Мартов и его близкие

Мартов и Дан в ВЦИК'е

Выступления представителей меньшевиков во Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете Советов передавались советской печатью очень кратко. В органах общей, не-большевистской печати, еще продолжавшей выходить в России, хотя постоянно подвергавшейся репрессиям и ущемлениям, также очень мало сообщалось о выступлениях тогдашней оппозиции по ВЦИК'е, — особенно в период между четвертым и пятым Съездами Советов. Меж тем время было напряженное: вслед за заключением «похабного» Брестлитовского мира с немцами в разных концах России уже зажигалось пламя гражданской войны. В апреле-июне 1918 года меньшевиков представляли в ВЦИК'е Р. А. Абрамович, Ф. И. Дан, Ю. О. Мартов, Н. Н. Суханов, Ф. И. Череванин. 14 июня меньшевики и правые эсеры были исключены из ВЦИК'а; этому исключению предшествовала драматическая борьба оппозиции против правительства Ленина-Троцкого. Стремясь спасти от забвения некоторые выступления Мартова и Дана за этот давно отошедший в прошлое и малознакомый, особенно в эмиграции, период так сказать «советского парламентаризма», мы использовали изданные в Советской России протоколы ВЦИК'а и извлекли из них некоторые, заслуживающие внимания эпизоды весны и лета 1918 года.

Дон Кихот и Санхо-Панчо в большевизме

В заседании ВЦИК'а от 29 апреля 1918 г. Ленин выступил с докладом об очередных задачах советской власти, представлявшим собой полемический комментарий к его статьям, незадолго до того появившимся в печати. В своем докладе Ленин между прочим говорил об едином антисоветском фронте от Милюкова до Мартова.

Приводим в извлечениях речь Ю. О. Мартова по поводу доклада Ленина. {155}

«В сегодняшней речи главы правительства... мне пришлось слышать несколько раз свое имя, сопоставленное с именем Милюкова, что меня чрезвычайно обеспокоило. Я несколько воспрял духом, когда подумал, что, может быть, речь идет о том, чтобы не столько приучить к мысли, что Мартов также способен понимать, как Милюков, а обратно — приучить к мысли, что те кадеты, которые привлекаются к тому, чтобы работать с Советской властью за сотни тысяч в год, они во всяком случае не хуже Мартова (аплодисменты). Это меня несколько приободрило. Еще больше, конечно, я мог получить поощрение, что великий блок, который открывался Милюковым и замыкался мною, и который, по мнению Ленина, только спит и видит Дарданеллы и Босфор, — что в этот блок будут приглашены войти и принять участие и граждане Радек и Замков, ибо оказалось, что мы одним миром мазаны...

...Здесь указывалось, что Украинская Рада, в переговоры с которой, кажется, сегодня вступила Советская власть, состоит из меньшевиков. Я пользуюсь случаем, чтобы категорически заявить, что никаких политических отношений наша партия с так наз. украинскими социал-демократами и националистами-социалистами не имеет, и ни в каких отношениях с ними не состояла, и что Винниченко всегда был большевик, и как большевик выступал за границей, в том же Париже, где я имел случай жить.

Что касается Винниченко, Левицкого и других лидеров, то я скажу, что на сентябрьском демократическом совещании они выступали, чтобы заявить о полной солидарности украинских социал-демократов с большевиками: всё время они были политическими союзниками большевиков. Далее должен отвести указание относительно того, что советской власти приходилось защищаться от военных походов Гегечкори. Насколько известно, дело обстояло иначе. Гегечкори, если иметь в виду Кавказ и Кавказское правительство, вел войну с турецкими войсками, а в это время с двух сторон большевистские войска шли в тыл войскам, которыми руководил Гегечкори. Таким образом были военные походы большевистских войск на Кавказ, но я не слышал о походе Гегечкори на советские войска.

