплатный грабеж для других, то спрашивается, какая такая могущественная сила толкает их на это и какими побуждениями они руководствуются?

Этой силой являются: капитализм, государство и церковь. Это тройственная комбинация создала, организовала и возвела в систему голод, невежество и страх. Капитализм - организация экономической зависимости человека от человека - создает и увековечивает систему голода широких масс; государство, эксплуатируя страх необеспеченности и голода, создало и увековечивает дисциплину и повиновение; религия церкви и религия государства - официальная наука - дают всему этому моральное и научное обоснование, насаждают всевозможные вредные для широких масс иллюзии, которые, повторяемые изо дня в день в школах и университетах, в церквах, синагогах и мечетях, в книгах и газетах, на радио и в театрах, - гипнотизируют массы. Вредные иллюзии, ложные представления и понятия становятся, таким образом, непреложными истинами, устоями общества и нравственности, порядка и общего благополучия, защита которых является священной обязанностью, не требующей вознаграждения.

Эксплуатация, разделение общества на классы и имущественное неравенство стали естественными, устранение которых есть преступление; политическая свобода, которая в условиях экономической зависимости масс не может быть последними использована, стала верхом демократизма, и эта демократия, иллюзия демократии, воспринимается массами как реальность, а демократия, построенная на экономическом равенстве, как иллюзия; идея отечества и патриотизма, действительно, благородные качества, когда имеется реальное, а не воображаемое отечество, приучили массы рассматривать все имеющееся в воображаемом отечестве своим, "нашим"; интересы каждой единицы отечества, к какому бы классу эта личность ни принадлежала, своими интересами, "нашими" русскими, американскими, немецкими, французскими, английскими и т.д. национальными интересами, защищать которые есть долг, честь, геройский подвиг каждого патриота. Тот, кто отказывается защищать эти национальные интересы, трус, предатель, враг отечества, враг народа, подлая личность, сорная трава, которая должна быть вырвана с корнем из отечественного огорода.

А между тем каждый ежедневно видит и чувствует на своей шкуре, что его отечество разделено на классы: одни, действительные хозяева отечества, сосредоточили в своих руках огромнейшие богатства; другие, пасынки отечества, погибают в нищете и не имеют работы. Тем не менее, интересы богатых должны быть и интересами бедных, потому что они, богатые, "наши" русские, английские, "наши" немецкие, французские и т.д. Интересы Морганов, Фордов, Рокфеллеров и пр. есть в то же самое время интересы американских безработных Смитов и Нельсонов; интересы немецких Круппов и Гитлеров должны быть и интересами немецких Михелей и томящихся в концентрационных лагерях рабочих; интересы французских банкиров должны быть и интересами французских Жаков; интересы английских Кливденов и Ротемиров должны быть интересами английских безработных и порабощенных индусов; интересы крупнейших русских бюрократов, Сталиных и Молотовых, должны быть интересами русских Иванов и Степанов, вырождающихся от хронического недоедания.

Поэтому, когда капиталисты и банкиры, вместо того, чтобы удовлетворять потребность населения своей страны, в погоне за наживой и дешевым трудом вывозят капиталы в Китай, Индию или в другие страны, нам говорят: наши интересы в этих странах возрастают. Когда банкиры и капиталисты других стран успешно конкурируют с нашими или обижают их, нам говорят: наши интересы страдают, их надо защищать, т.е. побить обидчиков, начать войну.

И война начинается во имя национальных, отечественных интересов, которые олицетворяются нефтяными и пр. компаниями, торговыми фирмами и банками. Для большей экзальтации трудящихся масс и для более глубокого сокрытия грабительских целей правящих групп, к национальным интересам правящих групп, к национальным интересам в демократических странах прибавляют возвышенные цели: борьба за демократию, за гуманность, за цивилизацию и право; в странах недемократических, как Германия и Россия, Италия и Япония, выдвигают устаревшие, но все еще сильно действующие мотивы расового характера: освобождение братьев по крови. Освобождая своих братьев немцев, Гитлеры порабощают чехов и поляков; освобождая своих славянских братушек - украинцев и белорусов, Сталины и Молотовы порабощают литовцев, латышей, эстонцев, финнов, молдаван и своих братушек поляков(2). Защищая демократию, гуманность, цивилизацию и право, империализм демократических стран продолжает быть бесчеловечным, варварским и абсолютистским по отношению к индусам, китайцам, арабам и другим народам Азии и Африки.

Все это ложь, грубый обман, прикрашенный ничтожным кусочком правды. Подлинная правда зарыта очень глубоко, и мы постараемся отрыть ее и показать трудящимся массам.

Современные государства делятся на два разряда: великие державы и малые державы. К великим державам относятся: Англия, Франция, Италия, Германия, Россия, Япония и Соединенные Штаты; к малым державам - все остальные государства Мир разделен перечисленными семью великими державами: свыше 62% земельной площади нашей планеты принадлежит им и под их управлением находится свыше 1 миллиарда 134 миллионов населения. Ясно, что все остальные, малые державы, в той или иной степени зависимы от этих великих держав.

Вся мировая политика делается великими державами. Основа этой политики - взаимная борьба. Эта борьба ведется за возможность грабить и эксплуатировать малые державы и за распределение уже награбленной добычи. Такие державы, как Германия, Италия и Япония вышли на историческую арену как империи поздно, когда мир уже был разграблен Англией, Францией, Соединенными Штатами и некоторыми малыми державами: Бельгией, Голландией и Португалией, и когда восточные границы Европы и обширнейших азиатских владений России охранялись уже довольно внушительной военной силой. Вследствии этого семь великих держав делятся на тех, которые все имеют для развития своей промышленности и эксплуатации - имеющие страны; и на тех, которые имеют очень мало или ничего не имеют для развития своей промышленности, для эксплуатации, для наживы, грабежа, для закрепления своей великодержавности, своего могущества - это неимеющие страны. К первым относятся: Англия, Франция, Соединенные Штаты, ко вторым - Германия, Италия и Япония. Россия, благодаря своей отсталости, занимает промежуточное положение. Первые стремятся сохранить, что имеют, и поэтому преследуют политику мира, увековечения существующего положения; вторые пытаются отхватить кое-что, перераспределить мир и, естественно, ведут агрессивную политику, политику войны. Имеющие страны, в интересах сохранения за собой веками награбленной добычи, стараются удовлетворить неимеющих за счет малых держав. Так Италия получила возможность грабить Абиссинию(3) и Албанию; Германия - Австрию и Чехо-Словакию; Япония - Манчжурию и Китай; Россия без шума приграбила Внешнюю Монголию и, фактически, Синкианг - Китайский Туркестан(4).

Таким образом, в интересах грабежа и в интересах сохранения награбленного, в интересах сохранения влияния над малыми державами или приобретения этого влияния, или расширения его, великие державы в разное время комбинируются по-разному, всегда оставаясь врагами, готовыми напасть друг на друга, присоединяясь к другой комбинации или создавая новую.

Происходящая ныне война между Германией с одной стороны и Англией-Францией с другой, является логическим результатом вышеуказанной политики великих держав. Эта война возникла преждевременно и не в той комбинации великих держав, которая подготовлялась и казалась естественной. Но война еще находится в стадии развертывания и очень возможно, что в нее будут втянуты и другие державы, и из локальной, англо-франко-немецкой, война может превратиться в общеевропейскую или даже мировую.

Чтобы хорошо понять причины, цели, характер текущей войны и предугадать с известной долей достоверности возможные пути ее развития, необходимо знать так называемые национальные интересы каждой из великих держав и видеть, в каких именно пунктах они сталкиваются или совпадают с национальными интересами других стран и какие комбинации держав возможны на основе продолжительного или кратковременного сходства интересов. Рассмотрим интересы каждой великой державы в отдельности. Англия по праву должна быть рассмотрена первой.

Англия, под которой мы разумеем всю Великобританию в целом, принадлежит к трем имеющим великим державам и среди них занимает первое место, т.е. она, фактически, правит миром. Собственно Великобритания, метрополия, расположена на островах, площадь которых равна 94.000 квадратных миль, а население 46.500.000. И вот эта небольшая страна владеет более 13 миллионов квадратных миль земной поверхности и держит в своих руках около полумиллиарда разнорасовых и разноплеменных людей. Ее владения не представляют собой целого куска, как, например, владения России, а разбросаны по всему миру. Защита этих владений требует наличия сильного военного флота и баз для него. Этот флот должен быть в два раза сильнее флота самого сильного возможного противника; поэтому первой и основной задачей английской политики было и продолжает быть сохранение установившегося соотношения вооруженных морских сил. Всякое нарушение этого соотношения, всякая попытка сравняться с английским военно-морским флотом рассматривалась и рассматривается как угроза существованию Британской империи. Германия пыталась сравняться в морском могуществе с Англией, поэтому Англия, в союзе с Францией, Россией, Италией, Соединенными Штатами, Японией и другими государствами нанесла ей сокрушительный удар и совершенно уничтожила ее военный флот. Но она, благодаря войне с Германией, не могла предотвратить усиления морского могущества Соединенных Штатов и Японии, что страшно нервирует английских капиталистов, ибо Штаты угрожают ее интересам в Канаде, в Центральной и Южной Америке и отчасти в Азии, а Япония в Азии и в Австралии; Китай, Индия, Малайские острова и Австралия с Новой Зеландией.

На европейском континенте Англия заинтересована в сохранении установившегося равновесия сил. Всякое нарушение этого равновесия в порядке завоевания или военного союза угрожает самому существованию Британской империи, ибо метрополия, т.е. Англия, может быть отрезана от своих владений и заморена голодом. Она боится повторения Наполеоновских войн, поэтому она ревниво следит за своей союзницей Францией и была против ее соглашения с Россией и создавала угрозу той и другой в лице Германии. Нарушение европейского равновесия может повлечь проникновение сильных держав в Средиземное море, что создает постоянную угрозу "жизненной линии" Англии, кратчайшему пути в Индию, поэтому она ревниво охраняет Гибралтарский пролив - ворота из Атлантического океана в Средиземное море, Суэцкий канал, выводящий из Средиземного моря в Индийский океан; старается держать закрытыми Дарданеллы, чтобы Россия не проникла в Средиземное море; усиленно охраняет важнейшие опорные пункты в этом море, чтобы держать под ударом, в случае нужды, Италию. Италия или Германия, вместе или в отдельности, могут проникать на Балканы, но они не могут без войны с Англией захватить Грецию, ибо удобные порты последней дают Англии возможность контролировать выход России из Дарданелл и защищать Суэцкий канал от итальянского нападения. Германия может хозяйничать на Балканах, что Англия и предоставляла ей до войны, но она не может проникать в Малую Азию без войны с Англией, потому что это проникновение грозит Багдадской нефти, английскому влиянию в Персии и самой Индии. Германия может продвигаться на восток за счет России, но не на юго-восток.

Что касается России, то Англия постоянно считала ее основным своим врагом, если не в настоящем, то в будущем. Милитаристская Россия пугала ее. И это понятно, Россия может раздвигаться только за счет Англии в Азии, а в Азии сосредоточилась вся сила Британской империи: необъятный рынок Китая, Индия с неисчерпаемыми богатствами и с неисчерпаемыми запасами пушечного мяса; Афганистан и Персия - и как рынки, и как места для эксплуатационной деятельности капитала, и как буферные государства между Россией и Индией. Кроме того, Персия является преградой проникновению России в Индийский океан через Персидский залив и в Месопотамию. Турцию Англия тоже не может дать в обиду, ибо в ее интересах сохранять Турцию как преграду русскому проникновению к восточным берегам Средиземного моря, к подступам Суэцкого канала и к Багдадской нефти. Англия ничего не имеет против проникновения России в Северный Китай, в Манчжурию, в Монголию, где возможно столкновение России с Японией, но она не может легко примириться с захватом Синкианга, который граничит с Индией: она не может мириться с проникновением в Центральный Китай, контролирующий торговые пути. Поэтому, в целях сохранения своего положения в Азии, Англия заинтересована во враждебных отношениях между Россией и Японией и желала бы, чтобы они никогда не исчезали.

Слухи, ныне носящиеся в воздухе, что между Японией и Россией возможен пакт о ненападении, не на шутку тревожат английских капиталистов.

Япония своим теперешним могуществом во многом обязана Англии. Англия создала ее как орудие противодействия дальнейшему проникновению русского империализма в Китай, являющийся огромнейшим буфером между Россией и Индией. Япония, по-видимому, охотно пошла по линии наименьшего сопротивления ее расширению, имея в виду захватом Манчжурии, Приморской области и части Сибири приостановить движение России на восток и развязать себе руки для хозяйничанья в Китае, который мог бы дать экономические устои для Японской империи: рынок и сырье. Дела, однако, сложились иначе, и Япония, воспользовавшись неустойчивым положением в Европе, оставила Сибирь и Приморскую область и пошла в Китай.

Соответственно изменившейся обстановке изменилась, в некотором отношении, и политика Англии. Не оставляя идеи военного столкновения Японии с Россией, она в то же самое время решила, путем поддержки Китая совместно с заинтересованными Америкой и Россией, увязить Японию в Китае и обессилить ее. Вспыхнувшая война с Германией, проникновение Японии в китайские провинции, граничащие с Индо-Китаем и дальше с Индией, махинации Японии в Сиаме(5), слухи о пакте ненападения с Россией, проникновение последней в Синкианг, - делают теоретическую возможность раздела Китая реальностью, и воображаемая угроза английскому господству в Индии и в Азии вообще, стала весьма ощутительной, вследствии этого неожиданная для Чемберленов и Кливденов война с Гитлером стала войной за существование Британской империи, ибо, в случае поражения Англии в этой войне, чего мы не допускаем, Англия и Франция могут быть изгнаны из Азии, а вместе с ними и Голландия. Но это не может случиться без участия в войне Соединенных Штатов на стороне Англии и Франции. Англия не без основания надеется на это, ибо кроме рынка и сырья, в которых С. Штаты заинтересованы, капиталисты С. Штатов в разных частях Азии вложили около миллиарда долларов, это, с одной стороны, а с другой, такое усиление Японии, - означает для С. Штатов потерю южноамериканского рынка и господства на Тихом океане. Чего, само собой разумеется, Соединенные Штаты допустить не могут.

