Мартов и его близкие

Я. АРОНСОН

Как жил и работал Ю. О. Мартов

1.

ЮЛИЙ Осипович Мартов родился в Константинополе 12 ноября 1873 года, где его отец служил в Русском Обществе Пароходства и Торговли, а затем, когда семья Цедербаум переехала на жительство в Петербург, детство и юность провел в столице. Там он обучался в гимназии, там поступил в университет, на естественный факультет, который однако через шесть месяцев ему пришлось покинуть. Было это в 1891-92 г.г., когда Юлий Осипович достиг 18-19 лет. За короткий период своего студенчества Ю. О. расширил свои связи в петербургских кружках молодежи, датировавшие еще с гимназической скамьи, быстро и окончательно переключился на политику, прошел через искус первого обыска, ареста и тюремного заключения в Крестах. К этому времени уже начала определяться общественно-политическая карьера будущего Мартова, первые главы которой он вписал в свою биографию в весьма юном возрасте. Эта его карьера оборвалась тоже очень рано: в возрасте 49 лет Юлий Осипович скончался от туберкулеза горла в одной из санаторий Шварцвальда в Германии — 4 апреля 1923 года. В тридцать лет, отпущенных ему нещедрой судьбой, укладывается жизнь и творчество Ю. О. Мартова, замечательного человека, одаренного представителя социалистической интеллигенции, действовавшего на рубеже двух веков в России, пионера и руководящего деятеля социал-демократии и ее меньшевистского течения, выдающегося политика и публициста.

Если конкретазировать и распределить 30-летие общественно-политической деятельности Юлия Осиповича на его основные периоды, то мы придем к следующим, характерным для целого поколения русских социалистов, выводам. Мы установим, что на долю Юлия Осиповича выпала жизнь и ра- {86} бота «на воле» в России всего на всего в течение каких-нибудь 7-9,5 лет, да и то, если включить в это время период в 2 года, проведенных в ссылке, под надзором полиции. Из следующих 4 лет Юлий Осипович провел 1 год в тюрьме и целых 3 года в гиблой ссылке в Туруханском крае, откуда он вывез мучивший его всю его жизнь смертельный недуг. Если из 30 лет деятельности Ю. О. вычесть это десятилетие с лишним, протекшее в пределах России, то мы должны отнести остальные 19-20 лет за счет пребывания Мартова в изгнании, в эмиграции. Попробуем уточнить эту «статистику», и тогда мы увидим, что, начиная с нового, 20-го века, Мартову до самой революции 1917 года, почти не пришлось жить на русской почве и непосредственно соприкасаться с тем миром, которому была посвящена вся его энергия и отданы все его помыслы. Не могло быть и речи в политической обстановке старого режима, например, чтобы Мартов, признанный руководитель меньшевизма, мог быть избранным в Государственную Думу или стать во главе большого социалистического органа печати...

Арестованный в Петербурге в первый раз в 1892 г., Юлий Осипович по освобождении был выслан в 1893 г. из столицы и выбрал местом своей ссылки — Вильно. Когда в 1895 году кончился срок ссылки, ему разрешили вернуться в Петербург, — но уже в январе 1896 года во время разгрома Союза борьбы за освобождение рабочего класса Ю. О. был арестован и провел в тюремном заключении 1 год, а затем, получив приговор на 3 года ссылки в Восточную Сибирь, в феврале 1897 был назначен в Туруханск, где и провел ровно три года, и только в январе 1900 года выехал в Россию. Вновь открылась для Ю. О. коротенькая полоса жизни и деятельности «на воле». Он был на совещании в Пскове, где образовался «тройственный союз» (Мартов, Ленин, Потресов) на предмет издания «Искры», объехал некоторые города на юге, — Харьков, Полтаву.

