главная / о сайте / юбилеи / рецензии и полемика / дискуссии / публикуется впервые / интервью / форум
Приглашение к дискуссии
Причастны ли Я.М.Свердлов и Ф.Э.Дзержинский к покушению на В.И.Ленина 30 августа 1918 г.? 1
В развернувшейся с начала 90-х годов весьма широкой и бурной дискуссии о загадках покушения на В.И.Ленина2 в центре внимания, помимо прочих, оказались два следующих вопроса. Действительно ли Фанни Каплан стреляла в В.И.Ленина или это был какой-то другой террорист? Была ли Каплан одиночкой или за ней кто-то стоял?
Мы не ставим себе целью подробно останавливаться в этой дискуссионной статье ни на вопросе о степени причастности Ф.Е.Каплан к покушению, ни на многих других вопросах, так или иначе связанных с этим покушением, ответы на которые нам еще предстоит найти (в том числе и в дискуссиях). Но, тем не менее, позволим себе высказать следующее краткое суждение по данному вопросу.
В ходе упомянутой дискуссии обсуждалась возможность того, что в Ленина стреляла не Каплан, а другой террорист, и в качестве возможных кандидатур были названы Лидия Коноплева (Б.Орлов), эсер-боевик, рабочий Новиков (В.Войнов) и бывший левый эсер, боевик Протопопов (А.Л.Литвин).
Представляется, что в этом вопросе сложилась патовая ситуация. С одной стороны, веских доказательств и свидетельств в пользу того, что стреляла Каплан - нет. Отсутствие свидетелей, видевших само покушение, особенности задержания Каплан, а также многочисленные несообразности и логические пробелы в следствии - все это не позволяет быть уверенным, что стреляла именно она.
Чего стоят свидетельства таких очевидцев, как рабочий завода Михельсона Иванов, задержавший Ф.Е.Каплан? Ответить на этот вопрос не сложно - достаточно лишь почитать, как он сам описывал всю эту сцену на процессе социалистов-революционеров 20 июня 1922 г. : "Я задержал ту преступницу, которая стреляла именно в Ильича от партии социалистов-революционеров. Смотрите косо (обращается к эсерам).[...] когда было покушение на Урицкого и Володарского, я все-таки сам себе не доверял, что именно социалисты-революционеры могли сделать то преступление, на которое шли наши передовые вожди для того, чтобы защитить рабоче-крестьянскую власть (так в тексте - К.М.). Когда я увидел в тот момент, как Ваш товарищ Фаня Каплан пришла к нам на собрание, я, старый партийный работник, но безграмотный, сын прачки, который отдал себя всецело делу революции, что же я увидел. Я до этого не верил, что пойдут на такой ад социалисты-революционеры.[...] Я думал, что это известная подпольная работница, не считался с тем, кто она есть - эсеровка, или меньшевичка, но я знал, что когда я работал с 1900 года в Петрограде и был выслан к черту на куличики в Донецкий бассейн, в шахты был загнан за то, что я страдал за ту революцию, за то убеждение, которое я проводил, что высказал, я думал, что Фаня Каплан тоже работница. До этого я не понимал, что могут делать такие преступления эсеры. И в конце концов, когда товарищ Ильич, окончивши собрание, выходил с трибуны, надевая на левую руку пальто, надевая шляпу, и надевая на себя правой рукой пальто, в этот момент подходит гимназист наподобие Лихача, который сидит здесь, это был когда-то товарищ, сейчас - не товарищ.[...] Я могу сказать откровенно, что у меня было подозрение на одного черноморского моряка, на подобие товарища в черной рубахе, который тут сидит, я его не знаю, но тоже такой тип с черноморской ленточкой и в желтой накидке, но я к сожалению не поймал этого товарища. Когда собрание окончилось и я закрыв собрание, стал уходить последним, я увидел, [что] толпа бросилась в здание корпуса, где проходил митинг. Товарищи рабочие говорили, что матрос, которого я сам видел, который ходил и волновался до приезда, Ильича упал во время выхода рабочих при выстреле в Ильича Фаней Каплан, что задержать его и Фаню Каплан они не могли, ибо они выскочили немедленно сквозь эту толпу и бросились к тому автомобилю, где они до этого дожидались Ильича. [...] Товарищ Иванов бросился в этот момент и догнал вашу преступницу, ту, которую вы посылали на убийство Всемирного Вождя Пролетарской Революции.