Франция занимает площадь в 212.600 квадратных миль с населением в 42 миллиона, а ее колониальные владения равняются 4 миллионам 300 тысяч квадратных миль с населением в 65 миллионов. Большинство ее колоний расположены в Африке, вследствии чего она заинтересована так же, как и Англия, в господстве на Средиземном море и в выходах из него. Италия зарится на французские колонии, Тунис, например, и желает стать в Средиземном море равноправной с Англией и Францией, вследствии чего средиземноморская политика этих последних совпадает. Она направлена против Италии и против вожделений Германии и России выйти в Средиземное море.

Индо-Китай - важнейшая французская колония, которой угрожает опасность со стороны Японии. Сама Франция не в состоянии защитить ее и поэтому союз с Англией ей очень нужен. Постоянная угроза со стороны Германии на Рейне также заставляет Францию быть в тесной дружбе с Англией. Но Франция является соперницей Англии как банкир и как торговец; кроме того, усиление Франции в Европе для Англии нежелательно по той причине, что доминирующая в Европе милитаристская Франция в союзе с другой сильной европейской милитаристской державой, например, Россией, может являться угрозой самому существованию Британской империи: Англия не может забыть Наполеона. Вследствии этого, несмотря на дружбу, Англия создавала сильную Германию, чтобы держать в руках Францию, а также и Россию, и была очень холодна к франко-русскому военному соглашению.

Третьей имеющей великой державой являются Соединенные Штаты. Основные интересы Штатов лежат в Канаде, в Центральной и Южной Америке, в Караибском море, на Тихом океане: в Филиппинах, Голландской Индии(6), а также в Китае и в других частях Азии. Несмотря на бешеную конкуренцию с Англией в Азии и в Южной Америке, С. Штаты имеют общего с Англией врага в лице Японии и отчасти в лице Германии, которая в последние годы стала пробивать себе дорогу на южноамериканские рынки. Америка совсем не безучастна ко всему происходящему в Европе, ибо американские капиталисты вложили в европейские страны два миллиарда 372 миллиона долларов.

Все эти страны с колониями являются самодостаточными, т.е. они имеют все или почти все необходимое сырье для развития промышленности. Кроме того, они являются мировыми банкирами. Из всего мирового золотого денежного запаса, равного 24 миллиардам долларов, больше половины принадлежит Соединенным Штатам и четверть - Англии и Франции, и только одна четверть, около 6 миллиардов, принадлежит всем остальным странам мира! Эти три страны при помощи золота, без войны, завоевывают мир. Они вкладывают деньги в различные предприятия (постройка железных дорог, разработка руд и пр.) на выгодных условиях. Франция в различных странах разместила свыше 9 миллиардов дол., С. Штаты свыше 10 миллиардов, а вложения английских капиталистов достигают почти 20 миллиардов, с которых они получают только в виде процентов 875 миллионов долларов дохода в год. Ясно, при таком положении вещей страны, в которых эти вложения имеются, не только зависят экономически, но и политически: в них устанавливается такой политический строй, который обеспечивают вложенные капиталы и прибыль с них. Вследствии этого понятно, что французская, английская, американская демократии, оставаясь демократами дома, являются самыми злейшими врагами рабочего движения и демократии, подлинной демократии, в странах вложенного капитала. Приняв это во внимание, становится понятной судьба Испании, восстановление монархии в Греции, кукольное правительство Кубы, реакция в Южной Америке и вообще мировая реакция. Таким образом, неимеющие страны, не имея сырья и не имея денег на его покупку, вынуждены заняться грабежом награбленного. Случилось так, что неимеющие страны являются по своей политической организации реакционными: в Германии - нацизм, в Италии - фашизм, в Японии - военный фашизм, но и имеющие страны, по крайней мере за своими пределами, являются, по капиталистической необходимости, реакционными. Ни для кого не секрет, что они поддерживали Гитлера, Муссолини, Франко и не прочь поддерживать после войны другого Гитлера с другой только фамилией, какого-нибудь фон-Боринга или фон-Шлеппе. Таким образом, происходящая война не есть война против гитлеризма - это война двух капиталистических реакций, враждующих из-за наживы. Эти два лагеря реакции могут втянуть в войну целый ряд других стран и сделать войну мировой. Но в этой войне трудящиеся не выигрывают, а только проигрывают. Это - война при помощи рабочих за право эксплуатировать и угнетать рабочих. А если это так, а это именно так, то вывод напрашивается сам собой: рабочие воюющих стран должны повернуть штыки против своих капиталистов, а рабочие нейтральных стран - последовать их примеру.

И это относится не только к странам капиталистических демократий и фашистских диктатур, но и к стране комфашизма - России. В России образовался новый класс, который, как и старый, живет за счет эксплуатации трудящихся масс своей собственной страны и за счет эксплуатируемых народов других стран: Грузии, Монголии, Синкианга, Украины и пр. Империализм комфашизма ничем не отличается по существу от капиталистического империализма. Разница только в мотивах: капиталисты толкают трудящихся на грабеж во имя демократии, отнимая последнюю, а коммунисты - во имя социализма, которого не желают, - результаты же одни и те же. Новый комфашистский класс России, подобно старому, вместо того, чтобы заниматься созидательной мирной деятельностью, все свои внимание сосредоточил на милитаризме и без всякой нужды, во имя славы, величия и закрепления своего авторитета в стране, втянул русских рабочих и крестьян в империалистический грабеж. Вместо хлеба, сапог, одежды и культурного строительства, голодный и раздетый русский рабочий снова получает горы трупов, тысячи искалеченных, и в придачу к этому, задушенных финнов, белорусов и украинцев в сталинских намордниках, посылаемых на поселение в Сибирь и на съедение вшам в бесчисленных комфашистских тюрьмах и концентрационных лагерях, и справедливую мировую ненависть всего культурного и честного. В придачу ко всему этому, комфашистские Наполеоны могут еще дать молдаван и персов.

В России, как и в остальном мире, необходима очистительная гроза подлинной народной революции. Наш долг работать за приближение этой очистительной грозы. Без нее будет мрак и рабство, и даже не сытое, а голодное рабство.

Дело труда - пробуждение. № 1. 1940. С. 2-7.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Максимов следует взглядам П.А.Кропоткина, понимавшего под государством "сосредоточение управления местной жизнью в одном центре.., а также сосредоточение многих отправлений общественной жизни в руках немногих" (см. "Государство, его роль в истории"). С этой точки зрения, современные государства в Европе возникли лишь в XIV-XVI вв.

2. Имеются в виду внешнеполитические действия СССР в условиях начавшейся с конца 1939 г. Второй мировой войны: раздел Польши, война с Финляндией, оккупация и аннексия балтийских стран и Бессарабии (Молдавии).

3. Современное название - Эфиопия.

4. Имеется в виду малоизвестный факт оккупации СССР во второй половине 1930-х гг. Уйгуристана (Китайский Туркестан, современный Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР) и создание на его территории Синьцзян-Уйгурской республики.

5. Современное название - Таиланд.

6. Современное название - Индонезия.

ГОД ВОЙНЫ

Война перевалила на второй год. Сколько перемен, самых неожиданных, головокружительных перемен произошло за год! Карта Европы перекроена до неузнаваемости. Страна за страной теряли свою независимость. Люди, как скот, сотнями тысяч перебрасывались с насиженных в течении столетий мест в места новые, незнакомые. Разрушенные города, расстроенная промышленность, призраки голода. Разбитые иллюзии, разрушенные надежды, идеологические руины, банкротства - государственное, военное, классовое, нравственное. Мир горит огнем безумия.

В прошлом номере мы показали и, надеемся, доказали, что война вышла из грабежа и продолжает оставаться грабежом. Грабеж же со всех точек зрения и по всем законам есть преступление. Война, следовательно, тоже преступление. Да, преступление, но преступление особое, почетное преступление - это узаконенное, прославляемое, церковью благословляемое и поэтами воспеваемое уголовное преступление. Война - узаконенный массовый грабеж и разбой с массовыми убийствами и насилиями, с пожарами и разрушениями. Она даже хуже разбоя, ибо она беспощадней и по своему размаху превосходит все разбои мира взятые вместе.

Все предпринимавшиеся до сих пор попытки устранить войну кончались полной неудачей: Гаагский Трибунал и Лига Наций оказались совершенно бессильными.

Почему же они оказались бессильными?

Представьте себе, что большой город: Лондон, Нью-Йорк, Чикаго, Париж, Берлин или Москва, поделен на сферы грабительскими шайками. Одна из этих шаек усиливается и вторгается в сферу другой. Это вторжение ведет к войне между шайками. Побежденные запросили мира. Победители дают мир, город перераспределен согласно договору, продиктованному победителями. В целях устранения столкновений в дальнейшем, и в целях сохранения установившегося положения вещей, создан координационный совет. И что же? Война между шайками скоро возобновляется с большей силой. И так без конца, пока шайки не переловлены.

Точно так же обстоит дело и на интернациональной арене, те же самые отношения между государствами, те же самые побуждения и мотивы, та же самая мораль и те же самые принципы. Лига Наций была блестящим примером этого. Вспомните Манчжурию, Абиссинию, Китай, Испанию, Албанию, Австрию, Чехо-Словакию, Польшу, Финляндию.

Как обыкновенный грабеж есть результат экономического неравенства, на котором базируется современная капиталистическая система, так и война - грабеж одной страны другой - есть результат того же самого экономического неравенства, но уже не личностей, а целых стран. Равенственное распределение природных богатств между всеми странами мира и организация мирового производства на основе удовлетворения потребностей, а не наживы, могут устранить войны, т.е. грабежи с массовыми убийствами, разрушениями и пожарами. Но это означает не больше и не меньше, как устранение современной государственно-капиталистической системы, следовательно, войны исчезнут только с исчезновением капитализма, частного или государственного, и государства как политической формы организации общества. Ни гаагские суды, ни лиги наций, ни соединенные штаты Европы, о которых, благодаря неожиданным победам Гитлера, перестали говорить, войн устранить не могут, потому что они не устраняют их основные причины: неравенство и эксплуатация. По тем же самым причинам войны не могут быть устранены ни коммунизмом Сталина, ни социализмом Гитлера и ни социализмом Муссолини.

Рост большевистского милитаризма и империализма является одним из основных факторов перемены английской внешней политики. Большевистский милитаризм представляет двойную опасность для господствующего класса Британской империи: империалистическую и классовую. В целях устранения этой опасности английский господствующий класс стремился создать сильный барьер на западной границе СССР и постоянную военную угрозу на востоке. При наличии на востоке сильной и агрессивной Японской империи создание этой военной угрозы не представляло никакой трудности. Иначе дело обстояло на западе. Польша не представляла собой ни угрозы большевистскому империализму, ни достаточно надежный барьер против него. Демократическая же Германия не подходила для этой роли ни по своему состоянию, ни по своему характеру.

Приход к власти германского нацизма разрешил тяжелую задачу. Непримиримый анти-большевизм нацизма встретил горячее сочувствие в английских влиятельных кругах, которые решили сделать Гитлера, как они сделали Муссолини, орудием их классовой и имперской политики. Болдвин, а затем Чемберлен, поддерживаемые Кливденами, резко изменили политику по отношению к Германии. Новая английская политика преследовала двойную цель: путем создания сильной Германии приостановить проникновение большевистского империализма вглубь Азии и использовать гитлеризм в качестве жандарма Европы.

Пренебрегая интересами союзной Франции и прямо подрывая французскую гегемонию в Европе, английские Чемберлены, под прикрытием хороших предлогов, начали помогать Гитлеру в создании сильной милитаристической Германии. Все домогательства бессильного Гитлера, которые были невозможны со стороны демократической Германии, удовлетворялись целиком. Вполне возможно, что Гитлер даже тайно подстрекался к этим домогательствам. Начались блистательные "успехи" нацистского фюрера: присоединение Саарской области, милитаризация и возведение укреплений по Рейну, введение всеобщей воинской повинности, строительство воздушного флота, танкового флота; договор с Англией, прямое нарушение Версальского договора, о размерах немецкого морского флота; открытое заявление о необязательности для Германии Версальского договора, захват Австрии и верх всего - Мюнхен, за которым как логическое следствие последовал захват Чехо-Словакии и Мемеля(1).

Одновременно со всем этим нацизм превратил Германию в сплошную казарму и лихорадочно вооружался, запасался нужным сырьем и продовольствием.

В Мюнхене, при содействии Чемберлена и Даладье, была осуществлена мечта крайних немецких националистов - пангерманское государство, включавшее в сферу своего влияния Польшу и Балканы. Таким образом, английский капитализм, не поступаясь ничем своим, помог, активно помог, можно сказать, создал почти экономически самодостаточную пангерманскую империю, которая, согласно планам, должна была служить имперским и классовым интересам британских Кливлендов, и отчасти французских, против большевистского империализма и против рабочего движения в целом.

Гитлер, как видим, хорошо оплачивался и потому охотно выполнял роль лакея англо-французских реакционных капиталистических кругов, которые в смертном классовом страхе так увлеклись им и его филиппиками против большевизма, что не видели или не хотели видеть, что милитаристская политика нацизма в обстановке нищеты и разрухи неизбежно толкала последний на большевистский путь, к тоталитарному государству, в котором нет места для частного капитализма. Немецкий частный капитализм убивался ежедневно и замещался большевистским государственным капитализмом. Перед войной он фактически уже был уничтожен. Несмотря на это, в определенных капиталистических кругах всех стран все еще продолжают жить иллюзиями, что нацизм - спасение капитализма. Здесь господа капиталисты-реакционеры уподобляются господам социалистам-реакционерам и либералам-реакционерам, которые все еще живут иллюзиями, что большевизм - прогрессивное явление, заслуживающее поддержки.