Весна 1901 застает Мартова за границей — раньше в Германии (Мюнхен, Штутгарт), затем в Лондоне и Швейцарии, в Женеве, в редакции «Искры». Около 5 лет продолжается первая эмиграция Мартова, первый отрыв от России. Только по амнистии после манифеста 17 октября 1905 года Юлий Осипович получил возможность вернуться во взбудораженную революцией Россию. Но политическая обстановка уже вскоре стала радикально меняться, и, реваншируясь, правительство в мае 1906 подвергает Мартова аресту; ссылка в {87} отдаленные места заменяется высылкой заграницу. Настает для Мартова — полоса второй эмиграции, которая продолжается около 8 лет и протекает в Швейцарии и Франции. Осенью 1913 года он решается воспользоваться амнистией в связи с 300-летием Дома Романовых и приезжает в Петербург. Но «легализация» его не отличалась устойчивостью. К тому же заграницей потребовалось присутствие Мартова: в первой половине 1914 года в Брюсселе Международное Социалистическое Бюро обсуждало вопрос об объединении русской социал-демократии, которое вылилось в форму консолидации различных группировок меньшевистского толка и изоляцию большевизма. К тому же в августе готовился созыв международного социалистического конгресса в Вене, сорванный первой мировой войной. Юлий Осипович остался в Европе, и выпавшая на его долю третья эмиграция продолжалась до новой революции 1917-го года. В эти три года, в качестве главы русских интернационалистов, Мартов участвовал в конференциях Циммервальда и Кинталя и редактировал ряд русских изданий в Швейцарии и Франции.

Только в мае 1917 г. Юлию Осиповичу удалось выехать в Россию, чтобы принять участие в событиях, разыгравшихся на родине. Это последнее пребывание в России, после гибели февральской демократической революции, продолжалось не более трех лет, — но каких лет: гражданской войны, безудержного террора! По настоянию Ц.К. партии меньшевиков, пользовавшейся еще иллюзорной полу-легальностью в России, для лечения обострившегося процесса туберкулеза и для участия в съезде Независимой с. д. партии в Галле, Юлий Осипович осенью 1920 года в последний раз покинул Россию и выехал за-границу, в Германию, ставшую для него последним этапом. За три года этой эмиграции Ю. О. вместе с Р. А. Абрамовичем, Е. Л. Бройдо, Д. Ю. Далиным и др. поставил в Берлине меньшевистский журнал «Социалистический Вестник», организовал Заграничную Делегацию РСДРП и принял участие в создании Венского Социалистического Объединения. В самом начале 19'23 г. болезнь его разыгралась с особенной остротой, и в апреле Ю. О. Мартова не стало.

2.

Мы проследили во времени «политическую судьбу Юлия Осиповича. Ему было отпущено всего 30 лет сознательной, интеллектуальной жизни. Но это тридцатилетие было до краев заполнено исключительной, кипучей, творческой работой. {88}

В своих «Записках социал-демократа» Юлий Осипович пишет, что с юных лет он чувствовал в себе задатки писателя. Ремесло «газетчика» — по его словам — было у него «в крови», перешло к нему от деда, Александра Цедербаума, пионера древне-еврейской, еврейской и русско-еврейской печати в России. И действительно, только-только оперившись, вступив в первый кружок революционной молодежи, Юлий Осипович взялся за перо и не выпускал его до самой своей кончины. У него оказались высокие данные для этой работы: литературное дарование, писательский, публицистический темперамент, исключительное многообразие интересов, и — с самых юных лет — широкая ориентированность во всех занимавших его вопросах, с годами восполнявшаяся солидной эрудицией. К этому нужно прибавить феноменальную память, отличавшую Юлия Осиповича с самых юных лет и чрезвычайную быстроту усвоения прочитанного. Виленцы, работавшие с Юлием Осиповичем в 1893-95 г.г., с удивлением вспоминали, как Ю. О. в одну ночь одолевал толстый том Туган-Барановского «Русская фабрика», и на следующее утро, знакомя товарищей с содержанием книги, приводил наизусть обширные выдержки из нее. Да и сам Юлий Осипович, рассказывая о своих занятиях в петербургских «Крестах», передает, что во сне его одолевали обширные цитаты из прочитанных книг, фотографически запечатлевшиеся в его памяти. До самой смерти для Мартова остались характерными быстрота чтения и такая же быстрота письма, поражавшие окружающих, среди которых всегда бывало немало литераторов и книжников.