Шум, крики: позор, позор (аплодисменты) [...] И я, безусловно, товарищи, задержал вашу Фаньку Каплан, которая произвела выстрел в Ильича. И вы, товарищи, не думайте, нет, вы были раньше товарищи, теперь я не назову вас товарищами, это только по примеру старой борьбы называю я вас товарищами. Когда я задержал Фаню Каплан, я не дал ни одному рабочему, которые здесь все были беспартийные, которые хотели в этот момент растерзать вашу Фаню Каплан на куски, чтобы покончить с ней, я не допустил этого, и мне самому попало от этих же беспартийных товарищей две оплеухи. Но я не отпустил Фаню Каплан, и когда спросил ее: "скажи, пожалуйста, по чьему указанию сделала ты это преступление", она ответила мне - по предложению социалистов-революционеров. Я исполнила свой долг с доблестью и помру с доблестью"3.
Безусловно, Ф.Е.Каплан принимала участие в этом покушении, но весь вопрос, а в каком именно качестве? Она вполне могла, конечно, быть и сигнальщицей, но вероятнее - одним из исполнителей (но, скажем, не стрелявшим исполнителем). Как известно, дореволюционная БО ПСР во время важнейших покушений ставила по два-три метальщика бомб и не только для того, чтобы исключить возможность благополучного проезда по соседней улице, но и для того, чтобы на случай неудачи после первого взрыва довершить дело второй бомбой. Такой же тактикой пользовались и народовольцы, как известно, убившие Александра II 1 марта 1881 г. именно второй бомбой.
Вполне возможно, что организаторы покушения на Ленина (при всем своем безусловном дилетантизме, раз они в условиях фактически полного отсутствия охраны, сопровождающей автомобиль Ленина, и в такой ситуации выбрали не бомбу (чтобы избежать жертв среди зевак террорист мог легко занять позицию в 50-ти метрах от автомобиля и дождаться, когда он отъедет с места митинга (речь идет не только о заводе Михельсона)), а пистолет, да еще к тому же и такого калибра и малой убойной силы, как браунинг), все же для подстраховки послали не одного, а хотя бы двух исполнителей. Ведь покушение в толпе вещь сложная и весьма проблематичная. Нужно пробраться сквозь находящуюся в движении толпу к объекту покушения так, чтобы тебя не оттерли и оттеснили бог знает куда, и в этом случае больше шансов, что из 2-3 исполнителей хотя бы один окажется рядом с Лениным (отсечение большей части толпы в воротах цеха, как это получилось на практике, скорее было большой удачей террористов, т.к. ворота могли быть пошире или часть рабочих поспешила бы выйти к автомобилю Ленина ещё до окончания митинга, или желающих послушать вождя мирового пролетариата было бы так много, что они не поместились в цеху и ждали бы его снаружи и т.д. и т.п.). Кроме того, как уже отмечалось, весьма реальной была вероятность, что около террориста окажется свой Комиссаров, который схватит его за руки (или подтолкнет под локоть), и в этих условиях замешательства еще один-два страхующих исполнителя были бы весьма кстати.
Таким образом, не исключено, что 30 августа 1918 г. во дворе завода Михельсона находились и другие боевики, кроме Каплан и Новикова. Рассказ Семенова о системе дежурств по районам и о том, что на покушение идут только два боевика, вполне мог быть подогнан к нужному ответу. Вполне, вероятна и другая система оповещения и быстрого сбора (хотя бы и на извозчиках) к месту покушения целой своеобразной бригады (она могла быть даже единственной, своего рода специализированная террористическая бригада быстрого реагирования), сидевшей в одной конспиративной квартире с телефоном. В таком случае, в подобной группе могло бы быть и больше людей, с распределенными функциями (скажем, 4-6 человек). Исключать, что Каплан как раз и была не стрелявшим членом такой группы, нельзя. Само ее поведение и во время задержания и во время допросов прямо наталкивают на мысль, что это скорее поведение соучастницы, берущей (и не могущей не взять на себя!) всю полноту вины. Психологически для Каплан, так долго искавшей разрешения на совершение акта против Ленина (готовой совершить его в наименее психологически и политически комфортной - индивидуальной форме), схваченной случайно и обвиненной вместо другого члена группы, абсолютно невозможно было ни отказаться от своего участия, ни признать себя лишь соучастницей. Безусловно, с точки зрения норм поведения революционера, поведение Каплан и во время ареста, и во время всех допросов несмотря на мощное психологическое давление, оказанное на нее, было, похоже, безупречным. Честный революционер в подобной ситуации только так и должен был поступить.