Нацизм прекрасно понимал свою лакейскую роль и настроения своего барина, и старался извлечь из этого максимум возможных выгод для себя. Немецкий нацизм искусно начал спекулировать на классовом страхе Чемберленов перед большевизмом и стал предъявлять одно требование за другим, не считаясь с внутренними политическими условиями своих хозяев.

Известно, что Мюнхен вызвал бурю возмущения и негодования не только во Франции и Англии, но во всем мире. Чемберлен и Даладье после Мюнхена попали в весьма щекотливое положение, и для них повторение Мюнхена в ближайшее время стало невозможно, ибо это могло привести к революции и, следовательно, к потере классового господства, во имя сохранения которого они создали Гитлера. Но Гитлер не посчитался с этим, наоборот, он повел самую энергичную кампанию против Польши, требуя от Чемберлена и Даладье повторения Мюнхена на востоке.

Под давлением возбужденного общественного мнения, Чемберлен и Даладье, скрепя сердце, послали в Москву делегацию для переговоров о совместном отпоре Гитлеру. Москва в это время уже находилась в тайных переговорах с Берлином. Гитлер, чтобы добиться второго Мюнхена, стремился, в порядке договора дружбы и ненападения с СССР, обеспечить свои восточные границы и тем принудить Чемберлена и Даладье на уступки. Москва со своей стороны, пользуясь создавшимся положением, потребовала Мюнхена и для себя(2). Когда англо-французы на это не пошли, то немедленно было объявлено о заключении договора между Сталиным и Гитлером. Гитлер, не теряя времени, первого сентября 1939 г. напал на Польшу, полагая, что при создавшихся условиях англо-французский капитализм будет вынужден склониться перед совершившимся фактом. Расчет оказался ошибочным. Чемберлены и Даладье оказались перед дилеммой: или революция, или война с Гитлером. Они выбрали последнее. Война началась 3-го сентября 1939 г.

Итак, английская и французская, главным образом английская, внешняя политика, преследовавшая классовые интересы, привела к войне, которая угрожает этим самым интересам.

Для всех было очевидно, вероятно, и для самого Гитлера, что шансы Германии на победу ничтожны, ибо Германия, разоренная войной и Версальским миром, продолжала оставаться нищей, без денег, без сырья, без единства внутри, и начала вооружаться за счет здоровья и благополучия своего населения только с приходом к власти Гитлера, т.е. с 1933 г., Англия и Франция - могущественные державы мира, извлекшие все выгоды из Версальского договора, богатые сырьем, деньгами и могучими флотами. Они на протяжении всех после-версальских лет продолжали оставаться, особенно Франция, милитаристскими и не скупились на военные расходы. Союзники были уверены в победе. Но они боялись этой победы, ибо скорое и решительное поражение Гитлера неизбежно вызвало бы бурную революцию в Германии и во всей Центральной Европе, обуздать которую они не были бы в состоянии. Союзники, поэтому, предпочли взять Гитлера измором. Кроме того, англо-французские капиталисты не желали разрушать немецкую крупную промышленность, с которой они связаны, ибо с разрушенной и нищей Германии возмещение невозможно будет получить. Осень и зима прошли в полном бездействии, чем Гитлер воспользовался, чтобы приготовить во всех подробностях молниеносный удар на весну.

Польша не получила никакой помощи со стороны Союзников и погибла, будучи разделена между Сталиным и Гитлером. За спиной Гитлера Сталин, имея развязанные руки, занял военные базы в Литве, Латвии и Эстонии, а позднее присоединил эти страны к СССР и напал на Финляндию. После страшных усилий и поражений, в конце концов, получил и от Финляндии базы и кусок территории. Союзники, чтобы не толкнуть Сталина на прямой военный союз с Гитлером, не оказали никакого сопротивления сталинскому разбою и грабежу. Но Сталин, согласно договору, помогал Гитлеру, снабжая его нефтью, разного рода сырьем и съестными припасами.

Установленная союзниками блокада, несмотря на снабжение со стороны России, все туже и туже стягивала петлю на шее Германии. Рано или поздно эта петля задушит нацизм. Гитлер это понимал, потому что уже осязательно чувствовал результаты блокады. Чтобы ослабить блокаду или прорвать ее, Гитлер внезапно захватил Норвегию и Данию и тем обеспечил себя шведской железной рудой, лесом, рыбой и никелем. Затем, чтобы обеспечить себя удобными для нападения на Англию воздушными и морскими базами, занял Голландию и одновременно вторгся в Бельгию, имея в виду не только захват бельгийского побережья, но и обход укреплений Мажино. Эти операции были проведены с величайшей быстротой и минимумом потерь. В Бельгии огромные французская и английская армии были разбиты и окружены, бельгийцы сдались. Гитлер, напрягая все силы, рискуя всем, начал молниеносную войну и против Франции. Вопреки ожиданиям всех, в том числе и самого Гитлера, молниеносная война, "блиц криг", оказалась сказочно успешной. Французская республика оказалась прогнившей, и вместо стали Гитлер встретил рыхлое тело. Французское военное командование оказалось феноменально бездарным и преступно беспечным. Головка французской крупной буржуазии симпатизировала Гитлеру, видя в нем защиту от революции, поэтому, до наступления Гитлера, она занималась не организацией войны, а уничтожением конституционных гарантий, арестами радикалов и удушением рабочего движения, убиением всего антифашистского(3). Верная традиции 1871 г., французская буржуазия во имя спасения собственности готова подчиниться какому угодно завоевателю, пойти на самые позорные условия. И она действительно приняла самые позорнейшие условия Гитлера и Муссолини, который вступил в войну незадолго до этого, более позорные, чем Брест-Литовский мир.

Мир с Гитлером был самой черной изменой союзнице Англии, и последняя, чтобы предотвратить захват военного французского флота Гитлером, напала на него: часть уничтожила, часть обезоружила. С поражением Франции, войну против Гитлера и Муссолини ведет одна Англия.

В данный момент на Европейском континенте господствуют три государства: государства Сталина, Гитлера и Муссолини, все остальные потеряли независимость. От Японии до Португалии, по всей Азии и Европе господствует ныне злейшая реакция желтой, красной, коричневой и черной диктатур.

Война, когда она началась, носила все признаки империалистической войны. Но вместе с этими признаками настоящая война несла в себе и другие элементы, другое содержание - социальное. Война сейчас приняла характер борьбы режимов, социальных систем, борьбы классов: бюрократии и капиталистов. И для трудящихся масс сейчас совсем не безразлично, кто победит в этой войне. Раньше, когда войны носили чисто империалистический характер, в завоеванных территориях менялись администрации, но не социально-экономическая система. Теперь меняется социально-экономическая система: частный капитализм замещается государственным капитализмом, ограниченная капиталистическая демократия замещается неограниченной диктатурой бюрократии, ограниченные свободы заменяются неограниченным произволом, безграничной регламентацией; население становится собственностью государства, а государство огромным скотскими двором. Рабочий класс превращается в крепостного.

Мы боремся против капитализма, мы хотим его устранения, потому что капитализм - это эксплуатация. В борьбе с капитализмом мы завоевали себе кое-какие права, которые облегчают нашу борьбу с ним. Мы хотим расширить эти права до предела, т.е. до устранения капитализма, до замещения его режимом свободы и экономического равенства. Когда побеждает нацизм, фашизм или коммунизм, то он, уничтожая частный капитализм, уничтожает и те права, те ограниченные свободы, которые были завоеваны дорогой ценой ряда поколений. Отсюда, победа в этой войне нацизма над капитализмом есть в то же время и победа над рабочими классом, над всеми трудящимися. Нацизм, фашизм и большевизм должны быть разбиты; они должны быть разбиты не в интересах спасения разлагающегося капитализма, а в интересах раскрепощения от него рабочих масс. Борьбу за освобождение гораздо легче вести против разлагающегося частного капитализма и его государства, чем против молодого, здорового, жестокого, не разбирающегося в средствах государственного капитализма.

Исходя из всего сказанного, я, при всей моей неизменной вражде к империализму вообще и к английскому в особенности, выражаю надежду на его победу над нацизмом. Я уверен, что поражение нацизма вызовет революцию в Германии, в Италии, во всей Европе, и победоносный английский империализм, обессиленный войной, не только не сможет погасить революционного пламени, но и сам станет его жертвой. Революция в Европе будет означать и освобождение русского народа от государственно-капиталистического крепостничества.

Победа нацизма - торжество модернизированного средневековья на много-много лет, оскотенение человечества. Да минет нас чаша сия!

Дело труда - пробуждение. № 2. Ноябрь-декабрь 1940. С. 1-5.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Ни в коем случае не оспаривая прямое и косвенное участие Англии и Франции в восстановлении военной мощи Германии после прихода к власти Гитлера, напомним и об участии в этом процессе СССР.

2. Очевидно, имеется в виду известное требование советской делегации на летних 1939 г. переговорах с Англией и Францией предоставить т.н. "коридоры" для прохода советских войск через территорию Польши.

3. Уже в сентябре 1939 г. французское правительство закрыло большинство левых газет, распустило большую часть профессиональных союзов и других левых организаций, а сохранившиеся были поставлены под непосредственный контроль государственных органов (например, руководство всех профсоюзов должно было утверждаться министерством труда). Одновременно резко увеличилась продолжительность рабочего дня, отменены выходные дни для рабочих, ликвидировалась система коллективных договоров. В конце сентября 1939 г. правительственным декретом была запрещена компартия; к моменту начала германского наступления (май 1940 г.) во французских тюрьмах находилось несколько тысяч левых (анархистов, синдикалистов, коммунистов). В то же время, фашистские организации во Франции продолжали действовать открыто, арестованные за организацию фашистского путча 1934 г. "кагуляры" были освобождены как "патриоты". Не был распущен даже "Комитет Франция - Германия", а в парламенте группа правых депутатов образовала "Комитет связи в защиту мира", требовавший прекращения войны.

ПОЛИТИКА РУССКОЙ БЮРОКРАТИИ (обзор).
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА(1)

Внешняя политика СССР покоится исключительно на классовых интересах, но не русских рабочих и крестьян, а только бюрократии. Политика бюрократии внутри реакционна, и вовне она неизбежно должна быть такой же. Направление внешней политики, а не ее сущности, было резко изменено 23-го августа 1939 года, когда был подписан договор с Гитлером о дружбе и взаимной поддержке. На протяжении истекшего года внешняя политика русской бюрократии покоилась именно на этом договоре. В день годовщины подписания этого договора с нацизмом "Известия" заявили, что русское правительство с "непоколебимой твердостью" продолжает отбивать все попытки разбить этот союз, которые продолжают делаться "до сих пор". Передовик "Известий" подтверждает эту "твердость" тем фактом, что в продолжение года Россия давала Германии "сырье, в котором она особенно нуждалась, благодаря организованной Британией блокаде сперва только Германии, а потом и всей Европы". "Известия" заверяют Гитлера и его клику, что все провокационные попытки посеять разногласия и взаимное недоверие между СССР и Германией обречены на полную неудачу.

Оценивая пакт с Гитлером, "Известия" приходят к заключению, что это - "подлинный поворотный пункт в истории всей Европы". Оценка, несомненно, правильная. И, пожалуй, из всех большевистских решений, называемых ими историческими, пакт, несомненно, является одним из немногих решений, которое со всей справедливостью может быть квалифицировано историческим решением чрезвычайного значения. Оно должно быть так квалифицировано не только потому, что означает поворотный пункт в истории Европы, что, несомненно, верно, но главным образом потому еще, что являет собою краткую формулировку сущности двадцатидвухлетнего развития большевизма, итог этого развития, заключительный аккорд вырождения русской революции и эпилог величайшей трагедии величайшего народа и, в значительной мере, трагедии международного пролетариата и международного освободительного движения.

Впечатление от заключенного пакта было равносильно неожиданному взрыву. Эхо этого взрыва прокатилось по всему миру. И даже теперь, год спустя, несмотря на стоны побежденных и победные клики победителей, эхо этого взрыва продолжает звучать довольно явственно. Это звучание не прекратится даже с падением большевизма. Почему? Потому что смысл пакта и его значение велики не только для России и Европы, но и для всего мира.

Каков же смысл и каково значение пакта?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны проанализировать хотя бы очень кратко все, что предшествовало пакту, и установить его органическую связь со всем прошлым развитием большевизма, вернее, его политики, дома и за границей. Этот анализ раскроет смысл пакта и определит характер иностранной политики русского господствующего класса.

Большевизм есть одна из ветвей марксизма, фракция социал-демократии. Марксизм, как известно, верит в освободительную силу государства, когда последнее попадет в руки социалистов, "истинных и научных социалистов", т.е. марксистов. Это государство должно быть диктатурой пролетариата, которая уничтожает частную собственность и заменяет ее государственной. Все должно принадлежать государству, контролироваться и управляться им и только им. При таких условиях, говорят наши марксистские вульгарные утописты, неизбежно создаются условия, необходимые для постепенного отмирания государства. Государство в конце концов отмирает и, как зрелый плод, падает. "Научные социалисты" его поднимают и относят в "музей древностей" для обозрения свободным безвластным коммунистическим народом или народами.

Вся трудность для марксистов состоит в захвате политической власти, в захвате в свои руки государственной машины. Преодолевая эту трудность, марксист легко расправляется со старым порядком. И марксисты всю свою энергию и все свои способности направляли и продолжают направлять на захват государственного аппарата - одни добиваются этого мирным путем, другие - революционным.

В 1917 году обстоятельства благоприятствовали захвату власти в России марксистами. И одна из наиболее решительных фракций марксизма, большевистская, власть захватила и стала строить по плану Маркса-Энгельса диктатуру пролетариата, чтобы уничтожить старый капиталистический порядок и подготовить условия для отмирания государства.

Что случилось?

Посмотрим. Государство действительно все взяло в свои руки. Мы это знаем, и весь мир это знает. А вот что из этого вышло, далеко не все знают, и многие даже сознательно не желают знать. А знать это чрезвычайно важно.