Я перехожу теперь к тому, что сегодня вам заявлял гражданин Ленин. Непропорционально много места он посвятил в своих рассуждениях ничтожной, по его словам, группе Бухарина и Радека. Вам покажется с первого взгляда странным это обстоятельство, но только на первый взгляд. По суще- {156} ству дела здесь не борьба гражданина Ленина с какой то левее его стоящей группой — это внутренняя борьба двух душ, из которых состоит современный большевизм. Это внутренняя борьба между утопистом Дон Кихотом и трезвым кулако-образным Санхо-Панчо, который идет за Дон Кихотом и его одергивает. Дон Кихотом, который объявляет войну империализму, и Санхо-Панчо, который подписывает мир. — Дон Кихотом, который посылает требование французскому правительству отозвать Нуланса, и Санхо-Панчо, который пишет в газете о происках могущественной державы, имени которой он не может назвать. Это борьба двух миров одного и того же направления, как во внешней, так и во внутренней политике. ...Здесь говорил нам гражданин Ленин, что социализм невозможен без всеобщего учета и контроля. Совершенно правильно, без этого социализма нет, но это только первая половина социалистического учения, теоретическая: вторая половина говорит, что всеобщий учет и контроль, как предпосылка и метод проведения социалистической революции, сами предполагают определенность социально политических и экономических условий. Когда их нет и пока их нет, идея учета и всеобщего контроля остается утопией и преломляется в жизни в своей противоположности — в расхищении и расточении производительных сил. Когда мы с гражданином Лениным были марксистами в одинаковом смысле этого слова, тогда гражданин Ленин это понимал, и тогда он понимал, что нельзя проводить этот учет и контроль силами пролетариата, численно слабого, и при производстве, база которого в виде крупной промышленности тает с каждым днем в результате несчастной войны и мира. Он выступает здесь, как Дон Кихот. Из этого сочетания утопического Дон Кихота и цепляющегося за власть Санхо-Панчо ничего не может получиться... особенно, если приходится вырабатывать дисциплинарные меры путем диктатуры... Ни один социалист не мыслил и не воображал возможности переходного фазиса от капитализма к социализму в. таком виде, чтобы он проводился в виде диктатуры отдельных лиц... В докладе Ленина сказано совершенно ясно, что диктатура отдельных лиц «была очень часто в истории революционного движения, выразителем, носителем диктатуры революционного класса. Да, граждане, опыт истории говорит, что когда для диктатуры известный класс, взявший власть, еще не созрел, он оказывается неспособным выполнять эту власть и легко передает диктатору ее, но этот диктатор становился проводником классовых интересов не того класса, который {157} выдвинул его, а другого, противоположного класса. Это верно относительно Юлия Цезаря, относительно Наполеона III, которого рабочие и крестьяне поставили на престол, и относительно других диктаторов (Голос: Керенский!). Относительно Керенского это было бы то, же самое: выдвинутый крестьянами, (Керенский превратился бы в орудие Корнилова. Вы отлично знаете, как и я, то же самое будет и теперь. Всякая диктатура, в этих условиях созданная, превратится в диктатуру контр-революции, ликвидирующую все завоевания демократической революции. Какие это условия? Это именно те условия, когда масса, которая взяла в свои руки власть, состоит, с одной стороны, из пролетариата, для которого социальные условия не созрели, чтобы он осуществлял ее в смысле социалистической диктатуры, с другой стороны, из громадной массы хозяйчиков, которые развиваются психологически не к социализму, а к мелкому капитализму, к мелкой буржуазии. Эти хозяйчики, разумеется, если им дать демократическую свободу и самоуправление, не осуществят социалистического производства.... Граждане, в древней Афинской республике, где так боялись, что всякая острая борьба классов приведет к личной диктатуре, имелся даже закон, по которому всякий, публично заговоривший о личной диктатуре, подвергался изгнанию из отечества. Мы до этого не дошли. Но высылать ив пределов, как было в Афинской республике, я бы советовал всех, и левых, и правых коммунистов».

Комиссародержавие

В заседании ВЦИК'а 27-го мая 1918 г. выступил известный чекист Лацис с докладом о проекте инструкции о «звании комиссаров».

Приводим краткое выступление Ю. Мартова против комиссародержавия.

