главная / о сайте / юбилеи / анонсы / рецензии и полемика / дискуссии / публикуется впервые / интервью / форум

Мартов и его близкие

Ю. О. Мартов в борьбе с террором

В 1918 году в связи с смертным приговором, вынесенным капитану Щастному Верховным Революционным Трибуналом, Ю. О. Мартов выпустил в Москве брошюру «Долой смертную казнь». Эта брошюра-воззвание прозвучала в то время, на заре красного террора, как обвинительный акт по адресу большевиков, пришедших к власти под лозунгом непримиримой борьбы с смертной казнью, клявшихся со всевозможных подмостков в том, что именно они являются единственными, последовательными до конца противниками смертной казни, без суда или по суду.

В предисловии к брошюре-воззванию Мартова, переизданной «Социалистическим Вестником» в 1923 г. заграницей, мы читаем: «Политическое чутье безошибочно подсказало Мартову, что решается вопрос о том, пройдет ли несчастная страна через режим террора, дикого, свирепого, беспощадного, хладнокровно организуемого диктаторской властью. И всю силу своего таланта, страсти, негодования, бичующего сарказма бросил он в лицо палачам, чтобы остановить их преступную руку».

Этот яркий протест, — первый и единственный в это время, мужественно брошенный «в лицо палачам», «злостным обманщикам и клятвопреступникам», представляет собой чрезвычайно ценный документ эпохи и с большой силой характеризует моральный облик и духовное благородство Ю. О. Мартова, никогда, ни при каких условиях не согласного мириться с режимом террористической диктатуры, — какими бы прекрасными словами он ни прикрывался. Для Ю. О. Мартова были важны не слова, а дела Ленина, — и против этих кровавых и преступных дел (поднял Мартов свой протестующий, свой предостерегающий голос.

Приводим в извлечении брошюру Ю. О. Мартова «Долой смертную казнь», а также перепечатываем из с. д. газеты «Всегда Вперед», выходившей с перерывами в Москве, статью {148} Мартова против расстрела в начале 1919 года четырех великих князей. Заграницей протест против расстрела четырех Романовых, в том числе историка Николая Михайловича, — мужественно заявленный Мартовым, почти неизвестен, во всяком случае никогда в печати не воспроизводился.

«Долой смертную казнь»

...Как только стали они у власти, с первого же дня, объявив об отмене смертной казни, они начали убивать.

Убивать пленников, захваченных после боя в гражданской войне, — как это делают все дикари.

Убивать врагов, которые после боя сдались на слово, на обещание, что им будет дарована жизнь. Так было сделано в Москве в октябрьские дни, когда большевик Смидович подписал обещание даровать жизнь сдающимся юнкерам, а потом допустил, что сдавшиеся были перебиты по одиночке. Так было в Могилеве, где Крыленко не охранил сдавшегося ему генерала Духонина, растерзанного на его глазах убийцами, преступление которых осталось безнаказанным. Так было и в Киеве, в Ростове, во многих других городах при взятии их большевистскими войсками. Так было в Севастополе, Симферополе, Ялте, Евпатории, Феодосии, где шайки негодяев истребляли по опискам мнимых контрреволюционеров без всякого следствия и суда, убивая и женщин и малолетних детей.

Вслед за этими самосудами и расправами, организованными по подстрекательству или попустительству большевиков, начались убийства по прямому приказу органов большевистской власти. Смертная казнь объявлялась отмененной, но в каждом городе, в каждом уезде, разные «чрезвычайные комиссии» и «военно-революционные комитеты» приказывали расстреливать сотни и сотни людей. Одних — как контрреволюционеров, других — как спекулянтов, третьих — как грабителей...

...Человеческая жизнь стала дешева. Дешевле бумаги, на которой палач пишет приказ об ее уничтожении. Дешевле повышенного хлебного пайка, за который наемный убийца готов отправить человека на тот свет по распоряжению первого захватившего власть негодяя. {149}

Этот кровавый разврат совершается именем социализма, именем того учения, которое провозгласило братство людей в труде высшей целью человечества.

...Истребив десятки тысяч людей без суда, большевики приступили теперь к смертным казням по суду.

Они образовали новый верховный революционный трибунал для суда над врагами советской власти.

И в первом же заседании нового трибунала вынесен смертный приговор, исполненный через 10 часов.

...Посмотрите, как судили капитана Щастного.

Его обвинили, что он готовил заговор против советской власти.