Не все отдают себе ясный отчет, когда говорят: государство. Что такое государство: территория, народ? Ни то и ни другое. Государство - это иерархическая политическая организация народа или совокупности народов на определенной территории, насаждающая порядок принуждением и насилием. Следовательно, в государстве должны быть это обязательно, две категории людей: правители всех рангов и управляемые. Таким образом, государство по своей природе - организация классовая. Где нет класса управителей и класса управляемых, там нет и государства.

Правящий класс должен иметь в своем распоряжении средства управления; таким средством является, прежде всего, сила; выражением этой силы является армия и полиция, которые принуждают подчиняться установленным правящими законам; дальше суд, который разбирает, в какой мере закон нарушен и какое наказание заслуживает нарушитель; затем тюрьма, в которой нарушитель содержится, и палач, который нарушителя физически уничтожает.

Одно это уже говорит о неизбежности разделения общества, организованного в государство, на классы, и о такой же неизбежности развития в нем сильных стремлений известной категории людей стоять наверху, быть правителями, выполнять государственные функции.

Но ведь помимо политической организации, общество нуждается еще и в организации экономической. При социализме государство, чиновник, организует хозяйство; оно организует его начиная от крестьянского двора и мелкой мастерской до огромных промышленных трестов. Государство, т.е. конкретно его представляющие живые люди, чиновники, становятся не только управителем, но и единственным хозяином. Этот хозяин безликий и бездушный. Государство остается мертвым и неподвижным, как всякая машина, если к ней не поставить человека, который пустит ее в ход, тогда машина оживает, проявляет свою индивидуальность. Так и государство: оно оживет, принимает характер, проявляет индивидуальность, перестает быть отвлеченным термином, когда к нему приставлены люди, которые приводят его в движение. Но, в отличие от обыкновенной машины, в государстве люди, приводящ9ие его в движение, в одно и то же время являются и машинистами, и частями этой машины. Функции тоталитарного, т.е. всеохватывающего государства - бесчисленны, следовательно, для выполнения их требуется огромное количество людей, чиновников или, что то же, бюрократов. Эти люди, расставленные по соответствующим местам в государстве, скоро замечают, что они, помимо их воли, организованы природой самого государства, и что их интересы и самое их существование зависят от существования этой машины, именуемой государством; больше того, они видят, что интересы всех, начиная от колхозного председателя и кончая Сталиным, идентичны, совпадают, и резко противоположны интересам тех, кого они организуют и кем управляют, т.е. их интересы противоположны интересам трудящихся масс. Тогда они, постепенно, под красивыми и резонными предлогами, начинают закреплять свое положение и расширять свои привилегии: политические, экономические, культурные, бытовые и пр. так неизбежно вырастает паразитический класс, организованный в государство и созданный государством.

Поскольку государство стало хозяином, постольку рабочие и крестьяне остаются прежними продавцами рабочей силы. Капитализм восстанавливается в измененной форме. Бюрократ занимает, правда, символически, место капиталиста, но совсем не символически, а весьма конкретно, получает то, что получал капиталист - доходы от эксплуатации трудящихся масс, но не в виде капиталистической прибыли, а в форме "трудовых доходов", достигающих, как мы видели в обзоре внутренней политики, сотен тысяч рублей в год. Нет ничего удивительного в том, что в СССР скоро появились коллективные и индивидуальные миллионеры: колхозы, некоторые писатели, бюрократы и пр., как, например, писатели Алексей Толстой, В.Иванов и др. Появление миллионеров и достаточных людей возможно только при условиях ничтожной заработной платы на фабриках и в колхозах, т.е. при нищете широких трудящихся масс. Отсюда нетрудно прийти к заключению, что в СССР имеется стремление одних увеличить заработки, и стремление других держать их на низком уровне; стремление одних избавиться от эксплуатации, и стремление других закрепить эту эксплуатацию. Это значит, что в современной России классовая борьба неопровержимый факт, что структура современной "социалистической" России - классовая.

Государство строит законодательство соответственно классовому делению современного русского общества: конституция, чины, награды, пенсии, привилегии и пр. На этой экономической и политической основе родилась новая эксплуататорская и деспотическая психология, новая тоталитарно-диктаторская идеология, которые являются контрреволюционными на все сто процентов. Стремление народных масс улучшить свое политическое и экономическое положение пресекается в корне самым жестоким и беспощадным образом. Террор стал единственным оружием бюрократии, и этот террор провел отчетливую грань между классами.

Чтобы не быть беспочвенной, бюрократия создала себе опору внизу в виде достаточных колхозников и высокооплачиваемой категории рабочих и, опираясь на них и выдавая их за весь народ, без всякого прикрытия ведет политику контрреволюции внутри.

Ясно, что при таких условиях и внешняя политика должна находиться в неразрывной связи с внутренней и преследовать те же самые цели. Так оно было и есть в действительности.

Проследим кратко эту внешнюю политику в прошлом, чтобы понять ее в настоящем. Начальный период политики большевиков, который охватывает годы гражданской войны, характеризуется самой крайней революционностью по форме, по существу же эта политика была глубоко реакционной. Ставя ставку на мировую революцию и Всемирный Совет Народных Комиссаров, конечно, под председательством Ленина, большевистская внешняя политика характеризовалась самой беспощадной борьбой, не разбиравшейся в средствах, как в самой России, так и за ее пределами, против всего прогрессивного и социалистического. Эта политика была политикой разложения рабочего движения, внесения в него смуты, сумятицы, путаницы, смущения, буржуазных и контрреволюционных настроений, прикрашенных революционностью. Все это ослабляло силу рабочего класса и усиливало буржуазию, находившуюся в состоянии растерянности и паники.

С окончанием гражданской войны, когда на очередь стал вопрос о признании, лозунги революции стали товарами, которыми большевики начали торговать с международной буржуазией, и в одно и то же время - орудиями вымогательства и признания. Признание стало покупаться ценой отказа от революционной пропаганды в той или другой стране. Одновременно с этим стали развиваться империалистические тенденции, которые конкретно выявились в захвате Туны-Тувы, Внешней Монголии и в завоевании Грузии(2).

С окончанием гражданской войны, к радости руководящих стран Европы, внешняя политика большевиков характеризуется отказом от ставки на мировую революцию и ориентацией на демократический империализм и на итальянский фашизм. С последним дружеские отношения продолжались почти непрерывно до последних дней. Во время нападения Италии на Абиссинию, большевики, несмотря на то, что подписались под экономическими санкциями против Италии, безостановочно продолжали снабжать последнюю нефтью, а итальянские коммунисты, под давлением Москвы, публично обращались к "братьям чернорубашечникам" заключить союз, так как их интересы идентичны.

Политика активного сотрудничества со стороны демократического империализма ознаменовалась вхождением в Лигу Наций, которая для Ленина была "Лигой бешеных собак" и заключением военного договора с французским империализмом(3). Военный союз с Францией был куплен ценою отказа от принципа самоопределения колониальных народов и ценою поддержки французскими коммунистами империалистической политики Франции и Англии. В целях сотрудничества с буржуазиями различных стран был создан народный фронт, который усыплял и притуплял революционные чувства народных масс и отвлекал их от их насущных нужд. Одновременно советский империализм активно проявлял себя в Азии: захватили Восточно-Китайскую железную дорогу, в свое время отданную, как подарок, китайскому народу; укреплялись во Внешней Монголии и проникали глубже и глубже в Синкианг, Китайский Туркестан. Проникновение вглубь Азии привело к столкновениям с Японией, которое сперва вылилось в форму пограничных стычек, а затем, дважды, в короткую войну без объявления в Уссурийском крае и во Внешней Монголии(4).

Во время борьбы испанского народа против фашизма, большевики поддерживали демократию против радикализма испанских рабочих и крестьян. Они входили в Комитет Невмешательства в испанские дела, который почти открыто содействовал Муссолини и Гитлеру в Испании. Большевики не только не вышли из этого Комитета, но сами продолжали активно торговать с итальянским фашизмом и немецким нацизмом, снабжая их нефтью, пшеницей и т.п. Испанские рабочие не без основания говорили: распорите живот убитого фашисты, и вы найдете в нем русскую пшеницу.

Что касается Германии, то во время существования демократической республики большевики часто блокировались с гитлеровцами и юнкерами против "социал-фашистов", т.е. против всех социалистических рабочих, как правых, так и левых(5). Заключенный в 1924 году договор неукоснительно выполнялся и с приходом к власти Гитлера. Торговля с последним продолжалась безостановочно. Во время Мюнхена не было проявлено никаких серьезных усилий предотвратить удовлетворение Гитлера.

С момента нападения Японии на Китай, московская политика приняла форму "поддержки" Китая, т.е. эксплуатации бедственного положения этой многострадальной страны. Эта поддержка и "помощь" Китаю есть ничто иное, как продолжение торговых сношений с ним, выгодных для Москвы, которая дерет семь шкур за военные припасы и амуницию, она обессиливает Японию за счет Китая и усиливает московское влияние в Синкианге, где русские уже являются господами положения, а также и в центральных провинциях Китая: Кансу, Шенси и Хсингтонг.

Русский империализм рос безостановочно. Милитаризм вырос до чудовищных размеров, ему приносят в жертву решительно все. Милитаристическая активность большевиков сперва объяснялась опасностью войны с Антантой, которая, мол, науськивает всю Европу против "единственной социалистической страны"; потом, когда отношения с Антантой улучшились, большевистский милитаризм стал оправдываться опасностью нападения со стороны Японии. С приходом к власти Гитлера милитаризм стал успешно оправдываться поползновениями последнего захватить Украину; после союза с Гитлером его опять начали оправдывать желанием англо-французского империализма напасть на СССР. Теперь, когда французский империализм разбит Гитлером, милитаризм оправдывается необходимостью быть настороже, по-видимому, имеется в виду Гитлер, союзник, с которым сейчас вместе грабят.

В общем, под всеми этими предлогами, одетыми в социалистические ризы, созданы огромная армия, воздушный, танковый и подводный флоты. Вся промышленность со всеми ее пятилетками поставлена на службу милитаризму, живые интересы трудящихся масс приносятся в жертву этому молоху.

Естественно, с ростом милитаризма должны расти патриотизм и национализм. И эти добродетели за последние годы усиленно насаждаются большевиками: национализм доводится до шовинизма и даже ксенофобии, как показали годы кровавых чисток. Вульгарный патриотизм разжигается причесанными по моде Александрами Невскими и Петрами Великими(6). Старым царским милитаризмом и перекрашенными царскими милитаристическими идеями усиленно замещают идеи социалистической правды-истины и правды-справедливости, братства и солидарности народов.

Верхушка армии жаждет проявить себя на поле брани, увенчать себя и своего вождя лаврами победы: разграбления и разорения слабых соседей. Новый класс в целом жаждет этих побед, которые укрепят его международный престиж, осенят ореолом славы его преступление и предательское чело и оправдают в глазах своих народных масс нищету этих самых масс, их непомерно тяжелый и изнурительный труд и крепостнические условия труда.

Как мы показали во внутреннем обзоре, чистка флотского командного состава происходила на почве сопротивления строительству большого офензивного флота. Когда крайние милитаристы одержали верх и решено было строить флот большой, могучий, способный на нападение, то было ясно, что для такого флота финская лужа недостаточна; нужны большие порты и широкий выход на морской простор. Этим была решена судьба Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии и Польши; последняя рассматривалась как неприятная и досадная помеха при захвате Прибалтики. Менялась линия внешней политики; руководитель политики союза или сотрудничества с демократическим империализмом, Максим Литвинов, был устранен; его место занял Молотов, выражающий переход Сталина от сотрудничества с демократическим империализмом к союзу с империалистическим нацизмом.

Перемена внешней политики была решена задолго до переговоров с англо-французской делегацией(7): в тот момент, когда определенно решили строить большой могущественный флот. На эти переговоры большевики пошли, как на рынок, принеся с собой для продажи кровь русских рабочих и крестьян, как это делали цари.

Нам нужны, заявили большевики, Западная Белоруссия и Западная Украина, чтобы приостановить национальное украинское движение, которое может быть использовано против нас, нам нужна ослабленная Польша, нам нужны порты Прибалтики и Финляндии, а вам в борьбе с Гитлером нужны жизнь и кровь наших рабочих и крестьян, пушечное мясо - мы дадим вам это в избытке. Англо-французский империализм был поставлен в условия второго Мюнхена. Заключение второго Мюнхена могло повести к крупным беспорядкам, а может быть, и к революции. Кроме того, с точки зрения англо-французского империализма, это развязало бы большевикам руки на востоке, так как устраняло опасность на западе. Договор не состоялся.

Делегаты не успели разъехаться, как большевики объявили о заключении договора с Гитлером. Началась политика союза с империалистическим нацизмом против не только англо-французского империализма, но и против всего свободного, демократического и независимого. Большевики повели политику агрессивного национализма, поддерживая активно такой же немецкий национализм.

Таким образом, мы видим, что пакт с Гитлером не есть случайность, а естественный, логический результат всей внутренней и внешней политики, классовой политики русской бюрократии; этот пакт есть выражение полной обособленности бюрократии от других классов; это - выражение законченности процесса становления нового класса и нового антинародного политического и экономического порядка; это - открытый публичный отказ от всего наследства революции. Конституция внутри, а пакт во вне - последний победоносный аккорд русской контрреволюции, русского нацкомизма.

Итак, мы видим, что внешняя политика вполне соответствует внутренней, она исходит не из интересов страны, а из интересов господствующего в стране класса - она страшно реакционная и империалистическая.

Подписание договора с Гитлером было сознательной, хорошо обдуманной провокацией войны. Пакт, устраняя военную опасность для Гитлера на восточной границе, толкнул последнего на войну, ибо, согласно договору, большевики обязались не только не нападать на Германию, но и снабжать последнюю необходимым сырьем. Большевики в этой войне поддерживают Гитлера, содействуют его завоеваниям и насаждению в Европе нацизма. Следовательно, ответственность за текущую войну, за будущую реакцию, за террор, за разорение и порабощение народных масс падает на этот пакт, на русскую бюрократию, руководимую Сталиным-Молотовым. Заключая договор с Гитлером, большевики санкционировали все прошлые и будущие захваты, антисемитскую и расистскую политику, агрессию и реакцию.