«Нам предложили декрет о звании комиссаров. Мы ожидали, что будет ограничен круг деятельности комиссаров вообще и в отдельных, частных случаях. А вместо этого мы получили «чин рукоположения во комиссары», дело, не совсем свойственное ВЦИК, скорее свойственное Синоду. Дело идет не о функции, а о звании. Вы оставляете всё по старому и только предлагаете в отдельных случаях запретить комиссару именоваться таковым, оставаясь то сути дела комиссаром. Чем вызвано это необычайное положение? Заметила ли советская {158} власть, что существует в России комиссарская эпидемия, что комиссарство распространяется так, что скоро количество субъектов комиссародержавия будет неизмеримо больше, чем количество объектов?.. Ведь в настоящее время комиссаров развелось так много, что во многих гостиницах имеются так называемые комиссары гостиниц. Я знаю в одной гостинице, в которой я бываю у одного из своих знакомых, есть комиссар гостиницы, который выходит навстречу не иначе, как вооруженный хорошим маузером. Это — обычное явление: комиссар при тюрьмах, комиссар при печати, — предварительная ступень перед вступлением в тюрьму. Упраздняется ли всё это полчище комиссаров? Нет. Те инструкции, которые были прочтены, говорят лишь об ограничении пользования термином «Народный Комиссар» и представитель партии с. р. предлагает к словам «Народный Комиссар» не прибавлять эпитета «сверхнародного», оставляя это высшим учреждениям. Я думаю, что в таком виде законопроект совершенно никчемен. Дело не в том, будет ли назван комиссар Губернского Исп. Комитета комиссаром или товарищем председателя, но дело в том, чтобы эти отдельные комиссары не сталкивались между собой, при чем обыкновенно трещит чуб обывателя...

Я не могу не отметить еще одного обстоятельства, чрезвычайно существенного. За 15 минут, как была оглашена инструкция, мы утвердили гуртом громадное количество новых комиссаров. Как быть с ними? Что же, мы их разжалуем из комиссаров в заведующие?»

За всеобщее вооружение народа

В заседании ВЦИК'а от 29 мая 1918 г. Сокольников внес проект об обязательном призыве в армию. Против этого проекта выступали представители меньшевиков, а Ф. Дан огласил следующее заявление по мотивам голосования:

«Мы голосовали против этого проекта по следующим причинам: мы находим, что в трагический момент, когда грозная опасность нависла над всеми завоеваниями революции, в этот момент производит смехотворное впечатление тот жалкий шаг, который хочет предупредить эту опасность проектом коммунистической партии; мы стоим за то, чтобы воинскую повинность буржуазные классы несли наравне с пролетариатом и не пользовались бы привилегиями; мы находим, что смешно говорить о том, что мы можем оказать сопротивление контр- {159} революционным силам, когда правительство к настоящее время занимается тем, что вербует отряды для организации карательных экспедиций, чтобы вести их против части крестьянства; мы находим, что совершенно невозможно ожидать чтобы из среды рабочего класса можно было бы организовать сколько-нибудь внушительную вооруженную силу.

Представители правительства о бастующих в настоящее время коломенских рабочих выражаются, как о черносотенцах. Бастуют десятки тысяч коломенских рабочих, сплотившихся против режима, который с необычайной дерзостью называет себя рабочим. К этим коломенским рабочим уже присоединяются и рабочие Петрограда и других городов России. Мы находим, что при такой политике правительства организация этой армии в гораздо большей степени сведется к тому, чтобы отбирать неблагонадежных, которых в армию допустить нельзя; мы находим, что весь режим, как и смехотворный проект, не могут предотвратить опасностей, и потому мы сейчас, как и весь рабочий класс, стоим в военном отношении за всеобщее вооружение народа, за всеобщую милицию, которая получит смысл тогда, когда одновременно будут выполнены и политические требования, которые теперь раздаются со стороны рабочих масс во всех городах России: Коломне, Саратове, Москве, Питере и других, где рабочий класс говорит: уйдите и оставьте свое место Учредительному Собранию Российской Республики!»

Протест против преследований рабочих

В заседании ВЦИК'а от 11 июня 1918 г. Ф. Дан внес от имени меньшевиков предложение пополнить порядок дня заседания пунктом о разгоне рабочей конференции в Сормове. Приводим в извлечении речь Ф. Дана; ВЦИК предложение, внесенное Даном, отклонил.

«От имени нашей фракции я предлагаю дополнить порядок сегодняшнего дня еще одним пунктом. Это пункт о разгоне рабочей конференции в Сормове и о расстреле Сормовских рабочих. В Сормове была созвана рабочая конференция Нижегородской губернии и прилегающих к ней частей Владимирской губернии. На конференцию собралось 180 делегатов, представляющих 40 тысяч рабочих. И вот еще раньше, чем эта конференция начала заседать, уже были пущены в ход красноармейцы, и все пригородные помещения были ими за- {160} няты. У входа в зал были поставлены красноармейцы. Тогда 180 делегатов собрались в помещении бюро нашей с. д. организации, но и там были насильственно разогнаны, как разогнаны на следующий день с завода, где они пытались продолжать свои занятия.