Но более чем вероятно, что стреляла все же Ф.Е.Каплан, и не исключено, что вся картина покушения именно так и выглядела, как ее описывали Семенов, Коноплева и прочие. В противном случае, в 1922 г. во время следствия противоречия в показаниях членов группы Семенова обязательно вылезли бы наружу.
В этом плане характерно поведение Коноплевой (ее заграничные эсеры характеризовали как "наивную ренегатку"). Помимо ее метаний и рассуждений в письме коммунисту Серебрякову ярким примером готовности "для дела революции" не жалеть никого, в том числе и своего товарища и друга - "Гришу" Семенова - служит следующий эпизод. В своей брошюре Г.И.Семенов "скромно" умолчал о том, что выпущенные в Ленина пули были отравлены и, более того, отравлены им собственноручно. Надо полагать, Семенов вполне разумно рассудил, что такой штришок не прибавит к нему любви и симпатий в среде его новых хозяев и друзей. Не исключено, что столь интересная подробность так и осталась бы в тени, если бы не вмешалась Коноплева. В специальной записке в ЦК РКП(б) она указала все неточности и ошибки, имевшиеся в брошюре Семенова, и завершила ее следующим пассажем: "Кроме того, должна добавить, что Семеновым опущен один, с моей точки зрения, достаточно важный момент, а именно, что пули выполнителей при покушении на В.И.Ленина и несостоявшего[ся] покушения на Л.Д.Троцкого были отравлены ядом "кураре", который я получила при создании первой террористической группы, в марте 1918 г. от члена Ц.К. п.с.-р. В.Рихтера, а впоследствии передала его Боевому отряду, сорганизованному Г.Семеновым"4. Я.С.Агранов при проведнии первых же допросов нашел подверждение у члена группы Семенова Федорова-Козлова, заявившего, что пули, предназначавшиеся для Ленина, были отравлены Семеновым5, о чем тот умолчал не только в своей брошюре, но и на самом первом своем допросе 4 марта 1922 г. Таким образом, представляется, что уж в таком серьезном вопросе - кто стрелял в Ленина, Коноплева тоже не стала бы молчать (похоже, что даже если бы стреляла именно она, Коноплева донесла бы сама на себя).
Так что, не исключая в принципе возможности того, что стреляла не Каплан, а некто другой (Коноплева, Новиков, Протопопов либо еще кто-то), и считая, что эта версия заслуживает самого пристального внимания и исследования, необходимо отметить, что имеются и весьма серьезные сомнения и вопросы. В том числе, неясно, почему имя этого террориста нигде и никогда не всплыло, сначала в разговорах боевиков группы Семенова между собой, а затем в виде слухов и дальше. Здесь уместно отметить два обстоятельства. Во-первых, основным движущим мотивом террориста было честолюбие, желание самоутверждения и перспектива занесения его имени рядом с именами Сазонова, Каляева, Гершуни, Желябова, Перовской (по крайней мере, это относимо к интеллигентской части отряда Семенова, и, конечно, к нему самому и Коноплевой). Страх наказания, в отличие от того, как посчитал бы современный человек, не должен заслонять эти мотивы, напротив, страх сурового наказания лишь подчеркивал степень собственного героизма. Если сформулировать проще и грубее, для чего же идти на риск, доказывая свою героичность, если потом даже перед друзьями и единомышленниками нельзя ею похвастаться.
Во-вторых, вся история революционного движения показывает, насколько революционеры между собой не умели хранить тайн и как вся революционная среда была пропитана всевозможными слухами и разговорами, как правило, далеко не беспочвенными. Современному человеку трудно понять психологию человека 1918 года, в том числе и потому, что между ними лежат десятилетия всеобъемлющего страха, когда умение держать язык за зубами давало хоть какую-то надежду на выживание. В первый год гражданской войны этот процесс только начинался, и представляется, что такая сенсация, что покушение на Ленина совершено кем-то другим, а не Каплан, обязательно выплеснулась бы, хотя бы в виде глухих слухов в эсеровской среде.