Первые кружки, в которых участвовал молодой Мартов в Петербурге, были народовольческие. Студент В. Шарый организовал группу «молодых народовольцев», выпустившую листовку «Свободное слово», написанную Н. К. Михайловским. Эта группа сочетала некоторые элементы марксизма с признанием террористической тактики. По делу «молодых народовольцев» и попал впервые в тюрьму Мартов. Но в 1892 году, особенно после прочтения 1 тома «Капитала» Маркса (он читал его во французском переводе Лафарга), Юлий Осипович осознал себя марксистом, — и остался этому верен уже на всю жизнь. Очутившись в 1893 г. в Вильне и скромно признавая себя «учеником виленоких марксистов», Ю. О. очень скоро оказался там на ролях идеолога нового движения.

Литературный дебют Мартова относится еще к петербургскому периоду, — когда он написал предисловие к брошюре Геда о коллективизме. Вскоре в журнале «Научное обозре- {89} ние» появился его перевод с немецкого статьи Кунова, опубликованной в «Найе Цайт» Каутского. По приезде в назначенную ему ссылку в Вильно, Ю. О. быстро обнаружил свои незаурядные литературные способности. В 1893 г. он был привлечен в качестве редактора брошюры «Об агитации», написанной А. Кремером и получившей вскоре широкое признание в с. д. кругах.

1 мая 1895 г. Мартову пришлось сделать доклад перед собранием агитаторов (их было 40 человек), которому приписывалось, по словам деятелей Бунда, «первоклассное историческое значение» и который был издан за границей под названием «Поворотный пункт в истории еврейского рабочего движения». К виленскому периоду Мартова относится и листовка, составленная им в ответ проповеднику в синагоге, выступавшему против рабочих-забастовщиков. Эта листовка была напечатана в № 1 «Работника» в 1896 году за границей и особенно заинтересовала П. Аксельрода.

Литературная деятельность Ю. О. однако получила развитие уже после возвращения его из Вильны в Петербург, когда он вместе с Лениным и другими создал Петербургский. Союз Борьбы. История этого Союза рассказана и освещена довольно подробно и в историческом очерке РСДРП, написанном впоследствии Юлием Осиповичем, и в «Записках социал-демократа». Литературные планы Мартова в рамках Союза борьбы однако с большим трудом осуществлялись. Только попав в тюрьму в январе 1896 г. и проведя год в тюремном заключении, Ю. О. собрал материалы (пользуясь для этого и тюремной библиотекой, и книжными передачами с воли), которые он использовал для ряда работ и впоследствии в Туруханской ссылке. В тюрьме ему удалось написать серию статей под общим заглавием «Современная Россия», которую он натравил через А. Н. Потресова для «Нойе Цайт» Карла Каутского; они были опубликованы по-немецки за подписью: Мартин. Впоследствии (в 1898 г.) эти статьи вышли отдельной брошюрой в издании Союза русских социал-демократов за-границей.

В Туруханске Мартов написал ряд других работ, выдвинувших его в первые ряды социал-демократических публицистов, как в легальной печати, так и в заграничной. В легальном марксистском журнале «Новое Слово» за подписью А. Егорова (псевдоним составился из «Алексея», как назывался Мартов в Вильне, и «Егора», под каковым именем он действовал в Петербурге), Юлий Осипович напечатал работу {90} «Народничество прежде и теперь». Книжка журнала была конфискована, а вскоре и журнал был закрыт. В марксистском легальном журнале «Жизнь» Ю. О. напечатал за подписью Ю. Кедрова рецензию на книжку В. Богучарского о Лафайете. А заграницу им было послано много литературы, из которой известны «Рабочее дело в России», брошюра к 50-летию французской революции 1848 года, ряд газетных статей, «Сказка» к 1-му мая. Заслуживает также внимания, что Мартов писал из Туруханска корреспонденции разоблачительного характера в «Сибирскую жизнь» (Томск) и в «Восточное Обозрение» (Иркутск).

3.