Каковы плоды союза Сталина с Гитлером?

Завоевание Гитлером почти всех континентальных европейских государств, установление во всей Европе нацистского режима рабства, уничтожение рабочего движения и всего, что хоть в малой степени несет в себе следы свободы и независимости. Экономическая разруха, голод, болезни, нищета и отчаяние трудовых масс. Торжество несносного, вызывающего грубого прусского юнкерства. Разгул национальной и расовой ненависти. Переполненные концентрационные лагери. Европа, погружающаяся в тьму средневековья.

Для России пакт принес расширение границ за счет разграбленной Польши; за счет удушенных Прибалтийских стран: Латвии, Литвы и Эстонии, потерявших свою независимость; за счет Румынии - присоединение Бессарабии и Северной Буковины. Ценою 200.000 жизней, потерей престижа и материальных средств на полумиллиард долларов, приобрели 40.000 финских ферм, около 9.650 квадратных миль финской земли. Когда соберут доходы с этого политого русской и финской кровью ничтожного куска земли и кто их соберет?

Пакт привел к установлению большевистского рабства в захваченных территориях, разорению широких масс. Царство террора расширило свои границы. Страшная, бешеная ненависть рабочих и крестьянских масс Литвы, Латвии, Эстонии, потерявших свою независимость, ко всему русскому, как символу порабощения, толкнет их в объятия даже черта, если он пойдет войной против России.

Расширение пределов современной России и Германии есть расширение пределов тюрьмы, есть расширение пределов крепостничества.

Что же русский народ получает от этой империалистической, грабительской политики своих поработителей, своих новых помещиков?

Лучше стало ему жить, легче дышать, когда в его тюрьму прибавляют новых сидельцев?

Наоборот, жизнь становится несносней.

Территория расширяется - свобода сужается, тяготы растут, гнет растет, вражда и ненависть растут, растет и произвол кичливой и заносчивой военщины.

С захватом Бессарабии и Северной Буковины возрождается панславистский империализм русских царей. Теперь русская бюрократия ставит в порядок дня захват от Венгрии Карпатороссии, от Румынии остальной части Буковины, части Молдавии и Добруджу, с захватом последней установятся общие границы с Болгарией, что даст возможность включить в орбиту своего полного влияния эту страну и Юго-Славию, и тем реализовать мечту империалистического панславизма, отрезать путь на восток пангерманизму и угрожать ему в самом центре через Чехословакию.

Огромное военное панславистское государство с крепостническим режимом - какой прекрасный идеал, какая заслуга перед прогрессом и человечеством!

Последние события в Румынии говорят как будто бы за то, что немцы опасаются этого и ввели на русско-румынскую границу свои войска. Значит ли это, что все было заранее договорено, или это значит, что друзья близки к тому, чтобы начать бить по морде друг друга? Ближайшие дни разъяснят сущность дела(8).

После поражения Франции, Англия и Соединенные Штаты делают попытки сближения с кремлевскими диктаторами и не прочь заплатить хорошую цену за расторжение союза с Германией и еще лучшую цену за союз с Англией.

Если это случится, это будет величайшим несчастьем для русского народа. Нацкомы будут прославлены как спасители демократии и в случае, что неизбежно, поражения Гитлера, русский режим крепостничества останется, и конца народным страданиям не будет видно. Надо делать все, чтобы поражение Гитлера было бы и поражением Сталина, только при таких условиях свобода и благоденствие будут обеспечены для русского и немецкого народа.

Поражение большевизма - победа русского народа!

Дело труда - пробуждение. № 2. Ноябрь-декабрь 1940. С. 11-16.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Статья "Политика русской бюрократии" состоит из двух частей: "Внутренняя политика" и "Внешняя политика", первую из которых при данной публикации мы пропускаем. Часть "Внутренняя политика" состоит из следующих разделов: "Военные расходы", "Внутренние займы", "Удлинение рабочей недели", "Русский рабочий и обыватель в положении сидоровой козы", "Новые преступления", "Крестьянство под диктатурой нацкомизма", "Могущественный флот", "Отмена института политкомиссаров", "Личные перемены в военном ведомстве". Раздел завершается следующим выводом (выделено автором): "Итак, мы видим, что общее направление внутренней политики России идет неуклонно по линии закрепления господствующего класса и порабощения народных масс. Глубоко реакционный характер господствующего класса выявляется в каждом мероприятии. Надежд на облегчение политического и экономического положения рабочих масс нет. Единственный выход - революционное свержение данного режима. В интересах этого свержения мы должны неустанно работать".

2. Имеются в виду военные действия Красной армии против Тувинской республики (формально оставшейся независимой), Монголии (в ходе борьбы с бароном Унгерном) и Грузией (с которой к тому же незадолго до вторжения был заключен мирный договор). Стоит добавить сюда проходившие в эти же годы захват бывших протекторатов России - Бухарского эмирата и Хивинского ханства, советскую интервенцию в Северную Персию и Афганистан.

3. Имеются в виду советско-французские соглашение 1934 г. и договор 1935 г., в соответствии с которыми стороны обязались не заключать никаких договоров с третьими странами, не выразившими поддержки идее создания т.н. "Восточного пакта", и оказывать друг другу "немедленную помощь и поддержку" в случае начала войны. Проект военной конвенции, дополнявший и конкретизировавший эти договора, был подготовлен советской стороной, но отклонен французским правительством.

4. Имеются в виду т.н. вооруженные конфликты на озере Хасан (1938 г.) и на Халхин-Голе (1939 г.). Отметим, что в 1939 г. СССР заявил, что будет защищать территорию Монголии, "как свою собственную".

5. Во время всеобщих забастовок в Силезии в начале 1930-х члены НСДАП и КПГ совместно руководили рабочими комитетами.

6. Очевидно, имеются в виду апологетические фильмы "Александр Невский" (1938), "Петр Первый" (1939), - к которым необходимо добавить фильм "Суворов" (1940), - начавшие реабилитацию "героической истории русского народа" задолго до того, как эта реабилитация понадобилось Сталину во время Второй мировой войны.

7. Здесь и далее имеются в виду московские переговоры о заключении англо-франко-советского военного союза, проходившие в июле-августе 1939 г.

8. Разработка плана войны Германии против СССР ("план Барбаросса") началась в июле 1940 г. Как указывали официальные представители гитлеровской Германии, представшие перед судом Нюрнбергского трибунала, - в связи с угрозой, созданной продвижением СССР к румынской нефти. Напомним, что захват Сталиным Бесарабии и Северной Буковины произошел в конце июня 1940 г.

РЕВОЛЮЦИОННОЕ ОБОРОНЧЕСТВО

Нападение Германии на Россию поразило всех своей неожиданностью и произвело, пожалуй, большее впечатление, чем договор дружбы между Сталиным и Гитлером, заключенный 23 августа 1939 г. Если договор дружбы между двумя представителями новейшей реакции был "неожиданной неожиданностью", то война, наоборот, является "ожидавшейся неожиданностью". Все, за исключением кремлевских лакеев и попугаев, организованных в коммунистические партии, считали войну между двумя деспотическими режимами неизбежной, но логично полагали, что эта война вспыхнет немедленно после победоносной войны Гитлера на Западе; полагали, что Гитлер не рискнет напасть на Россию, пока его руки связаны на Западе. Эти предположения строились, во-первых, на заявлении самого Гитлера, что Германия не повторит ошибки кайзера: не будет вести войну на два фронта; во-вторых, нападение на Россию означало бы полную блокаду Германии и лишило бы ее той помощи, которую она получала из России: нефть, хлеб, марганец и пр.; в-третьих, как бы ни была плоха русская армия, борьба с ней потребует большого напряжения, огромной затраты снаряжения и потери в людях; кроме того, как бы ни легка была победа над Россией, война с ней вызовет полное расстройство ее транспорта, разрушит ее производство, например, добычу нефти, и приведет сельское хозяйство Украины в состояние полного хаоса, неизбежным последствием которого будет страшный голод. При таких условиях понадобится, при всей организаторской "гениальности" немцев, по меньшей мере, год-два, чтобы привести разрушенное в состояние хотя бы видимого порядка и получать без особых препятствий кое-какое нужное продовольствие, минералы, нефть и пр. сырье. В это время Англия и Америка не будут сидеть сложа руки, наоборот, английская авиация, не встречая солидного сопротивления, будет разрушать промышленные и стратегические центры Германии и завоеванных ею стран; англо-американская промышленность, пользуясь неожиданной передышкой, разовьет бешеную производительность аэропланов, , танков, орудий и всего остального военного снаряжения, что неизбежно приведет к поражению Германии, независимо от ее успехов на Востоке.

Простая человеческая логика требовала от Гитлера и его генералов консолидации завоеваний, наладить разрушенное хозяйство Европы, установить новый экономический порядок и продолжать политику уступок Сталину и его опричнине, помешавшихся на великодержавности, и получать из России все, что возможно при данных условиях. Но логика диктаторов не простая человеческая логика. Пути диктаторской логики неисповедимы, она капризна, она иррациональна: нападение на Россию совершившийся факт. Грандиозные битвы людей и машин происходят на фронте в две тысячи миль протяжимостью, Гитлер пока выигрывает, но этот выигрыш таит в себе все признаки пирровых побед: каждая победа Гитлера, при условии сохранения русской армии, приближает его ук неизбежному поражению, если не на Востоке, то на Западе.

Нападение Гитлера разрушило все планы Сталина, этого гениального человека с сердцем тигра, с мозгами курицы и с повадками шакала, и обнаружило всю преступность его внешней политики.

Его внешняя политика была беспредельно наивна и потому долгое время была загадкой, ибо никто не мог допустить такой наивности со стороны главы великого государства. После долгих лет околачивания порогов министерств иностранных дел англо-французского империализма и лакейства пред ним, которое достигло апогея во время испанской гражданской войны, Сталин резко переменил курс своей внешней политики: повернул к злейшему врагу свободы, социализма и рабочего класса, к Гитлеру. В основе этого поворота лежало желание занять господствующее положение в Европе и в Азии, быть самым сильным.

Расчеты Сталина были очень просты. Они сводились к тому, чтобы одним выстрелом убить не одного и не двух зайцев, а целую дюжину сразу. Пакт 23 августа 1939 г. был актом спускания курка, за которым последовал чудодейственный выстрел, сразу убивающий дюжину жирных зайцев, - европейская война, постепенно принявшая мировой характер. Сталин торжествовал и от удовольствия потирал руки: "Здорово я подкузьмил их!"

Действительно, все пошло как по маслу, все разыгралось как по нотам, и при наличии некоторой доли политической недальновидности, можно было злорадствовать, торжествовать и воображать себя Петром Великим и даже сверхвеликим.

В самом деле, пакт с Гитлером произвел ошеломляющее впечатление. За пактом, пока это впечатление не ослабело, последовало нападение Гитлера на Польшу, а через два дня Англия и Франция объявили войну Германии, но бездействовали и безучастно смотрели на ее разгром. 16-го сентября Сталин двинул войска в Польшу. 28-го Польшу разделили. Этого же числа Молотов и Риббентроп заявили, что, в случае продолжения враждебных действий со стороны Британии и Франции, Германия и Россия обсудят вопрос о необходимых шагах. Одновременно с этим сталинское правительство подписало договор о снабжении Германии всем необходимым сырьем в обмен на немецкие товары.

За разделом Польши немедленно последовало наступление на Балтийские страны, с которыми Москва стала обращаться бесцеремонно: последовали один за другим вызовы в Москву представителей Литвы, Латвии и Эстонии, которых принудили подписать "договор взаимной защиты" и уступку морских баз. После этого балтийским немцам приказали убираться в Германию. Подготовлялось присоединение Прибалтики к России.

В благодарность за все это и как проявление дружбы, сталинская пресса 10-го октября выступила с поддержкой предложенного Гитлером и резко нападала на Британию и Францию за их борьбу в целях продолжения "безграничной эксплуатации сотен миллионов колониальных рабов". Молотов на заседании Верховного Совета 31-го декабря говорил о крепкой германо-советской дружбе, поносил Союзников за продолжение войны, назвал их агрессорами, защищал право на существование нацистской идеологии, бичевал войну против нее и нападал на президента Соединенных Штатов за его "моральную поддержку" финнов в русско-финских переговорах.

За вызовом(1) в Москву Прибалтийских стран последовали вызовы Финляндии и Турции. Здесь дело приняло неприятный оборот. Турки и финны наотрез отказались подчиняться и принять московские требования. Турок временно оставили в покое, чтобы не вовлечь себя в войну с Союзниками и с Италией, а на Финляндию напали и, после трех месяцев позорной войны, вынуждены были заключить мир с "белобандитским" финским правительством, которому Москва отказала в признании, заменив его своим териокским "правительством" Куусинена. От Финляндии были отторгнуты острова Финского залива, часть территории, и получена морская база в Ханко.

Финская война обнаружила слабость и расхлябанность большевистской военной машины, на строительство которой было потрачено двадцать с лишним лет, и в жертву которой приносилась промышленность, здоровье и труд населения. Встретив неожиданно сильный отпор со стороны финнов, сталинская клика перепугалась и стала заискивать перед Гитлером: бездействие на западном фронте большевистская пресса стала услужливо объяснять тем, что Германия не желает войны, а стремится к миру, которого не хочет дать "величайший враг Советского Союза" Черчилль.

Заключая пакт с Гитлером, Сталин применял к Чемберлену его политику уступок и подстрекательства. Освобождая Гитлера на Востоке, Сталин толкнул его на Запад. Исходя из опыта первой Мировой Войны, он полагал, что война на Западе будет носить длительный и изнурительный характер для обеих воюющих сторон, и что, в конце концов, он, Сталин, сохранивший военную силу, оставаясь "нейтральным", будет решающим фактором в Европе и в Азии. Одним словом, Сталин решил стать англичанином: он не будет таскать каштаны из огня для других и для Англии в особенности, пусть другие таскают для него. Теперь он сам оказался в положении каштана, и Черчилль вытаскивает его из огня.