Похоже, тайна о том, кто действительно стрелял в Ленина (как, впрочем, и множество других вопросов, поставленных выше) и не может уже быть раскрыта. В любом случае, стреляла Фанни Каплан или нет в Ленина, ее имя навсегда (и вполне заслуженно) будет неразрывно связано с покушением на Ленина, а отношение к самой ее трагической фигуре, похоже, подвергнется со временем такому же пересмотру, как и отношение к недавнему кумиру нашего общества, на которого она подняла руку.
Другой вопрос, который затрагивался в дискуссии последнего времени - это вопрос о том, была ли Каплан одиночкой или за ней кто-то стоял? И в ходе этой дискуссии была высказана неожиданная версия.
А не было ли это покушение продуктом кремлевского заговора?
Заговора части большевистского руководства (Я.М.Свердлов, Ф.Э.Дзержинский) против Ленина, использовавшей в своих целях отряд эсера-боевика Семёнова?
Вот на последнем вопросе мы и остановимся. По этой теме автору уже приходилось высказываться ранее, но сейчас появилась возможность обсудить ее со всеми, кто в этом заинтересован, на страницах сайта.
В Казани в 1995 г. вышел в свет сборник документов "Фанни Каплан, Или кто стрелял в Ленина?", представлявший из себя следственное дело Ф.Е.Каплан из ЦА ФСБ РФ с прекрасными и подробными комментариями. Значение его для изучение данной проблематики трудно переоценить, как и статью казанского профессора А.Л.Литвина, в которой он впервые обрисовал судьбу Г.И.Семенова на материалах его следственного дела 1937 г.6, и особенно готовящееся под его научным руководством издание стенограмм процесса судебного процесса с.-р. 1922 г., где одно из важнейших мест как раз и было отведено анализу покушения на В.И.Ленина.
Но в данном сборнике А.Л.Литвин, развернуто изложил и свою версию о причастности к покушению на В.И.Ленина Я.М.Свердлова и Ф.Э.Дзержинского: "Одновременно стала набирать аргументы и другая версия: организаторами покушения были председатель ВЦИК Свердлов и председатель ВЧК Дзержинский. ...К лету 1918 г. в руках Свердлова была вся партийная и советская власть. Это по его настоянию 19 мая была заслушано сообщение Дзержинского "о необходимости дать в Чрезвычайную Комиссию ответственных товарищей, могущих заменить его". ... Дзержинский был вместе с Бухариным при обсуждении мирного договора с Германией, позже вместе со Сталиным против ленинской позиции о Грузии. Вполне вероятно его объединение со Свердловым в перераспределении власти, наметившейся летом 1918 г. Большевистская элита вкусила власти за примерно годичное правление и брала пример со своих лидеров, не стеснявших себя никакими ограничениями, дабы ее не потерять.
...Технически организовать убийство Володарского, покушение на Ленина было просто. Достаточно лишь представить себе, что руководители боевой эсеровской организации Семенов и Коноплева начали сотрудничать с Дзержинским не с октября 1918 г., когда их арестовали, а с весны 1918 г."7 ( Фанни Каплан. Или кто стрелял в Ленина? Сборник документов. Составители: В.К.Виноградов, А.А.Краюшкин, В.И.Крылов, А.Л.Литвин. Научный редактор А.Л.Литвин. Казань 1995. С.25-27 второе издание было выпущено в 2003 (М. Изд. "Х-HISTORI").
Эта версия получила за прошедшее время достаточно широкое хождение (по крайней мере в среде журналистов и кинодокументалистов), будучи отраженной как минимум в двух-трех документальных фильмах, посвященных загадкам покушения на В.И.Ленина и фигуре Я.М.Свердлова.
Справедливости ради, было бы неверно утверждать, что эта версия высосана из пальца и родилась на пустом месте. Ведь на один из ключевых вопросов - зачем Я.М.Свердлову понадобилось забирать Ф.Е.Каплан из ВЧК и в столь спешном порядке убивать ее - до сих пор нет убедительного ответа. А ведь это вопрос вопросов!