Публицистический талант Ю. О. Мартова ко времени его возвращения в Россию уже пользовался широким признанием, и на совещании в Пскове, весной 1900 г., в котором наряду с «тройственным союзом» присутствовали представители легального марксизма (П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановский), было решено, что Мартов выедет за границу для участия в редакции «Искры». Мартов задержался несколько в России. Он объехал ряд городов, установил связи, виделся с равными лицами, совещался по вопросу о постановке нелегальной типографии и о созыве второго съезда партии. (Первый съезд имел место в 1898 г., в то время, когда Мартов еще отбывал Туруханскую ссылку) и только весной 1901 г. выехал за-границу. Но уже в первом номере «Искры» (декабрь 1900) напечатаны были две статьи Юлия Осиповича, присланные из России, а по приезде заграницу Мартов стал одной из ведущих сил газеты «Искра», которая вошла в историю не только как политический орган с. д. мысли, но и как боевой центр собирания будущей с. д. партии. К этому времени относится сближение Ю. О. с основоположниками марксизма в России, с членами Группы Освобождение Труда П. Б. Аксельродом, В. И. Засулич и Г. В. Плехановым.

В историю идейной борьбы тех лет по консолидации ортодоксально-марксистских элементов и размежеванию с разными группировками, отклонявшимися от ортодоксии (экономистами, ревизионистами, Бундом и др.) на страницах «Искры» и теоретического журнала «Заря» Юлий Осипович входит в качестве активного участника. Его многочисленные статьи, написанные с литературным мастерством и темпераментом прирожденного публициста, импонировали читателю ярко-выраженной моральной окраской, особенно отличавшей {91} Мартова, и у многих ценителей его дарования вызывавших аналогию с представителями радикальной публицистики прошлого, особенно с Добролюбовым. В своих статьях Ю. О. касался разнообразных тем: внутренней политики России и проблем международного социализма, вопросов связанных с созданием с. д. партии и актуальных задач нарождавшегося в 1902-1903 г.г. массового рабочего движения в России, всё более втягивавшегося в политическую борьбу со старым режимом. «Искра» становилась всё более органом Мартова, — не в меньшей мере, чем органом Ленина. Меж ними, во всяком случае до 2-го съезда РСДРП, царило далеко идущее единство.

Уже в первые годы 20-го века, очутившись за-границей, Ю. О. развил помимо журнальных статей, разнообразную литературную деятельность. В 1902-03 г.г. перу Мартова принадлежали следующие брошюры: «Самодержавие и стачки», «Письма к товарищам», «Подарок русским крестьянам и рабочим», «Пролетарский праздник», «Пролетарская борьба в России» (с предисловием П. Аксельрода) и другие, имевшие широкое распространение в России при помощи транспортных путей нелегального аппарата. На 2-м съезде, как известно, произошло образование двух фракций, меньшевиков и большевиков, и Ю. О. явился одним, если не главным, представителем меньшевистского течения, сторонники которого в первое время и назывались «мартовцами». В результате разрыва с Лениным, редакция «Искры» — после небольшого перерыва — оказалась в руках меньшевиков, и на долю Ю. О. выпала руководящая роль в ней. В течение двух последующих лет существования «Искры» вплоть до ее закрытия осенью 1905 г. Ю. О. публиковал в ней множество публицистических статей, посвященных, помимо актуальных тем по внутренней и внешней политике, разработке проблем меньшевистской тактики в эпоху канунов первой революции и в бурные дни 1905 года.

Для меньшевиков выступления Юлия Осиповича, в частности пересмотр им вопроса о так наз. гегемонии пролетариата в революции, размежевание с большевизмом и его рабоче-крестьянскими диктаторскими концепциями, которым меньшевизм противопоставлял идею самоорганизации и самодеятельности рабочего класса, — наконец, ряд полемических статей Ю. О., направленных против максималистских «перегибов» Троцкого и Парвуса, — всё это закладывало новый фундамент в систему меньшевистских воззрений тех лет. По свежим следам разрыва на 2-ом съезде Мартов выпустил несколько брошюр, в том числе «Борьба с осадным положени- {92} ем в РСДРП», «Вперед или назад» (11904 г.) и другие, в которых меньшевизм уже самоопределялся, как самостоятельное направление русской социалистической мысли и уже подвергались критике некоторые тенденции «старой Искры», привнесенные в нее Лениным. Идя навстречу потребностям нового читателя, рожденного первой революцией, Юлий Осипович написал несколько злободневных политических брошюр, в том числе «Простые речи о внутренних вратах» (Женева, 1905 г.).