До апреля 1940 года события как будто бы оправдывали "мудрую политику" Сталина-Молотова. С апреля же события стали развиваться с большой быстротой и вопреки сталинским мудрым расчетам. Девятого апреля Гитлер захватил Данию и напал на Норвегию, в которой скоро стал господином положения. Десятого мая Гитлер напал на Голландию, Бельгию, Люксембург, и к половине июня Франция была сокрушена, а англичане изгнаны с материка.

Озабоченный неожиданным поворотом событий, Сталин поспешил захватить Литву, Латвию и Эстонию: 15 и 16 июня в эти страны была введена Красная Армия, а 27-го июня Красная Армия начала занимать Бессарабию и Буковину.

В занятых областях началась лихорадочная работа по возведению укреплений. Спешно реорганизовывалась Красная Армия. Заговорили о недостатке стали, нефти, аэропланов и танков; чтобы повысить продукцию, удлинили рабочий день и рабочую неделю; под страхом тюремного наказания за самовольное оставление работы рабочих прикрепили к фабрике(2), одним словом, расписывались в банкротстве сталинско-молотовской политики и нервно готовились к войне с Гитлером, скрывая это от Гитлера и от его противников. Войну ожидали немедленно после поражения Англии, в чем, по-видимому, московские политики первое время не сомневались.

Ослепленные страхом, не за Россию, а за свою власть, большевики начали закрепляться и укрепляться в Прибалтике и в Польше старыми методами насилия и грабежа: страны были ограблены, хозяйство их разрушено, население было доведено до нищеты и отчаяния, обещанная неприкосновенность национальной независимости была грубо нарушена, все прогрессивные и социалистические элементы были переарестованы, посажены в тюрьмы и высланы вглубь России. Чем больше большевики укреплялись, тем больше создавали врагов для себя и для России и друзей для Гитлера и его Германии. Это наглядно обнаружилось в первые дни войны с Гитлером: Ковно, например, было взято не немцами, а восставшими литовцами.

Страх плохой советчик. И большевики, чем больше боялись своего друга Гитлера, тем больше распинались перед ним и нападали на его врагов. Так, например, Молотов первого августа 1940 г. выступил перед 1200 депутатами Верховного Совета с речью, в которой уверял, что договор с Германией продолжает оставаться крепким, "несмотря на все усилия Британии ослабить его".

В то же самое время (4-го сентября 1940 г.), в виду "империалистической войны" и "капиталистического окружения", объявили призыв на военную службу 18-ти, 19-ти и 20-летних, а когда немецкая печать опубликовала сообщение, что Румыния просит протектората России, Москва поспешила заявить, что это "очевидная фабрикация".

Несмотря на то, что "договор с Германией продолжал оставаться крепким", военный комиссар Тимошенко 5-го октября выступил с предупреждением против "провокаций, могущих угрожать нашим границам", а Красная Армия продолжала большие маневры в Ленинградском военном округе.

Обычный военный парад Красной Армии на Красной площади в день годовщины Октябрьской Революции отличался особенно внушительным подчеркиванием военной мощи, и Тимошенко опять выступил с речью, в которой хвастался, что Красная Армия готова нанести сокрушительный удар всякому, кто "посмеет нарушить священные границы СССР". Все это могло относиться только к другу Сталина, к Гитлеру, и его союзнице Японии, и ни к кому другому, так как только они по своему географическому положению могли нарушить "священные границы"...

Но все это не только не помогло делу, наоборот, ухудшило его. Отношения с Гитлером, по-видимому, ухудшились, опасность нападения нарастала, и 10-го ноября, как во время татарского ига, русский князь Молотов поехал в Берлин на поклон к немецкому хану Гитлеру. Что произошло между Молотовым и Гитлером, до сих пор продолжает оставаться тайной. Официально поездка была объявлена в целях "дружеского обмена мнениями" и в интересах "дальнейшего развития советско-германских отношений". Эти отношения, по-видимому, приняли такой "дружеский" характер, что через день после приезда Молотова из Берлина была объявлена регистрация всех запасных от 19 до 50 лет, включая и женщин, работающих на предприятиях обороны.

Декабрь 1940 г. ознаменовался оккупацией немцами Румынии и сосредоточением немецких войск вдоль новых "священных границ СССР". Это был очень толстый намек на очень тонкие обстоятельства: большевистские панслависты должны поставить крест на захват Добруджи и на общие границы с Болгарией, которые делали бы СССР непосредственным соседом балканских славян и давали бы России возможность преградить путь немецкой экспансии на Ближнем Востоке. Оккупация Румынии создала угрозу Одессе, всей южной Украине, черноморскому побережью, черноморскому флоту и Кавказу в конечном счете. Одновременно Гитлер проникал в Финляндию и создавал угрозу с северного фланга.

Начало 1941 года ознаменовалось оккупацией немцами, против воли Москвы, Болгарии. Москва отделалась слабым протестом, не против Гитлера, а против Болгарского правительства. После разгрома Греции и Юго-Славии "дружественные" руки Гитлера все крепче и крепче сжимают их горло. "Отец народов" и его клика пришли в состояние истерической паники, и в интересах спасения своей шкуры, власти и привилегий, а не страны, решили идти на все унижения, выполнять все требования своего друга Гитлера и даже подписать новый более тяжелый и более позорный Брест.

Лакейство перед Гитлером приняло отвратительно трусливый характер. Чтобы проводить эту лакейскую линию, Сталин взял на себя премьерство(3). Гитлеровская банда обвиняла Москву в "пассивной враждебности", чтобы устранить все признаки этой враждебности, господин Сталин пошел по привычной дорожке подлости и предательства: 9-го мая текущего года Бельгии, Норвегии и Юго-Славии, с которой только 3-го апреля заключили договор дружбы и ненападения, отказали в признании и приказали послам этих стран удалиться из России. То же самое было проделано и со всеми другими Гитлером завоеванными странами. Это значило, что Сталин от имени России признал гитлеровские завоевания. Затем, по требованию Гитлера или по собственному лакейскому побуждению, поспешили признать законным правительством Ирака банду гитлеровских ставленников, совершивших государственный переворот, направленный против Англии. Банда эта скоро была изгнана англичанами, и Москва была поставлена в самое неприятное положение(4).

Эта угодливость Сталина была для Гитлера доказательством страшной военной слабости Кремля, и он решил , пользуясь затишьем на Западе, привести в исполнение свою старую мечту - разгромить Россию. Согласно циркулирующим слухам, Кремлю было поставлено в условие подчинить промышленность немецкому контролю и распустить Красную Армию(5). Сталин, говорят, принял эти условия, но Штаб Красной Армии не согласился на роспуск армии, заявив: можете делать какие угодно политические уступки, а Красной Армии мы не распустим.

Гитлер даже не ждал ответа. Он решил разгромить Россию и не хотел давать никаких отсрочек ни за какие уступки: на рассвете 22-го июня он напал на "священные границы СССР", и генерал Тимошенко пока не наносит "сокрушительных ударов", а получает их сам, что очень печально.

Русский Чемберлен провалился со своей политикой еще более ужасно, чем английский. Этот провал - страшная трагедия для русского народа, который теперь расплачивается за "мудрость" Сталина миллионами убитых и искалеченных, разрушением городов и деревень, экономической разрухой и огромным, небывалым голодом, который неизбежен, независимо от победы или поражения.

Любовный роман комнаци кончился кровавой войной. Эта война уже носит ожесточенный характер и ей постараются придать еще более ожесточения, ибо и немецкие, и русские комнаци понимают, что эта война, в тех мировых условиях, при которых она ведется, есть война на жизнь и смерть. Обе стороны отдают себе ясный отчет, что поражение означает для каждой из них не просто поражение, и не только уничтожение созданного ими режима, но и физическое небытие для руководящих бюрократов этого самого режима.

Преступления большевистского режима бесконечны, и тяжесть их неизмерима. Преступления эти идут по трем основным линиям.

Преступления против русского народа в целом: уничтожение свободы и установление государственного крепостного права, бесконечные расстрелы и переполненные тюрьмы, лагеря и места ссылки; экономическое расстройство, голод, нищета и связанное с ней физическое вырождение населения.

Преступления против международного пролетариата и его освобождения: сознательное проституирование социализма, разложение пролетарских рядов и сознательный саботаж борьбы рабочего класса, открытый союз с империализмом и с силами мировой реакции.

Преступления против всеобщего прогресса: союз с человеконенавистническим гитлеризмом, разнуздание войны, понижение морали, опошление идеалов, обесценивание личности.

Примирения с этим режимом не может быть никогда, ни при каких условиях и ни для каких целей. Этот режим после войны должен быть уничтожен, а если это возможно сделать безболезненно для борьбы с Гитлером, теперь, тем лучше. После войны он обязательно должен быть уничтожен и его главари должны дать ответ за все содеянные преступления перед трибуналом трудящихся масс России и всего мира. Уничтожение этого преступного, эксплуататорского и крепостнического режима диктуется не только интересами свободы, но интересами физического сохранения русского народа и народов, сожительствующих с ним. Война, независимо от ее исхода: поражение или победа, приведет русское хозяйство в абсолютный хаос, страшный голод охватит огромные районы страны. Борьба с этим ужасом в условиях большевистской или какой бы то ни было другой диктатуры приведет только к усилению этого ужаса и к физическому вырождению страны.

Мы ни в какой мере не разделяем иллюзий на счет сталинского режима, на его демократизацию в ходе войны. Наоборот, мы уверены в обратном. Обезумевшая от страха руководящая кремлевская клика обратится к старым и испытанным методам полицейского зажима и террора. Проникшие в американскую прессу сведения о массовых арестах в Москве подтверждают нашу уверенность в невозможность демократизации большевистского режима. За это же говорит и организация Военного Комитета Защиты во главе со Сталиным(6). Этот комитет является никем и ничем не ограниченным правительством России. Цель этого комитета ясна: сохранение во что бы то ни стало власти во всей ее прежней полноте. Назначение главнокомандующими северного и южного участков фронта таких "маршалов", как Ворошилов и Буденный, тоже говорит за то, что даже в такой войне, где решается судьба не только России, но и всего человечества, политические интересы ничтожной клики узурпаторов и представляемого ими бюрократического класса являются основными. Горбатого может исправить только могила, а большевизм(7).

Преступная политика союза с самой отвратительной реакцией против всего свободного и независимого, привела к войне при самых невыгодных для России условиях: русский народ вынужден теперь один принять всю тяжесть ударов гитлеровской военной машины. Эта война есть величайшее преступление большевизма, которое затмевает все вместе взятые его злодеяния.

Сегодня, 17-го июля, из Москвы пришло сообщение о восстановлении в армии политических комиссаров: Сталин никому не доверяет и за спасение своей власти может пожертвовать страной. Политкомиссары - плохой признак.

Нападение Гитлера на Россию поставило русский народ в страшно трагическое положение. Народ ждал войны, чтобы повернуть штыки, как в 1917 г., против своих внутренних угнетателей и поработителей, установивших государственное крепостничество. Война пришла, но какая война! На Россию идет такой же крепостник, угнетатель и эксплуататор, как и Сталин. Гитлер пошел на Россию не для того, чтобы отхватить от нее тот или другой кусок территории, а для того, чтобы превратить ее в колонию. И вот, перед русским народом встает вопрос: что делать - начать гражданскую войну, чтобы свергнуть большевизм и потерпеть поражение от Гитлера, или защищаться от гитлеровских черносотенных банд и, напрягши последние силы, разбить его?

Победа над Гитлером не сулит облегчения и смягчения большевистского гнета. Поражение Гитлера будет означать победу Сталина и его клики и поражение народа. Победоносный большевизм укрепится еще сильнее, государственное крепостничество, в условиях послевоенного экономического хаоса, нищеты, голода и эпидемий, будет еще более несносным; полицейский произвол станет еще более безграничным: большевистское юнкерство, военщина, станет таким же несносным и зловредным, как и прусское юнкерство; бюрократия, как класс, приобретет за счет рабочих и крестьян еще больше привилегий, и ее влияние за пределами страны возрастет, и это влияние будет реакционным и зловредным.

Но и поражение от руки Гитлера не сулит лучшего при данных исторических условиях, которые не имеют никакого сходства с условиями 1917 г. Победа Гитлера будет означать иноземное, и потому более несносное и оскорбительное, государственное колониальное рабство, ужасный гнет и бессмысленную жестокость белых ставленников Гитлера: разграбление страны, голод и эпидемии. Победа Гитлера в России может обеспечить ему победу на Западе или выгодный мир. И в том и в другом случае мечты об освобождении станут несбыточными иллюзиями, ибо судьба русского народа сейчас, как никогда, тесно и неразрывно связана с судьбами западно-европейских народов. Порабощение последних Гитлером означает безысходное рабство для русских. Их освобождение, в результате поражения Гитлера, если и не означает немедленного освобождения русских рабочих и крестьян от большевистского государственного крепостничества, то, во всяком случае, делает его возможным в непродолжительном будущем. Имея это в виду, мы желаем, чтобы русский народ напряг все силы и раздавил нацистскую гадину. Интересы международного пролетариата, интересы всеобщей свободы, собственное освобождение и благополучие требуют от русского рабочего и русского крестьянина огромных кровавых жертв, ибо уничтожение гитлеризма и Гитлера - условия, без коих не может вспыхнуть европейско-азиатская революция рабочих и крестьянских масс, которая положит конец капитализму, уничтожит или, по крайней мере, ограничит власть государства, и тем самым устранит навсегда войны. Исходя из этих революционно-интернационалистических целей, наша позиция не может быть названа иначе, как позицией РЕВОЛЮЦИОННОГО ОБОРОНЧЕСТВА. Поэтому, оставаясь непреклонными врагами большевизма и всякого рода государственного социализма, мы желаем победы Красной Армии и страдаем и печалимся, слыша о ее поражениях.

Всякая сила, как бы реакционна она ни была, как бы ни был низок ее моральный уровень, например, большевики, и во имя чего бы она ни наносила удары Гитлеру, - нанося эти удары, она, оставаясь реакционной, совершает прогрессивный акт.