Таким образом оказывается, что в Советской Республике, под эгидой рабоче-крестьянского правительства, невозможны рабочие съезды даже в том случае, когда они никаких притязаний на власть не предъявляют, а являются просто средством общения рабочих данной области между собой.

После ареста Петроградских делегатов здесь происходит разгон рабочей конференции, повторяю, еще раньше, чем она приступила к своим занятиям. Мы должны потребовать от правительства ответа на вопросы о том, возможны ли в Советской России такого рода рабочие конференции, которые были возможны даже при Николае II.

Когда возмущенные Сормовские рабочие пытались собраться на улице, чтобы протестовать против насилия над собранием, в них красноармейцы стреляли и ранили 5 человек (Смех на скамьях большевиков). Здесь есть товарищи, которых и это известие приводит в весьма веселое настроение. Не знаю, какую школу они прошли, но я должен сказать, что, как это водится всегда в официальных донесениях, расстрел объясняется тем, что в нем виноваты сами расстрелянные. Но и врать надо умело, а этого нельзя сказать про ту ложь, которая распространяется официальным Петроградским агентством, ибо оно мотивирует этот расстрел Сормовских рабочих провокационными выстрелами. Эта ложь сляпана так неумело, что агентство то всей России распространяет телеграмму о том, что «со стороны соглашателей раздались провокационные выстрелы в толпу». Неужели это служит достаточным мотивом, чтобы и Советские отряды стреляли в толпу? Это так глупо, что никто не поверит. Я настаиваю: имеют ли право русские рабочие собираться на улицах городов и сел, или каждое такое собрание подлежит расстрелу? Пускай нам скажут, как обстоит это дело у нас, после более года революции».

Арест рабочей конференции в Москве

Заседание ВЦИК'а от 14 июня 1918 г. обсуждало вопрос «о выступлениях против советской власти партий, входящих в советы». {161}

Вне очереди выступил Ю. Мартов, предлагая внести в повестку заседания вопрос об арестах в Москве рабочей конференции уполномоченных от фабрик и заводов. Предложение Мартова было отклонено. Приводим его краткое заявление:

«Я предлагаю пополнить порядок дня еще одним вопросом — о массовых арестах московских рабочих, произведенных в течение вчерашнего дня. Вам, вероятно, известно, хотя в прессе еще не было об этом сообщения, что вчера было арестовано несколько десятков рабочих, в том числе с. р., меньшевиков и беспартийных, выбранных заводами и мастерскими г. Москвы, в качестве уполномоченных на конференцию, которая должна была обсудить вопросы голода, безработицы и общеполитические вопросы. Конференция собиралась открыто, гласно и была арестована неизвестно по каким причинам: задержанные в количестве 41 человека до сих пор находятся в Таганке и Бутырках. Я должен обратить внимание на то, что попытки многих заводов направить свои делегации сюда в ЦИК, чтобы присутствовать в заседании ВЦИК, разбивались о специально отданный приказ на сегодня не пропускать сюда никого, кроме большевиков и левых с. р. Эти товарищи-рабочие сейчас стоят на улице, тщетно ожидая у парадного крыльца так наз. высокого собрания, чтобы выбранные сотнями и тысячами рабочих были допущены присутствовать на этом заседании, где наша фракция пытается поставить вопрос об этом новом акте произвола и насилия над пролетариатом. Полагаю, что важность этого вопроса, вопроса о перенесении сюда, в Москву, той практики открытой борьбы против неугодных проявлений рабочего движения, которые в Сормове и других местах довели до открытого военного столкновения и массовых расстрелов, подобных ленским, — я полагаю, что эти попытки неответственных людей будут здесь осуждены, и ВЦИК будет иметь мужество сказать, одобряет ли он эти шаги».

Тактическая позиция меньшевиков

По вопросу об анти-советской деятельности меньшевиков и эсеров с докладом на ВЦИК'е (тогда же, 14 июня 1918 г.) выступил редактор «Правды» Л. Сосновский. С возражениями на доклад Сосновского и с изложением позиции меньшевиков выступили Ю. Мартов и Ф. Дан. Приводим в извлечении их речи. {162}

Ю. Мартов. «Для определенного поручения нужны определенные лица. Совершенно ясно, что гр. Сосновский может дать только то, на что он способен. Более хитрого сплетения нескольких документов с большим количеством голословных утверждений нельзя придумать. Голословных утверждений, которым нужно верить, так как он редактор правдивой «Правды». Кроме этого, для обоснования своего доклада-доноса гр. Сосновский привести ничего не смог. Я не имею веры в демократизм той партии, которая, якобы, вызывает нас на суд пролетариата, чтобы ожидать, что мне дадут достаточно времени, чтобы разоблачить все эти маленькие неправды, из которых сплетена одна большая неправда доклада. Если не успею разобрать всё, то каждый, кто желает говорить со мной, сможет видеть меня в помещении Исполнительного Комитета, где может получить разъяснения.