Конечно, можно искать на него ответы и вне гипотезы о "кремлевском заговоре". Например, можно смело предположить, что живой Ф.Е.Каплан была не нужна Свердлову не из-за его причастности к покушению на Ленина, а, скажем, из-за того, что дав возможность связать себя с эсерами (а в это время большевики вели упорные бои на Восточном фронте против эсеровского правительства и его "Народной Армии" (Самарский Комуч)), она уже была лишней. Не говоря уже о том, что гипотетически она могла изменить показания. Кроме того, для развертывания "красного террора" было важно перейти психологический рубикон - вот такой бессудный расстрел революционерки-каторжанки и ее варварская кремация в железной бочке вполне и могли стать таковым. Свердлов такими действиями демонстрировал, что черта в отношениях с социалистами перейдена окончательно и бесповоротно, не только эсерам, но и свои товарищам по партии, среди которых было немало людей, не склонных к таким методам по отношению ко вчерашним "друго-врагам".
Ведь, скажем в конце 1917 - начале 1918 года Ленин и Троцкий всеми способами пытались лишить "колеблющихся" в руководстве собственной партии выбора и возможности пойти на примирение с социалистами и шли на экскалацию противостояния. Да и позже - в 1921-1922 г.,- затевая эсеровский процесс, Ленин, Троцкий и Сталин руководствовались подобной же логикой. В меньшевистском "Социалистическом вестнике" за 2 августа 1922 г. была опубликована заметка, подписанная псевдонимом "Каторжанин", содержавшая крайне интересные выводы (старые меньшевики часто сохраняли неформальные отношения с отдельными старыми большевиками, а посему были весьма неплохо осведомлены, что происходило в их среде) : "Два течения сейчас борются среди большевиков. Одно - примирительное, которое вообще не очаровано процессом, и другое - более сильное и влиятельное в политических (не в деловых) сферах, террористическое. Эти вполне убеждены, что пути физического истребления и устрашения врагов диктатуры единственно спасительны. Прочность сегодняшнего дня покоится на могилах всех истребленных носителей старого строя. Полумер быть не может. За Романовыми должны следовать все их слуги; ударяй именно в то место, где могут быть сосредоточены те или иные симпатии народных масс (казнь священников): этими путями надо выявить настроение и, выявив, подавить его. Теперь, когда игра с единым фронтом кончилась, надо внести в европейское рабочее движение огонь войны, - не оружием критики, а критикой оружием. Выроем такую пропасть, наполним ее такой кровью, чтобы мечтания о единстве стали фразой. Всех колеблющихся поставим перед фактом... (выделено нами - К.М.). Вот приблизительно, что муссируется в некоторых группах. Если это течение победит, - а это весьма и весьма возможно, - то судьба эсеров решена"8.
Прибавим сразу, что решена оказалась судьба не только эсеров, но и меньшевиков, часть из которых еще тешила себя иллюзиями о возможности работы в условиях советской легальности, а спустя годы окажется решена и судьба колеблющихся (а заодно и десятков тысяч не колеблющихся) коммунистов, а также судьбы миллионов людей и целой страны.
Главный изъян версии "кремлевского заговора" - наличие ряда зияющих провалов в объяснении логики, мотивов и психологии как инициаторов, так исполнителей подобного "подконтрольного" акта. Очень многое сторонниками этой версии не аргументируется, а многие вопросы, неизбежно возникающие при такой постановке проблемы, даже не ставятся. Во-первых, убить Ленина в разгар острейшего политического кризиса (в этом автор совершенно прав), значило дестабилизировать ситуацию до предела, за которым она вероятнее всего переставала быть подконтрольной не только Свердлову и Дзержинскому, но и большевикам в целом. Вряд ли кто станет спорить, что в случае гибели Ленина растерянность и паника самих большевиков и их сторонников, а, с другой стороны, мощный импульс и уверенность в скорой победе их противников, делали вероятность падения большевистского режима огромной. Настолько огромной, что Свердлов и Дзержинский, идя на это, могли бы заодно и подыскать себе те фонарные столбы, на которых их постарались бы повесить одними из первых (если бы к власти пришли социалисты их скорее всего просто посадили бы, но надолго). Раскачивать лодку, рискуя потонуть, и ради чего? Ради укрепления своего места в партийной и государственной иерархии, ради власти. Подобные цели, конечно, многих людей вдохновляют на всевозможные преступления, но непонятно, зачем Свердлову и Дзержинскому было так спешить? Возможностей и пространства для дальнейшего укрепления своих позиций у них было еще предостаточно. Ведь не загнали же их в угол конкуренты, когда нет выбора и в ход идут любые средства?