Не в интересах спасения демократии, А ЕЕ НУЖНО ТОЖЕ СПАСАТЬ, КОГДА ЕЙ УГРОЖАЕТ КАКОГО БЫ ТО НИ БЫЛО ЦВЕТА РЕАКЦИЯ, не в интересах защиты того или другого куска земли, а в интересах возрождения международного рабочего класса, в интересах спасительной европейско-азиатской революции, Гитлера нужно разбить, как бы дорого это ни обошлось. Поэтому всякий, кто хоть в малой степени помогает победе над Гитлером, делает революционное дело, приближает час возрождения международного пролетариата, час торжества свободы, экономического равенства и солидарности.

Дело труда - пробуждение. № 4. Апрель-август 1941. С. 1-5.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. В тексте - "вывозом".

2. Закон от 26 июня 1940 г. об увеличении продолжительности рабочего дня до 8 часов, переходе на семидневную неделю, запрещении самовольного перехода рабочих с одного предприятия на другое и введении уголовных наказаний за прогулы и наказания.

3. Имеется в виду назначение И.Сталина председателем Совета Народных Комиссаров СССР 6 мая 1941 г., - до этой даты Сталин официально не занимал каких-либо государственных постов, будучи лишь Генеральным секретарем ЦК ВКП(б).

4. 1 апреля 1941 г. в Ираке произошел антиколониальный государственный переворот, организованный арабскими националистами при прямой поддержке Германии и Италии. Из-за лихорадочной подготовки к войне против СССР Германия не успела оказать серьезную помощь правительству Рашида Али Гайлани. Дело ограничилось небольшой поддержкой авиацией и отправкой военного снаряжения в вишистскую Сирию (которое так и не успело попасть в Ирак). Британские войска быстро подавили восстание, уже 1 июня 1941 г. вступив в Багдад.

5. Эти слухи не находят подтверждения в известных источниках и научных работах.

6. Очевидно, имеется в виду Государственный Комитет Обороны.

7. Фраза не закончена.

СВОБОДА ТРЕБУЕТ ПОБЕДЫ

Отшумели русские вешние воды, реки вошли в берега. Апрель - земля ярей промчался. Прошел и Май - коню сено дай, покрыв землю зеленым ковром. Приближается сенокос... Сенокос смерти. С косой, никогда не тупеющей, кровавым вихрем пронесется она по безбрежным российским полям, засеет их трупами и оросит кровавым дождем... Будут пышные всходы... Но какие и кто их пожнет?..

На протяжении всей русской истории, исключая татарское нашествие, еще никогда не было такой острой и повелительной необходимости в победе, как теперь. И никогда, со времен Батыя, победа над врагом не совпадала с такой полнотой с народными интересами, как теперь. С этих далеких времен русский народ ни в одной войне не имел права дать такой ясный и определенный ответ, как теперь, на поставленный Лермонтовым вопрос:

"... Жалкий человек!
Чего он хочет?.. Небо ясно,
Под небом места много всем, -
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он... Зачем?"

ЗА СВОЮ И МИРОВУЮ СВОБОДУ!

Но в то же самое время, на протяжении всей своей истории народ никогда не был обуреваем такой глубокой и справедливой ненавистью к режиму и к его людям, как теперь. Это, в условиях современности, составляет величайшую в мировой истории трагедию, достойную пера Эсхила и Софокла. От дальнейшего развития этой трагедии зависит очень многое, можно сказать все, конкретно: судьба русской и мировой свободы, направление исторического развития человечества: или оно станет регрессивным, пойдет вспять - к неофеодализму, государственному крепостничеству, или оно будет прогрессивным, поступательным, идущим вперед - к Бакунинской свободе с социализмом и к социализму со свободой.

Именно это сейчас и решается на всех полях кровавых битв, а на русских - преимущественно.

Вся тяжесть решения поставленной историей проблемы легла на русский народ, и как раз в самый трагический момент его бытия, когда он, благодаря своему душевному состоянию, склонен совершить по хорошим побуждениям плохую ошибку. Потребность освобождения от внутренних угнетателей и поработителей достигла наивысшего напряжения, ненависть ищет выхода, что страшно затрудняет для него увязать свою свободу с мировой и ставит его перед великим соблазном освобождения через военное поражение.

Если раньше народ совершал ошибки, граничившие с преступлением против своей свободы, против своего благополучия, против своей человечности, по мотивам слепой религиозной веры в режим и в его представителей, искусственно привитой религией, то теперь он рискует совершить такие же тяжелые ошибки по мотивам, прямо противоположным, но понятным и простительным, по мотивам глубокой и яркой ненависти, озлобления и отчаяния. Возможно и очень вероятно, что три с половиной миллиона пленных, по английской оценке, захваченных немцами (они не объясняют в целом небывалого военного разгрома 1941 года) - есть конкретное выражение этой ненависти, этого озлобления и этого крайнего отчаяния, до которого крепостнический режим большевиков довел народ. Если это так, - это тяжелая ошибка, ошибка, которая имеет оправдание, но которая, тем не менее, не перестает быть ошибкой. К сожалению, это не первая ошибка народа за время его бытия. Хочется верить, что она будет последней.

За время своего исторического существования народ совершил ряд тягчайших ошибок. В вековой борьбе с татарами народ, в интересах победы, неразумно по кусочкам отдавал свою личную и коммунальную свободу московским хищным "собирателям русской земли", по сравнению с самовластьем которых татарское иго оказалось детской игрушкой.

Народ, вместо того, чтобы защищать, громил под командой своих московских угнетателей свободный вечевой порядок господина Великого Новгорода и его младшего брата Пскова.

В период первой народной республики, прозванной официальными историками "Смутным Временем" - смутное для бояр - народ не поддержал вождя революционного повстанья Болотникова и согласился принять боярского царя Михаила, за что и поплатился двухсотпятидесятилетним крепостничеством-рабством.

При царе Алексее и при Екатерине Второй народ оказался душителем своей второй освободительной революции, возглавлявшейся Степаном Разиным, и третьей, возглавлявшейся Емельяном Пугачевым, которые, благодаря церкви и официальным историкам, вошли в писаную историю не как революционеры, а как простые разбойники.

Во время так называемой "отечественной войны" русский народ проявил себя патриотом без патрии, разбил Наполеона вместо Александра и тем самым не только на 50 лет продлил свое рабство, но и содействовал торжеству реакции во всей Европе.

В годы последней революции народ, побеждая действительных врагов ее, одновременно, поддавшись "прелестным" посулам Ленина и его клики, громил или безучастно смотрел на погромы искренних защитников революции, своих преданных друзей, которые предупреждали его от злосчастных замыслов превратить Россию в казарму по планам Фридриха Великого, Бисмарка и Маркса.

Что же вышло из последнего "Великого Обмана"?

Вместо мира, хлеба и свободы большевизм дал совершенно противоположное: двадцать пять лет непрерывных внутренних и внешних войн, столько же лет голодания, перемежевывающегося лютым голодом, и беспримерное в мировой истории государственно-феодальное крепостничество. Экономическое разорение, потому что за что бы большевизм ни брался, к чему бы он ни прикасался, все вяло и гибло от его ядовитого дыхания. Все видимые "успехи" большевизма, которые, между прочим, не подняли жизненного уровня народа даже до уровня 1913 года, достигались исключительно фараоновскими методами, т.е. необычайной жестокостью, абсолютно несоразмерными усилиями и затратами капитала и человеческих жизней, так что достигнутое обходилось в такую цену, перед которой бледнеет цена строительства пирамид. Каналы и дороги, шахты и заводы и все остальное в полном смысле слова построены на костях сотен тысяч рабочих и крестьян. Покорение деревни "под нози" государства обошлось в несчитанные миллионы жизней. Индустриализация, преследовавшая в первую очередь военные интересы, вычеркнула из жизни не один десяток тысяч рабочих обоих полов и всех возрастов, условия труда которых мало отличались и сейчас не отличаются от каторжных. Только человекоубойная промышленность процветала и преуспевала: за двадцать лет построила пирамиду из двадцати миллионов человеческих черепов! Да еще военная, которой, как Молоху, приносились обильные кровавые жертвы: жизнь и благополучие населения. Новый господствующий класс вооружался до зубов по последнему слову военной науки.

Мудрено ли, что при таком положении дел у народа выросла лютая ненависть, бешеная злоба и жажда мести всякой ценой, даже ценой военного разгрома: "лишь бы избавиться, хуже, мол, не будет"...

Народное чувство ненависти к тиранам и тирании есть великое и благодетельное чувство; оно свидетельствует, что народ не превратился в водовозную клячу, которая настолько свыклась с ударами кнута, что даже не реагирует на них. Без этого спасительного и благородного чувства народ становится подобным водовозной кляче, совершенным рабом. Но это чувство, соединенное с крайним отчаянием, таит в себе и большую опасность для народа: оно может толкнуть его на ложную дорогу и на ошибочные акты, которые, вместо того, чтобы положить конец народному рабству, могут продлить его и даже, принимая во внимание возможность победы Гитлера, увековечат его.

Конечно, трудно отрицать и даже невозможно, что хуже того, что есть в России, быть не может. Едва ли в ней не превзойдены всевозможные пределы всевозможного зла.

Если хуже не будет и лучше не будет, то, спрашивается, какой смысл класть свои головы в защиту одной тирании от другой, одного крепостнического режима от другого? Если хуже не будет и лучше не будет, то не лучше ли остаться живой собакой, чем мертвым львом? Зачем повторять ошибки крестьян в "отечественной войне" и защищать своих помещиков и свое рабство?

Несомненно, если бы в 1812 г. русское крестьянство повернуло оружие против дворянской империи, оно выиграло бы от разгрома этой подлой империи, завоевало бы свою личную независимость и коренным образом изменило бы течение русской истории, введя его в прогрессивное русло, и та отсталость, от которой мы страдаем и поныне, была бы давным-давно изжита и забыта.

Но разве имеется какое-либо сходство в исторической обстановке теперешней войны с исторической обстановкой "отечественной", которое позволило бы не примененную в 1812 году крестьянами пораженческую тактику, для них благодетельную, применить в условиях текущей войны?

Во время "отечественной войны" Россия была крепостной помещиков, в настоящее время она крепостная государства, чиновников. Дальше этого сходство не идет. Во всем остальном полная противоположность.

В самом деле, что представлял собой Наполеон, и что влекли за собой его победы?

Несмотря на то, что в пределах Франции Наполеон, с точки зрения поставленных революцией целей, представлял реакцию, за пределами Франции, в феодальной и крепостной Европе, его реакция была великой и благодетельной революцией. Его победы влекли уничтожение крепостного права, уничтожение феодальных привилегий, замену устаревших законов более прогрессивными законами кодекса Наполеона, основанными на равенстве; одним словом, за его победами следовало установление гражданского порядка, выработанного революцией. Ясно, разгром русской империи не мог не быть благодетельным для русского народа, под которым мы понимаем рабоче-крестьянский мир, и для дальнейшей его истории. При этих условиях пораженчество русского народа означало бы правильное понимание своих интересов и было бы огромной заслугой перед народами Европы. Тогда феодализм стоял на пути прогресса и свободы, и всякий удар по нему был явлением прогрессивным.

А что теперь?.. Что представляет собою Гитлер и что влекут за собою его победы?

Гитлер - полная противоположность Наполеону во всем. Наполеон был продуктом величайшей революции; Гитлер продукт величайшей реакции, средневековая феодальная отрыжка истории, изрыгнутая ею в двадцатое столетие. Наполеон был реакцией во Франции и революцией за пределами ее; Гитлер есть реакция в Германии и двойная реакция вне ее. Победы Наполеона уничтожали феодальное рабство, демократизировали и революционизировали Европу; победы Гитлера устанавливают рабство, уничтожают демократию и реакционизируют весь мир. Если торжество Наполеона влекло ослабление английского империализма и демократизацию Европы и России, то торжество Гитлера влечет утверждение в Европе немецкого империализма, самого реакционного из всех разновидностей его, и торжество еще более реакционного японского империализма во всей Азии, а также установление экономического, социального, расового и духовного рабства во всем мире, поворот исторического развития вспять, к неофеодализму, при котором государство явится главным и могущественнейшим в истории феодализмом. Разгром России Наполеоном мог увенчаться освобождением русского народа от крепостничества; разгром России Гитлером может означать только увековечивание существующего в ней государственного крепостничества. Поэтому поражение Наполеона вызвало реакцию в Европе, а поражение Гитлера может вызвать только освободительное революционное движение европейских народов, которое не может не коснуться и русского народа. Отсюда вывод ясен: если пораженчество в 1812 году могло бы быть только благом для русского народа и для народов Европы, то в теперешнюю войну пораженчество было бы неисправимым злом для всех народов.

Необходимость поражения Гитлера вытекает не из требования защиты отечества - русский народ не имеет отечества, ему еще нужно завоевать его! - не из требования защиты существующего режима - он должен быть уничтожен! - а из требования своей и мировой свободы. Поражение Гитлера, созданного мировой плутократией и поддержанного в последние годы большевизмом, требует огромных жертв. И вся тяжесть этих жертв, благодаря Сталинской политике, пала, в конце концов, на порабощенный, голодом изнуренный, вошью изъеденный и большевизмом замордованный русский народ, полный ненависти к своим внутренним угнетателям.

Теперь, когда приближаются сроки - они уже пришли - кровавых, неслыханных по размаху, ожесточению и значению боев, от которых зависит все, - невольно закрадывается тревога: выдержит ли, устоит ли он? Сумеет ли, сможет ли он на время, когда решается судьба мира и его собственная, преодолеть законную ненависть к существующему режиму? Сможет ли он, большевиками отрезанный от всего мира железной стеной, понять своей интуицией (другого средства у него нет) историческую установку настоящего и увязать свою борьбу и свободу с борьбой и со свободой всех остальных народов? Сможет ли он понять, что без свободной Европы и без освобожденного мира ему не быть свободным?