Все сообщения о нашей причастности к движению чехо-словаков — ложь. Ложь, гнусная ложь, будто хоть один член нашей партии приложил к погромам советов свою руку. Везде, где громили, мы были под угрозой той же самой расправы. Вторая ложь, будто в Оренбурге члены нашей партии принимали участие в бывших там насилиях. Некоторые члены нашей партии также пострадали, когда в Оренбурге дутовцы чинили насилия и выбрасывали из окон членов Совета. Мы не были в числе палачей, а в числе тех же преследуемых.

Вот образец того, какие люди стоят во главе Советской России — люди, которые здесь утверждают прямо противоположное истине. Здесь было упомянуто, что мы помогаем Скоропадскому. Этой правде Сосновского я противопоставляю телеграмму Чичерина с протестом против того, что Скоропадский преследует членов РСДРП. Пусть Сосновский пойдет к Чичерину и узнает у него об этом, к Чичерину, который в течение 10 лет считался порядочным человеком, и пусть узнает у него, что порядочный человек не может утверждать публично такой гнусной лжи. Этот же господин заявил, что наш нейтралитет в Самаре заключался в том, что наши члены партии ходили к коменданту чехо-словаков с требованием уменьшить число расстрелов. Если это было, то члены нашей партии исполнили свой долг...

Сейчас еще раз, 50-й раз повторена ложь, будто кто-нибудь из нашей партии имеет прикосновение к так наз. временному Сибирскому правительству, выбранному областной думой, куда выбирались и большевики. Сибирское правитель- {163} ство не включает в себя ни одного меньшевика. Точно также ложь о том ликовании, с которым, якобы, наши владивостокские товарищи приветствовали японский десант. Как они приветствовали, — это можно видеть в вынесенной ими резолюции протеста. Г. Сосновский сказал один раз правду, которая на этот раз особенно характеризует какую неправду он заявлял прежде. Он сказал, что в Саратове началось движение, — как вам известно, движение начато офицерами большевистской Красной армии— меньшевики заняли позицию нейтралитета. А между тем, с этой же кафедры утверждали раньше, что меньшевики принимали участие в саратовском восстании. Он сказал правду, но она бросает свет и на всю остальную его неправду...

Гр. Сосновский говорит неправду, когда он утверждает, что 41 арестованный на конференции уполномоченных от рабочих в Москве — адвокаты и офицеры. Там есть два офицера — один Кучин, старый член с.д. партии, который не был комиссаром Керенского, а был избран солдатами в председатели Исполкома 12-ой армии, затем есть там офицер Трояновский, который до 1914 г. состоял членом ЦК партии большевиков. Вот какие контр-революционеры там! Многие из вас его знают. Затем там есть два или три партийных интеллигента, а остальные 36 — московские рабочие из тех партийных работников с. р. и с. д., которые живут продажей своей рабочей силы, а не продажей своих убеждений безконтрольной кассе, из которой оплачиваются представители Советской власти.

...Конференция была созвана не под предлогом увеличения хлебного пайка. Во всех документах сказано, что она созвана была для обсуждения вопросов о голоде, безработице и общем политическом положении. Поэтому, говорить, что на нее заманивали рабочих обманом, могут только профессиональные обманщики. Я кончаю, потому что ваш демократизм не дает возможности разбить вас также по остальным пунктам, как я это сделал по пунктам, мною уже разработанным. Наш старый девиз, с которым мы вступили в первые ряды русского пролетариата, когда о вас в русском пролетариате не было слышно, остается прежним. Ничего с нами не поделаешь! Вы можете нас брать заложниками, и мы предупреждаем, что мы не только не готовим вооруженного восстания, но мы ходим невооруженными, и те люди, которые убили нашего партийного тов. Тулякова, которого знает вся рабочая Россия, — эти ваши наемные люди могут каждую минуту, в любой момент убить {164} каждого из нас. Мы не готовим вооруженного восстания. Мы не участвуем ни в сибирском, ни в каком другом правительстве, которое возникло на авантюре с иностранными штыками. Мы идем одним путем, — путем организации рабочих масс. Мы сделали очень много на этом пути. Мы счастливы констатировать, что нет места вокруг Москвы и на всём пространстве Великороссии, где бы большевистский демагог мог свободно выступать на свободном рабочем собрании, где бы ему не предъявили счета о том зле и унижении, которое ваше правительство принесло рабочему классу. После каждого из нас восстанут тысячи, и горе вам!».