Впрочем, даже сама мысль о том, что Свердлов и Дзержинский могут договариваться об убийстве Ленина, игнорирует все, что мы знаем о психологии революционной (пусть и начавшей, но ведь только начавшей, перерождаться и мутировать) большевистской среды в 1918 г., а также самих Свердлова и Дзержинского. Само появление версии "кремлевского заговора" в начале 90-х годов в высшей степени симптоматично. Рубеж 80-90-х годов ХХ века - это время, когда шокированное открывшимися тайнами и преступлениями, в которые совсем недавно никто и поверить не мог, общественное мнение и даже часть историков стали впадать в настоящий антиисторизм, искренне не понимая, что если Сталин мог "поступить так некрасиво" с Кировым в 1934 г., то почему же Свердлов с Дзержинским не могли "поступить так же некрасиво" в 1918 г. с Лениным?
Аргумент о том, что технически подобное покушение организовать "было просто", для этого "достаточно лишь представить себе, что руководители боевой эсеровской организации Семенов и Коноплева начали сотрудничать с Дзержинским не с октября 1918 г., когда их арестовали, а с весны 1918 г.", вызывает сильное удивление. Ну, во-первых организовать "подконтрольное" покушение чужими руками и не засветиться при этом совсем не просто, так как требует и таланта, и артистизма, и серьезной предусмотрительности и осторожности и, конечно, времени. А как раз времени-то на подготовку такой серьезнейшей операции практически и не было. Как не было у чекистов весной и летом 1918 г. и необходимого опыта для таких филигранных операций, где цена ошибки лично для Дзержинского - его собственная голова. Даже подобрать лично себе преданных людей и не допустить утечки информации - задача для весны-лета 1918 г., в условиях жуткой пестроты чекистских кадров, практически невыполнимая. Разве можно забывать, например, что в этой структуре (которой от роду было всего чуть более полугода, так что люди даже друг к другу толком не присмотрелись), было много левых эсеров, с документами ВЧК в руках убивших германского посла графа Мирбаха и арестовавших самого Дзержинского, напрочь прозевавшего измену даже в собственных рядах. Не преувеличивают ли авторы способностей Дзержинского, не демонизируют ли они его?
Попутно отметим, что автор этой версии готовность Дзержинского к террору против Ленина сдвигает с конца лета, когда политический кризис достиг значительных масштабов, уже на весну 1918 г. Может, проще сразу признать желание и готовность убить Ленина имманентно присущими чертами Свердлова и Дзержинского безотносительно ко времени и пространству? Или весной 1918 г. Дзержинский "обзавелся" подконтрольным боевым отрядом "про запас", "на черный день" - а вдруг кого понадобится убить из своих товарищей по партии?
Во-вторых, одного только допуска возможности, что Семенов и Коноплева начали сотрудничать с Дзержинским весной 1918 г. (т.е. за полгода до ареста Семенова), весьма недостаточно. А собственно говоря каковы в этой ситуации обстоятельства и механизм вербовки? Если ареста весной 1918 г. не было (а его не было), то где, кто и как вербовал Семенова и Коноплеву? Кроме того, речь идет о психологически очень различных вещах. Одно дело, когда двое честолюбивых молодых авантюристов с весьма некрепкими принципами организуют покушение на Ленина и вместо всеобщего одобрения со стороны своих товарищей получают упреки в том, что они "подставили" собственную партию, когда они испытывают страх от грядущего разоблачения и вполне вероятного расстрела (когда все откроется), когда их начинают мучить сомнения в собственной правоте и т.д. и т.