Борьба против Гитлера не требует отказа от ненависти к Сталину и его клике и их режиму. Борьба с Гитлером не есть защита ненавистного режима и своего рабства. Борьба с Гитлером есть борьба и с большевизмом, ибо победа над Гитлером будет поражением Сталина, поражением диктатуры, поражением просовывающегося в историю нового бюрократического класса, на боевом знамени которого написано: социализм, коммунизм, а читается: неофеодализм, сервилизм. Но для того, чтобы победа над Гитлером действительно стала поражением Сталина, народ должен сохранять и даже увеличить свою ненависть к нему к его клике, к его режиму, к его опричнине. Народ должен завоевать себе свое отечество. Это завоевание в победе над Гитлером. Другого выхода из рабства для русского народа сейчас не дано. Так пусть же будет боевым кличем: Гитлера надо разбить, но преступлений Сталина не забыть!

На кровавых российских полях будут пышные всходы... Вырастут прекрасные цветы-притягучки. Они притягивают всех, и друзей, и врагов, но никто не в силах их сорвать. Их может сорвать только всенародная сила. Много этих цветов-притягучек, но только три - самые прекрасные. Это - свобода, равенство и дружба вселенские. Но и всенародная сила может сорвать их, если только она выйдет победоносной из кровавой схватки с чудовищем средневековья.

Будем надеяться и верить, а надеясь и веря, будем помогать, чтобы русский народ, собравшись со всеми силами своими, сорвал эти цветы для себя и для всего человечества.

Дело труда - пробуждение. № 6. 1942. С. 2-6.

ПОД КАКИМ УГЛОМ НУЖНО РАССМАТРИВАТЬ РУССКИЕ ПОБЕДЫ И БОРЬБУ ПРОТИВ НАЦИЗМА

Мы радуемся русским победам с такой же силой, с какой страдали, болели от непрерывных русских поражений, ввергнувших нашу страну в ужас разрушений и голода и поставивших ее население в условия пещерного быта.

Мы радуемся этим победам не менее патентованных и квасных патриотов, которые прошлое тащат в настоящее и проектируют в будущее. Прошлое в настоящем есть реакция, прошлое в будущем - мракобесие. Мы связаны с прошлым, вырастаем из него, но наш рост есть отрицание прошлого, движение вперед, а не покой. Радость этих патриотов не наша радость. Мы радуемся русским победам не потому, что мы русские патриоты, а потому, что мы --патриоты русской и мировой свободы, равенства, благополучия и человечности, чего, увы, нет в прошлом русских трудящихся масс. Наш патриотизм - разрыв с прошлым. Мы радуемся победам, следовательно, и не потому, что нам дороги традиции Невских-Суворовых-Кутузовых, восстанавливаемые сейчас в России, - подлые, рабовладельческие традиции, - мы охотно выбросим их в мусорный ящик истории, где они по праву и должны находиться, а потому, что каждая победа приближает конец ужасам войны и уменьшает шансы торжества нацистского варварства в России и во всем мире.

Не скроем, было бы неразумно это скрывать, что мы, русские, воспитывались и выросли среди народов русских, вместе с ними делили радость и горе и, следовательно, вполне натурально, что мы чувствуем и переживаем радости и горести русские гораздо живее и острее, чем другие. Но мы никогда не отрываем их от мировой радости и от мировой скорби всех трудящихся масс. Мы никогда не забываем, что русское благополучие и русская свобода могут быть обеспечены только мировой свободой и мировым благополучием.

Как бы хорошо ни был вооружен передовой отряд, он погибнет, если армия вооружена плохо. Россия же, как и каждая другая страна в отдельности, есть лишь только малый отряд великой армии, имя которой - Человечество.

Наш наблюдательный пункт - не национальная колокольня, а интернациональный Гауризанкар. С этой высоты мы и рассматриваем события современной войны, которую, несмотря на то, что принимаем в ней участие, продолжаем считать уголовным преступлением господствующих классов обоих воюющих сторон, одинаково подлежащих не только суду истории, но в первую очередь суду живых людей, суду современников.

Немецкий национальный социализм, даже очищенный от расизма, - в таком виде он имел бы еще больше сторонников, - есть ужасная реакция, которая стремится к установлению государственного рабства. Эта реакция самая подлая, самая зловредная и самая опасная, потому что она, заряженная идеей мирового господства "избранного народа", самая динамическая, самая агрессивная. Она не удовлетворяется порабощением народных масс одной Германии, она стремится выйти из локальных границ, стремится охватить весь мир, поработить его физически и охолопить духовно силой, войной, разрушением, голодом, зверством, перед которым бледнеют все подлости исторического прошлого, включая католицизм. Победа этой реакции означает конец всякой свободы, кроме свободы порабощения и надругательства над рабочими массами, над "низшими расами"; победа этой реакции означает приостановку прогресса на сотни лет, понижение культуры, до которой мы дошли с таким трудом и с такими тяжелыми жертвами, до уровня церковной культуры эпохи безраздельного господства католицизма; победа наци-фашизма означает превращение человечества в стадо, а мир - в скотный двор, на котором будут хозяйничать специалисты прикладного животноводства.

Победа христианства, которое уселось на развалинах прекраснейшей греческой культуры, как тяжеловесная баба на возу, на 1500 лет приостановила прогресс и повергла огромную часть человечества в бездонные глуби мрака и невежества, от которых мы не свободны и теперь. Это господство воспитывало сознательных рабов, гордившихся своим рабством, охолопило людей, вытравило все представления о демократии и свободе. Это же самое несет для мира и победа гитлеровского мессианистского национального социализма. Борьба с нацизмом и победа над ним есть, следовательно, проблема универсальная, всеобщая, а не частная; интернациональная, мировая, а не национальная, не одной страны или группы стран, а всех стран в целом. Вот почему всякая победа над вооруженными силами воинствующего нацизма и его союзников, кем бы и на какой бы географической точке она ни была одержана, нас радует, победы же в России, где центр борьбы, нас радуют вдвойне: и как русских, несмотря на то, что мы ненавидим существующий рабский режим, и как интернационалистов.

Когда Польша была раздавлена Гитлером, и ризы ее были п о л ю б о в н о поделены "с п а я н н ы м и к р о в ь ю" побратимами, мы печалились; греки били итальянцев, а югославы дрались, как львы, мы радовались; когда русские несли, благодаря режиму диктатуры и рабства, поражение за поражением, мы нервничали и были мрачны; радуемся, когда поражения сменяются в России победами, и хотим, чтобы эти победы шли непрерывной чередой до полного уничтожения зловреднейшего врага.

Само собой понятно, мы радовались и печалились не потому, что хотели или хотим сохранения фашистских режимов Польши, Греции, Югославии или кровавого Русского национал-коммунистического режима государственного рабства; наоборот, мы хотим их полного уничтожения, но в данном случае, в данный исторический момент мы хотим, чтобы они побеждали, потому что эти реакционные режимы локальные, местные, на мировое господство не могущие претендовать; только русский режим, влияние которого несколько гальванизировано войной, представляет собой претендента на мировое господство, которое, однако, исключено, благодаря проделанной большевизмом эволюции, отбросившей от него мировые рабочие массы; следовательно, и русская реакция в силу реальных условий стала локальной, местной, которая исчезнет с исчезновением наци-фашизма. Нацизм же не только претендует на мировое господство, но он уже с оружием в руках прокладывает к нему путь. Следовательно, всякий человек и всякий режим, как бы реакционен он ни был, который преграждает ему путь и выбивает из его рук оружие, оставаясь реакционным, совершает помимо своей воли прогрессивный акт, играет на руку прогрессу, а мы за п р о г р е с с, поэтому, ненавидя этот режим, мы радуемся его победам над универсальной реакцией; кроме того, мы верим (это звучит несколько религиозно, но что поделаешь), что эти победы после военного разгрома нацизма обратятся в поражение всех локальных реакционных режимов.

О, конечно, мы никогда не обольщались и не обольщаем себя надеждой и сейчас, что вслед за военным разгромом нацизма немедленно и автоматически, как Венера из пены, родится прекрасная С в о б о д а.

Мы знали и знаем, какие социальные элементы руководят войной и что они от нее хотят. Африканские мистерии (Дарлан-Жиро-Пейрутон) нас не поразили своей неожиданностью, и мы не будем поражены, когда узнаем, что в Африке выращен французский Франко(1). С самого начала войны мы знали, что в так называемых демократических странах реакционные элементы очень сильны, и что они будут делать все возможное, чтобы не только предотвратить или подавить стихийные движения народных масс, которые на их языке называются хаосом, и закрепить режим капиталистической эксплуатации, но, пользуясь военным замешательством, ослабленной силой и вниманием рабочего класса, и урезать политические и экономические завоевания трудящихся масс во всем мире. Они делают это организованно и планомерно; спасая себя такими мерами, они революционизируют ситуацию и подготавливают то, чего боятся как огня. Может быть, они временно и преуспеют, но главный враг данного момента все-таки будет уничтожен, а это уже много.

Мы прекрасно знали о наличии могущественных реакционных сил в недрах "демократической антинацистской коалиции", тем не менее, мы думали и продолжаем думать, что устранение нацистской опасности было, есть и должно быть первым делом пролетариата. Но это, конечно, отнюдь не значит, что пролетариат должен побрататься с этими силами, приостановить борьбу против них и ублажать себя сладким пением буржуазных соловьев о свободе и наступающей эре "простого человека". Борьба не прекращается, изменяется лишь форма ее и ослабляется несколько, в соответствии с реальными условиями момента, ее напряженность.

Если бы пролетариат был организован, силен и свободен от политических предрассудков буржуазии и марксизма, то первым его делом было бы одновременное уничтожение Гитлера и его "демократических" творцов, и установление свободного и равенственного общества. Но пролетариат сейчас разбит, разрознен, в плену у развращающих и отупляющих его сознание иллюзий и предрассудков и, следовательно, на такое двойное дело в данный исторический момент не способен.

История, соавтором которой он является, и нужно сказать, далеко не последним, не дает ему богатого выбора путей. Она вынуждает его, чтобы избавиться от полного рабства, идти сейчас по одной дороге и против одного врага, а не против всех сразу. Против одного врага из трех: нацизм, большевизм, капитализм. Против того из них, который в данный исторический момент является прямой и непосредственной опасностью. Этим врагом, несомненно, является нацизм. Определенно он. Значит, стреляй в ближайшую бешеную собаку, тогда успеешь пристрелить и отдаленную.

Это, конечно, как мы сказали, не значит, что рабочий класс должен подружиться с двумя остальными врагами "дружбой, спаянной кровью". Наоборот, нужно постоянно держать на них глаз и ослаблять их силу постольку, поскольку это не вредит победе над нацизмом.

Бить в р а г о в по одиночке - заповедь данного исторического момента. В первую голову идет наци-фашизм, во вторую остальные, - во время и в порядке, которые продиктуются реальными историческими условиями и возможностями.

С этой точки зрения мы и рассматриваем военные успехи на русском театре войны, как и на других; с этой точки зрения мы и расцениваем значение русских и других побед. Значение русских побед огромно, они приближают в значительной степени момент окончательного и полного поражения первого и самого опасного врага трудящихся масс всего мира - наци-фашизма, и начальный момент борьбы за равенственный и свободный мир с остальными.

Будет мир свободен, и Россия будет свободна. Ей свобода нужна, как воздух, как хлеб. Без нее она, народная, сермяжная, плохо пахнущая Россия, погибнет, сгниет на корню, до смерти заест ее натуральная и социальная вошь.

Сейчас русские города и села лежат в развалинах. Русская почва насыщена кровью и усеяна трупами врагов и ее сыновей и дочерей... Первая, но не последняя, небывалая сталинградская бойня отошла в область истории. Мы нервно толкаем непослушное, ленивое время, и нетерпеливо ждем, когда и великое разорение земли русской, и избиение ее народов отойдут в прошлое и потонут в реке облегченного вздоха и забвения. Страна и люди, которых тысячу лет ели баре и доедали вши, хочет солнца, только кусочек солнышка и немножко тепла...

Мы хотим думать, что русские победы символизируют солнцеворот, поворот к природной весне и, может быть, к социальной тоже... Переход к весне - дело величественное и сложное в русской природе, и еще сложнее сейчас в русском обществе. В русской природе, как и в русском обществе, все идет с потугами, с надрывом, а потом разливается... И как разливается!

За тридцать лет тягчайших невзгод, плохо пахнущая, но все творящая и всех кормящая Россия сильно ослабела, осунулась и подалась. Хватит ли у нее силушки, после происходящего ужасного кровопускания, покряхтев, вздыбить горы льда и разлиться широко-широко?

Россия должна собрать остаток своих сил, должна выйти из берегов и разлиться. Не разольется - заест ее социальная вошь... Непременно заест.

Дело труда - пробуждение. № 9. 1943. С. 5-7.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Жан Луи Дарлан с 1940 г. был заместителем главы французского коллаборационистского ("вишистского") правительства Петэна и главнокомандующим французской армии. В ноябре 1942 г., находясь в Алжире, пытался организовать сопротивление десанту американских и британских войск, но был вынужден отдать войскам приказ о прекращении сопротивления ввиду нежелания солдат воевать против стран антигитлеровской коалиции. После этого Дарлан был назначен главой французской администрации в Северной Африке, которая по планам американского руководства должна была стать ядром будущего правительства Франции; в качестве главы администрации Дарлан был признан одновременно США и Петэном. Внутренняя политика Дарлана характеризуется прежде всего тем, что он, как и до высадки союзников, продолжал исполнять распоряжения вишистского правительства, более того, - в тюрьмах Северной Африки продолжали оставаться не только коммунисты, но и сторонники официально признанного союзниками главы "Свободной Франции" де Голля! Позиция США объяснялась, прежде всего, тем, что Дарлан заключил с ними соглашение, предоставлявшее Америке практически неограниченные права в Северной Африке. После убийства Дарлана французским офицером-террористом (24 декабря 1942 г.) его преемником стал генерал Анри Ороне Жиро, продолжавший прежнюю политику. Под давлением США де Голль в январе 1943 г. согласился включить Жиро в состав Комитета национального спасения. Лишь в июне 1943 г. укрепивший свои позиции де Голль исключил Жиро и его сторонников из КНО.

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.