Капитан Щастный отрицал свою виновность.

Он просил допросить свидетелей, — в том числе тех комиссаров-большевиков, которые должны были следить за ним. Кому лучше было знать, точно ли он интриговал против советской власти?

Трибунал отказал ему в вызове свидетелей. Отказал в том праве, которое всякий суд, кроме столыпинского военно-полевого суда, дает самому тяжкому преступнику.

А дело шло о жизни и смерти человека.

О жизни и смерти человека, который заслужил доверие и любовь своих подчиненных — матросов Балтийского флота, протестовавших против его ареста...

...Щастному отказали в праве, которым пользуется всякий вор и убийца, — вызвать на суд свидетелей. Ни одного из его свидетелей не допустили. Зато выслушали свидетеля обвинения.

И этим свидетелем был Троцкий.

Тот самый Троцкий, который арестовал Щастного, как комиссар по военно-морским делам.

Тот самый Троцкий, который, как член Совета 'Народных Комиссаров, предписал судить Щастного этим именно судом Верховного Трибунала, созданным для вынесения смертных приговоров.

И на суде Троцкий выступал не как свидетель, а как обвинитель. Как обвинитель, он утверждал: этот человек виновен, осудите его! — после того, как заткнул этому человеку рот, запретив ему вызывать свидетелей, могущих опровергнуть его обвинения.

Не много храбрости нужно, чтобы так бороться со своим врагом, — предварительно связав ему руки и заткнув рот. И не много честности и благородства. {150}

...При Николае Романове иногда удавалось, указав на чудовищную жестокость приговора, остановить его исполнение и вырвать жертву из рук палача.

При Владимире Ульянове невозможно и это. Мужчины и женщины, стоящие во главе большевистской партии, опали спокойным сном, когда где-то в тиши ночной тайком убивали первого осужденного их судом.

...Зверь лизнул горячей человеческой крови. Машина человекоубийства пущена в ход...

...Первый пример подан, и теперь Верховный Революционный Трибунал будет отправлять на тот свет всех, кого большевистская партия пожелает лишить жизни — будет превращать столько людей в трупы, сколько могут успеть умеренные аккуратные чиновники в течение своего восьмичасового рабочего дня.

Начато с офицера, которого темным массам можно представить, как врага народа, как контр-революционера. Дальше пойдет очередь за всеми, открывающими народу глаза на преступность и гибельность установленного большевиками порядка.

Уже теперь сотни рабочих и крестьян, сотни полезных общественных работников, множество социал-демократов и социалистов-революционеров томятся в большевистских тюрьмах и застенках. За слово критики, за слово протеста, за открытое выражение своих убеждений, за защиту интересов рабочего класса и крестьян заключены под стражу эти люди. Подчас, в порядке дикого самосуда, их уже убивали без всякого повода. Теперь каждый из них может через зал Верховного Трибунала последовать на тот свет.

...Но кровь родит кровь. Политический террор, введенный с октября большевиками, насытил кровавыми испарениями воздух русских полей. Гражданская война все больше ожесточается, всё больше дичают в ней и звереют люди, вое более забываются великие заветы истинной человечности, которым всегда учил социализм. Там, где власть большевиков свергают народные массы или вооруженные силы, к большевикам начинают применять тот-же террор, какой они применяют к своим врагам. Дутовцы, Семеновцы, Алексеевцы, украинские гайдамаки, войска Скоропадского и Краснова, отряды Дроздовcкого вешают и расстреливают. Крестьяне и мещане, изгнавшие местные большевистские советы, совершают над их членами величайшие жестокости. {151}

Растет взаимное озверение — и вся тяжесть ответственности за него падает на партию, которая именем социализма кощунственно освятила хладнокровное убийство безоружных пленников, которая лицемерно протестует против белогвардейских расстрелов в Финляндии в то время, как кровью расстрелянных обагряет русскую землю.

...Социал-демократическая Рабочая Партия всегда восставала против политических убийств, совершены ли они палачем или добровольцем-мстителем. Она восставала против них даже тогда, когда революционеры убивали опричников царизма. Она учила рабочий класс, что не такими убийствами, хотя бы худших врагов народа, улучшит он свою долю, а коренным изменением всего политического строя, всех условий, порождающих гнет и насильничество. И теперь она предостерегает рабочих и крестьян, доведенных до отчаяния насилием большевистской власти: не мстите расправой над отдельными комиссарами и отдельными большевиками, не идите на путь убийств, не отнимайте жизни у ваших врагов, довольствуйтесь тем, чтобы отнять у них власть, которую вы сами им дали!