п., и на этой основе в ходе достаточно долгой эволюции (Семенов сидел в тюрьме девять месяцев) они каются в своих грехах и соглашаются для своей реабилитации "разоблачить" эсеровскую партию. Но, подчеркнем, что совершая ренегатство, Семенов и Коноплева имеют множество аргументов для самооправдания и оправдания себя в чужих глазах, как в глазах бывших товарищей (эсеров), так и новых (коммунистов). Особенно это беспокоило Коноплеву, как это видно из ее писем коммунисту Серебрякову и в ЦК РКП (б)9. И совсем другое дело, когда тех же двоих честолюбивых молодых авантюристов с весьма некрепкими принципами председатель ВЧК Дзержинский убеждает (уговаривает, заставляет) убить Ленина. Но это же откровенное предательство и провокация, с точки зрения этики революционера - самая чудовищная вещь из всех возможных. А что собственно могло бы заставить Семенова и Коноплеву согласиться на это? Их ведь даже не арестовывали, а потому даже страх наказания (да и не за что пока) исключен. И кстати, где и когда Дзержинский с ними встречался? Нет ни одного свидетельства, что он был с ними лично знаком (пути не пересекались, да и слишком незначительными фигурами они для Дзержинского были). Их, что, весной 1918 г. , узнав об их желании убить Ленина, разыскали чекисты и пригласили побеседовать с Дзержинским? Или тайно арестовали, быстренько завербовали и тайно выпустили? Но подобное чекисты весной 1918 г. просто еще не смогли бы сделать. Выследить, тихо арестовать (при аресте в сентябре 1918 г. Семенов открыл стрельбу и двоих ранил), стремительно завербовать и выпустить, не допустив при этом никакой утечки информации - подобное требует и мастерства, и опыта, и подбора надежных людей, а этого не было у ВЧК весной 1918 г. Ну, и, наконец, если Семенов был агентом Дзержинского, зачем нужно было его держать девять месяцев в тюрьме. Ну, да, арестовал его т.н. "военный контроль" - военная контрразведка, ну, а освободить из тюрьмы, не дожидаясь, пока "конкуренты" расколят его агента, Дзержинский то должен был. И, забегая вперед, отметим, что Семенов (как это видно из статьи С.В.Журавлева о нем) работал на разведуправление РККА, что для Дзержинского также было весьма небезопасно. А если Семенов со временем раскололся бы своим новым хозяевам? И, конечно, тут не может не встать несколько недоуменных, но важных вопросов.
Если бы Дзержинский использовал боевой отряд своего завербованного агента Семенова для убийства Ленина, неужели он оставил бы его в живых, не опасаясь разоблачения? Но если даже Дзержинский и проявил бы такое странное и очень опасное для себя человеколюбие, то зачем же он допустил поездку Семенова в 1920 г. в Польшу для диверсионной работы? Ведь надо быть очень наивным или очень беспечным человеком, чтобы игнорировать риск его ареста и возможность сенсационного рассказа Семенова полякам или Савинкову о роли Дзержинского в покушении на Ленина. И уж безусловно нужно быть полным сумасшедшим и самоубийцей с садомазохистскими наклонностями, чтобы вывести собственного агента, по твоему приказу покушавшегося на Ленина, на гласный процесс, к которому приковано внимание всей страны и всей Европы. На процесс, где следствие будут вести не только сотрудники ВЧК, но и следователи Верхтриба ("конкурирующей" организации), сладострастно вскроющие даже простые ошибки коллег, не говоря уже о чем-то серьезном. На процесс, где будет участвовать цвет русской адвокатуры? На процесс, в котором в той или иной мере участвует и который организует чуть ли не поголовно все партийное руководство (где были, естественно, и недоброжелатели Дзержинского), внимательно следящее за всем, что произносят обвиняемые и свидетели и на допросах, и на суде?
Кто, как не сумасшедший, рискнул бы вывести своего агента и его людей на процесс, где их могли запутать, где они могли проговориться, где их могли разоблачить, где, наконец, некоторые из них могли и покаяться, "сдав" Дзержинского? Какая судьба ждала бы Дзержинского в этом случае?
Таким образом, представляется, что если бы Дзержинский приказывал Семенову в 1918 г. убить Ленина, то он как можно скорее уничтожил бы не только лично его, но на всякий случай и всех его боевиков, до которых смог бы дотянуться. И если по совершенно непонятной причине, он этого не сделал, то в 1921-1922 гг. Дзержинский костьми бы лег, чтобы подобный процесс с участием Семенова и его боевиков не состоялся бы, и уж в любом случае ВЧК по собственной инициативе не инспирировала бы этот процесс, как это было на практике.