Как выше упоминалось, амнистия конца 1905 г. открыла двери России для Мартова. В Петербурге по приезде он застал еще «дни свободы» в разгаре, вошел в редакцию меньшевистского «Начала» и опубликовал там ряд статей. Но в это время обнаружился ряд политических расхождений между ним не только с Троцким (тогда меньшевиком), но и с Ф. И. Даном, — что, как засвидетельствовал впоследствии последний, значительно понизило «партийную» активность Мартова и побудило его даже уклониться от участия в Объединительном съезде в Стокгольме (апрель 1906 г.). Летом 1906 г. Ю. О. был выслан заграницу. К этому времени, как результат революции 1905 года, внутри России сложились условия, при которых стала возможной весьма активная литературная деятельность со стороны эмигрантов. Ю. О. довольно широко использовал «легальные возможности» в этом отношении. Помимо постоянного участия в меньшевистских газетах и сборниках тех лет («Отклики», «Отклики современности», «Привет» и др.) Мартов опубликовал ряд брошюр на актуальные темы, описок которых довольно велик: «Народ и Государственная Дума» (1906 г. — Мартов был решительным противником бойкота выборов в Государственную Думу), «Социалисты-революционеры и пролетариат» (1907), «Русский народ и евреи» (1908). Тогда же была издана легально в России книжка Ю. О. «Политические партии в России».

4.

В эти годы вплоть до первой мировой войны происходила консолидация меньшевистских рядов, во имя которой неустанно работал Ю. О., принимая с Лондонского съезда РСДРП (май 1907) самое активное участие во всех акциях меньшевизма рука об руку с П. Б. Аксельродом и А. Н. Потресовым, как идеологами так наз. ликвидаторского направления — с одной стороны, и с Ф. И. Даном, ставшим самым близким единомышленником его и наиболее выдающимся репрезентантом меньшевизма к тому времени, — с другой. Авто- {93} ритетное имя Г. В. Плеханова, расходившегося с литературным штабом меньшевизма — по организационным и другим вопросам, — время от времени оказывало поддержку меньшевистским начинаниям. Основной внутри-партийной задачей тех лет явилась самооборона меньшевизма от систематических клеветнических кампаний Ленина, не брезгавшего самыми отвратительными средствами в борьбе с противниками и особенно с меньшевиками. Но не менее существенным делом была и работа по политическому самоопределению меньшевизма, как европейского, западного направления в русском социализме. В работе меньшевистских практиков в России, в новых формах массового движения, в профессиональных союзах, в культурно-просветительных организациях, вокруг общественных съездов с участием рабочего представительства, вокруг деятельности с. д. фракций 3-ей и 4-ой Государственных Дум, — роль заграничного литературного штаба, и особенно Ю. О. Мартова, была очень значительна.

Она осуществлялась также в привычных для Ю. О. литературных формах. В периоды, когда в России легально выходили с. д. газеты («Рабочая Газета», «Луч» и др.) и журналы, (особенно «Наша Заря» — 1908-1914 — под редакцией А. Н. Потресова) Ю. О. был постоянным сотрудником этих изданий. В эти же годы удалось организовать под редакцией Ю. О. Мартова, П. П. Маслова, А. Н. Потресова (и одно время Г. В. Плеханова) издание т. н. меньшевистского «пятитомника» под названием «Общественное движение в России в начале 20-го века», где многими меньшевистскими писателями был опубликован ряд монографий и где на широком общественно-историческом фоне были подведены итоги первой русской революции. Перу Ю. О. принадлежит в этом издании (в т.т. 1 и 3) обширный очерк истории российской социал-демократии от 90-х г.г. до 1907 г. Впоследствии этот труд Мартова вышел в России отдельным изданием («Книга», 1923, Москва, с послесловием С. О. Цедербаума — В. Ежова), а затем и в немецком переводе (Издательство Дитца, Берлин, 1926 г. с обширным дополнением Ф. Дана, охватывающим период с 1908 года и доведенным до 1925 года). В первом же томе «Общественного Движения» под старым своим псевдонимом А. Егоров (см. выше) Ю. О. опубликовал и другую работу «Зарождение политических партий и их деятельность». Примерно в те же годы Ю. О. по приглашению издательства Гранат написал для «Истории 19-го века» ряд работ, впоследствии вышедших отдельным изданием («Книга», Ленинград, {94} 1924) под названием «Общественные и умственные течения в России 1870-1905 г.г.».