Мы, социал-демократы, против всякого террора — террора снизу и террора сверху.

А потому мы и против смертной казни — этого крайнего средства террора, то-есть устрашения, к которому прибегают все правители, лишенные доверия народа.

Борьба против смертной казни была написана на знамени всех борцов за свободу и счастье русского народа, всех борцов за социализм.

...И тетерь нашлась партия, именующая себя революционной, рабочей и социалистической, которая посягнула на эту святую ненависть русского народа к смертной казни! Которая дерзнула приобщить снова палача к сонму высших носителей государственной власти! Которая от царизма заимствовала кровавую религию человекоубийства по суду — во имя интересов государства!

...Позор партии, которая званием социалиста пытается освятить гнусное ремесло палача!..

...Не могу молчать! — воскликнул великий старец Лев Толстой при вестях об ежедневных казнях по приговорам столыпинских судов.

Рабочие России! И вам не велел молчать Лев Николаевич в ту минуту, когда палач снова стал центральной фигурой русской жизни! Вам не велел молчать и Карл Маркс, чью па- {152} мять вы чествовали недавно. Непримиримым врагом всего варварства, завещанного нам прошлыми веками, был великий учитель социализма, и надругательством над его памятью является совершаемая во имя социализма, во имя пролетариата кровавая работа палача.

...Нельзя молчать! Во имя чести рабочего класса, во имя чести социализма и революции, во имя долга перед родной страной, во имя долга перед Рабочим Интернационалом, во имя заветов человечности, во имя ненависти к виселицам самодержавия, во имя любви к теням замученных борцов за свободу, — пусть по всей России прокатится могучий клик рабочего класса:

Долой смертную казнь! На суд народа палачей-людоедов!

Ю. Мартов

Стыдно!

В то время, как в советской печати обсуждался вопрос об упразднении «чрезвычаек», а московская общегородская конференция коммунистов постановляет отнять у этих учреждений право выносить приговоры; в то время, как гражданин Крыленко констатирует, что ни один декрет не предоставил чрезвычайкам права расстрелов, — петроградская чрезвычайная комиссия с олимпийским спокойствием объявляет, что ею расстреляны четыре Романовы: Николай и Георгий Михайлович, Дмитрий Константинович и Павел Александрович.

Ни одного слова о том, какое преступление совершили эти люди, какой заговор они затеяли в тех тюрьмах, в которые они были заключены еще в августе прошлого года, в дни ужасов петербургского красного террора.

С социалистической точки зрения четыре бывших великих князя стоят не больше, чем четыре любых обывателей. Но столько они стоят, и жизнь каждого из них для всякого, не променявшего пролетарский социализм на звериную мораль профессионального палача, столь же неприкосновенна, как жизнь любого торговца или рабочего.

За что их убили? За что, продержав в тюрьме 6 месяцев и успокаивая их каждый день, что никакая опасность не грозит их жизни со стороны представителей пролетарской диктату- {153} ры, их в тихую ночь повели на расстрел — без суда, без предъявленных обвинений?

Какая гнусность! Какая ненужно-жестокая гнусность, какое бессовестное компрометирование великой русской революции новым потоком бессмысленно пролитой крови!

Как будто недостаточно было Уральской драмы — убийства членов семьи Николая Романова! Как будто недостаточно, что кровавая баня помогла русским контр-революционерам в их агитации в Западной Европе против революции.

В момент, когда всеми силами надо помогать европейским друзьям русской революции в их кампании против вооруженного вмешательства и против блокады, усердные не по разуму террористы доставляют худшим врагам революции такой благодарный материал, как сообщение о бесцельном и безмотивном убийстве нескольких пленников!

Когда в августе они были взяты заложниками, Социалистическая Академия, которую вряд ли заподозрят в антибольшевизме, протестовала против ареста Николая Михайловича, как ученого (историка), чуждого политике. Теперь и этого мирного исследователя истории — одного из немногих интеллигентных Романовых — застрелили, как собаку.

Стыдно! И если есть коммунисты, есть революционеры, которые сознают гнусность расстрела, но боятся заявить протест, чтобы их не заподозрили в симпатиях к великим князьям, то вдвойне стыдно за эту трусость, — позорный спутник всякого террора!

«Всегда Вперед!» № 2, четверг, 6 февраля 1919 года.

Л. Мартов {154}

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.