Ф. Дан. ...«Здесь целый ряд грехов возлагался на нашу партию. Я должен сказать, что наша партия считает всю ту политику, которую вели большевики и левые с. р. с октября, гибельной для рабочих масс я революции. Наша партия в этом не одинока, ибо в те октябрьско-ноябрьские дни и из уст большевиков, Зиновьева, Каменева и других, раздавались такие же утверждения, что то, что делают большевики, ведет революцию и пролетариат к гибели. Мы отличаемся только тем, что наши убеждения оставляем при себе и проводим их в жизнь, а не отдаем эти убеждения за комиссарские и подкомиссарские места. К счастью, в настоящее время, —и я хотел бы, во имя интересов рабочего класса и революции, чтобы это не было слишком поздно, — и в широких массах рабочего класса уже созрело убеждение, которое мы питали с октябрьских дней, убеждение, что большевизм его обманул, что он предал интересы социализма и революции, что большевизм толкает рабочее движение к гибели и ведет революцию к пропасти. Это убеждение созрело в широких массах рабочего класса и никакие репрессии и угрозы расстрелов, которыми отсюда нам грозили сегодня, как грозили при Николае II, не остановят этого процесса... Вы нас никакими охранками и расстрелами не запугаете. Но я должен сказать, что мы всё время, хотя и считали гибельной вашу политику, стояли и стоим за то, чтобы рабочий класс вел борьбу на почве советов и через советы, на почве превращения советов в то, чем они должны быть — в органы независимой классовой борьбы.

...На деле вы возможность легальной борьбы отнимаете. Вы имеете дерзость писать, что если рабочим не нравится правительство Ленина и Троцкого, правительство Совета Народных Комиссаров, они могут переизбрать его. Это — ложь, потому что при современном режиме нельзя переизбрать не только Ленина и Троцкого, но даже Панюшкина привлечь за {165} убийство, в котором он принимал участие. Везде, где происходят перевыборы в Советы, вы или прибегаете к насилиям и угрозам, или разбавляете выборных от рабочих представителями ваших бюрократических учреждений таким образом, что берут верх в большинстве чиновники. Там же, где это не удается, вы разгоняете Советы, как это было в Ярославле, Сормове, Вятке, Златоусте и в других местах. Вы недавно разогнали Новгородский Совет. Вы такой тактикой ведете к гибели рабочий класс. ...Беспартийные конференции — это единственная опора для сплочения рабочего класса. Там мы будем проводить ту же линию для отобрания советов у большевистских чиновников. Когда будет созвано Учредительное Собрание, как только дойдет до мысли об Учредительном Собрании, только тогда Советы отразят волю рабочего класса... Ваша политика становится всё большей опорой контрреволюции... Я напомню доклад Раскольникова. Он в «Правде» после того, как обревизовал положение в Сормове, печатно заявил, что наша партия, а не ваша, пользуется подавляющим большинством... Мы считаем ваш режим гибельным от начала до конца».

Исключение из ВЦИК'а

На этом же заседании 14-го июня была принята резолюция ВЦИК'а, в заключительной части которой сказано: «исключить из своего состава представителей партии с. р. (правых и центра) и меньшевиков, а также предложить Советам Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов удалить представителей этих фракций из своей среды».

Мотивы, повлекшие за собой исключение эсеров и меньшевиков, перечислены в резолюции в следующем виде: 1. советская власть переживает трудный момент, 2. меньшевики и эсеры являются «представителями партий, явно стремящихся дискредитировать и низвергнуть власть советов», 3. представители эсеров и меньшевиков, «вплоть до самых ответственных», «изобличены в организации вооруженных восстаний»... в союзе с «явными контрреволюционерами» — Калединым, Корниловым, Дутовым, Семеновым, Хорватом, Колчаком, а в последнее время — «с чехословаками и черносотенцами». {166}

socialist.memo.ru – Российские социалисты и анархисты после Октября 1917 года