В с. д. эмиграции тех лет происходил ряд организационных сближений и отталкиваний с большевиками, в которых представительство меньшевистского течения осуществлялось главным образом Ю. О. Мартовым и Ф. И. Даном. Ю. О. не только пришлось участвовать в так называемых пленарных заседаниях Ц. К. в 1908 и 1910 г.г., но и одно время вместе с Даном он входил в коалиционную (с Лениным и Зиновьевым) редакцию Центрального органа «Социалдемократ», откуда они оба, Мартов и Дан, вышли в мае 11911 года. Памятником фракционной борьбы этого смутного времени является брошюра Ю. О. «Спасители или упразднители?» (Париж, 19'11 г.). В эти же годы меньшевики выпускали свой орган «Голос Социал-демократа», выходивший в Швейцарии, а затем в Париже, под редакцией Мартова, Аксельрода, Плеханова (временно), Мартынова, Дана. В объявлении о выходе издания подчеркивалось, что «старая литературная коллегия "Искры"» стоит во главе этого журнала.

«Голос Социал-демократа» выходил с 190'8 по 1911 год. Вышло всего 26 номеров, в котором собран обширный информационный материал о внутрипартийной жизни и фракционной склоке в России и в эмиграции. Ю. О. писал в «Голосе Социал-демократа», как всегда, на самые разнообразные темы. Помимо статей по актуальным вопросам — о внутренней политике, о думской тактике, о международных делах, Ю. О. посвящает целый ряд работ новым проблемам с. д. тактики, в частности ликвидаторству. Для истории меньшевизма и для уяснения позиций Мартова «Голос Социал-демократа» представляет исключительный интерес, хотя нужно сказать, что роль этого органа по своему политическому удельному весу не могла идти ни в какое сравнение с «Искрой». Да и распространение «Голоса Социал-демократа» в России было невелико и ограничивалось в сущности читателями из офицерского корпуса действовавшего меньшевизма.

К периоду, когда прекратилось издание «Голоса Социал-демократа», стал завершаться процесс консолидации меньшевизма, который нашел свое выражение в так называемом Августовском блоке в Вене в 1912 году, куда съехались представители всех течений меньшевистского направления, — в том числе группировки Плеханова, Троцкого, «Нашей Зари» и ликвидаторов (П. А. Гарви), Бунда (Р. А. Абрамович и {95} М. И. Либер). Вместе с П. Аксельродом Ю. О. Мартов представлял на этой конференции центральное направление в меньшевизме. Это существенно отметить и потому, что Венская конференция формально засвидетельствовала, что с этого времени, т.е. с 1912 г. меньшевизм превращается в отдельную, самостоятельную с. д. партию, уже больше не участвующую в общей с большевизмом организации.

5.

Первая мировая война не пощадила и русский социализм. Обе партии — и с. д., и с. р. — раскололись. Ю. О. Мартов в известной мере оставался верен традиционной марксистско-ортодоксальной концепции, согласно которой причины войны лежали в империалистическом соревновании германского и английского капитализма, и приходил к выводу в духе интернационалистских воззрений о том, что в результате войны, как неизбежное ее последствие, будет крах капиталистической системы и начало мировой социальной революции. Это и привело его в лагерь Циммервальда и противопоставило оборонческим течениям, поставившим на карту защиты отечества и располагавшим большинством в обеих воюющих коалициях Европы. Оборонческую позицию среди русских меньшевиков представляли группировки с Г. В. Плехановым во главе — за границей и А. Н. Потресовым — в России.