И, наконец, заявление автора, что "версия этого кремлевского заговора имеет право на существование, пока не будет документально опровергнута"10, повергает в некоторое изумление. Это же своего рода "презумпция невиновности" историка, причем использованная весьма неуместно. До сих пор считалось, что продумывать до мельчайших подробностей свои версии, оснащать их серьезными аргументами и защищать их - дело все-таки их авторов. Представляется, что уместнее было бы документально подтверждать свои версии, чем требовать "документального опровержения" от оппонентов, тем более в ситуации, когда в защиту выдвигаемой версии не представлено абсолютно ни одного документа. Собственно о каких документах, "документально подтверждающих" или опровергающих ту или иную версию, в таком деле вообще можно вести речь? Письменный договор между Свердловым и Дзержинским об убийстве Ленина или наряд (или денежный чек) Семенову, подписанный Дзержинским, на выполнение вышеназванной работы? Или письменный приказ Д.Д.Донского Семенову или Каплан об убийстве Ленина? Таких "прямых" документов в подобных делах не бывает и быть не может. Документы, косвенно подтверждающие "ненужную" версию, целенаправленно уничтожаются. Свидетельства же участников подобных дел порой в тех или иных своих частях настолько противоречивы, путаны и лживы, а сами участники, стоящие по разные стороны баррикад, имеют столь веские причины изворачиваться (с полным знанием дела), что отделить зерна от плевел, распутать этот огромный и тугой клубок правды, лжи, сплетен, шкурных интересов, идеологических и политических выгод и т.д. практически невозможно. Обстоятельства покушения на Ленина,не единственное такого рода дело, где в цепочке "тайная полиция"-"террорист"-"жертва покушения, высокое должностное лицо" сам черт ногу сломит. А убийство в 1911 г. анархистом Д.Богровым премьер-министра и министра внутренних дел П.А.Столыпина и проблема причастности к этому покушению товарища (заместителя) министра внутренних дел (и шефа корпуса жандармов) П.Г.Курлова? А дело Петрова, произошедшее двумя годами раньше, и которое в одном из своих аспектов очень серьезно смахивает на первую попытку Курлова убить Столыпина (в Петербурге в Мариинском театре) руками запутавшегося своем предательстве эсера Петрова? А странное недомыслие и неведение полицейских начальников Азефа, объясняющиеся то ли их непрофессионализмом и хитростью Азефа, то ли совпадением (в ряде случаев) их интересов?
Надеемся, что данная дискуссия вызовет отклик и коснется также других аспектов и версий и загадок покушения на В.И.Ленина в 1918 году.
Примечания
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта "Эсеровский терроризм в России (1902 - 1918 гг.): очерки истории, идеология, ментальность, этика, повседневная жизнь, тактика и террористическая техника, парадоксы, загадки, дискуссии", проект № 05-01-01410.
2 Орлов Б. Миф о Фанни Каплан // Источник. 1993. №2; Войнов В. Отравленные пули // Комсомольская правда. 29 августа 1990; Данилов Е.Три выстрела в Ленина, или за что казнили Фанни Каплан // Нева. 1992. №5-6; Литвин А.Л.Кто стрелял в Ленина? // Megapolis - Continent. 30 мая 1991; Фанни Каплан, Или кто стрелял в Ленина?: Сб. документов / Сост. В.К.Виноградов, А.А.Краюшкин, В.И.Крылов, А.Л.Литвин. Казань, 1995 (второе издание было выпущено в 2003 (М. Изд. "Х-HISTORI")) и др.
3 ЦА ФСБ РФ. Н-1789. Т. 25. Л. 322-324.
4 Цит. по: Судебный процесс над социалистами-революционерами. Подготовка. Проведение. Итоги / Сост. С.А.Красильников, К.Н.Морозов, И.В.Чубыкин. М.: РОССПЭН, 2002. С. 178.
5 ЦА ФСБ РФ. Н-1789. Т. 2. Л. 63, 92 - 92 об.
6 Литвин А.Л. Азеф второй // Родина. 1999. № 9. С. 80-84.
7 Фанни Каплан. Или кто стрелял в Ленина? С. 25-27.
8 Социалистический Вестник. №15. 2 августа 1922. С. 7.
9 Судебный процесс над социалистами-революционерами (июнь-август 1922 г.); Морозов К.Н. Судебный процесс социалистов-революционеров и тюремное противостояние (1922 - 1926): этика и тактика противоборства. М.: РОССПЭН, 2005.
10 Фанни Каплан, Или кто стрелял в Ленина? С. 25-27.