Но среди русских с. д. была еще одна разновидность, а именно большевистское течение, возглавлявшееся Лениным, которое отрицало не только защиту отечества, но отвергало и всякий вид пацифизма, и решительно отстаивало лозунг поражения России в войне, — проповедуя для всего мира идею превращения войны империалистической в войну гражданскую. В руководящих кругах меньшевизма ленинские лозунги пораженчества и революции в России во время войны не пользовались никаким кредитом. Но в то же время реакционная, безответственная, антисемитская политика царского режима в условиях распада Двора и усиления влияния распутинщины, внушала даже безоговорочным (безусловным) оборонцам серьезные сомнения в способности правительства оборонить страну и естественно в широких слоях общества создавала предпосылки стремления во что бы то ни стало ускорить конец войны. На этой основе среди меньшевиков (в с. д. фракции Государственной Думы и в Организационном {96} Комитете партии) интернационалистские идеи в формулировке Мартова (скорейшее окончание войны, мир без победителей и побежденных, мир без аннексий и контрибуций) пользовались признанием. Ф. Дан, И. Церетели с друзьями, находившиеся в сибирской ссылке, склонялись к умеренному циммервальдизму, как он был .представлен Мартовым.

Литературная деятельность Юлия Осиповича в эти годы была сильно съужена. Вначале в Швейцарии Заграничный Секретариат О.К. выпускал «Известия», затем Мартов входил в Париже в редакции газет «Голос», «Наше Слово», ставших органами интернационалистского направления. Интересно отметить, что не только для меньшевиков, но и для многих большевиков, не вынесших гнета ленинской фракционной диктатуры, Мартов в годы первой мировой войны становился центром притяжения. В апреле 1916 года Ю. О. однако вышел из состава коалиционной (совместно с Троцким и большевиками-примиренцами) редакции «Нашего Слова» и уехал вскоре в Швейцарию.

В мае-июне 1917 г. Юлий Осипович был уже в Петрограде, противопоставляя свою интернационалистскую позицию оборонческому большинству в меньшевистской партии и в Совете рабочих депутатов. В течение коротких месяцев февральской революции 1917 года Мартов находился в оппозиции. Он критиковал коалиционное Временное Правительство за его внешнюю политику в первую очередь и решительно высказывался за активную политику мира со стороны революционной России. Чем глубже становился политический кризис в стране, особенно после выступления справа ген. Корнилова, — тем настойчивее требовал Мартов образования однородного социалистического правительства. Он был противником большевистских «планов захвата власти, противником гражданской войны, но считал, что спасение революции и демократии может быть осуществлено только правительством, способным заключить мир и готовым на смелые социальные реформы. У Юлия Осиповича не было собственной печати, и он вынужден был пользоваться беспартийно-социалистическим интернационалистским органом Горького-Суханова «Новая Жизнь», в котором время от времени печатал свои статьи. В это же время в течение февральской революции Мартов опубликовал ряд брошюр, — в том числе «Кант с Гинденбургом, Маркс с Кантом», «Фридрих Адлер», «Кризис демократии во Франции», «Простота хуже воровства» и др. {97}

После октябрьского переворота Мартов вместе с Р. А. Абрамовичем и другими выдвинул идею создания правительства «от большевиков до эн-эсов» и на совещаниях при Викжеле им удалось привлечь сочувствие к этой идее значительной группы большевистских цекистов и народных комиссаров. Ленин и Троцкий однако сорвали этот план. Вокруг этого вопроса о соглашении революционной демократии с большевиками интернационалисты во главе с Мартовым добились изменения «соотношения сил» в своей партии: в то время, как правые меньшевики (М. И. Либер, П. Н. Колокольников, П. А. Гарви, Александр Смирнов и др.) из-за Викжеля ушли из Ц. К. партии, часть оборонцев, возглавляемая Ф. И. Даном, присоединилась к Мартову и вместе с ним получила большинство на ноябрьском съезде партии в 1917 году. С этого момента Юлий Осипович является фактическим руководителем меньшевистской партии, и его тактическая линия становится официальной линией партии, против которой в партии выступала не только оппозиция справа (к ней примыкали среди других П. Б. Аксельрод, недавний интернационалист, и А. Н. Потресов, самый последовательный из оборонцев, и Г. В. Плеханов, считавший Мартова... «полу-ленинцем»), — но также и левая оппозиция, склонная к некритическому приятию большевистских слоганов и обнаружившая тенденцию к переходу на сторону победителя.

После разгона Учредительного Собрания большевиками и затем в период образования антибольшевистского демократического фронта на Волге, иллюзии соглашения между большевиками и меньшевиками рассеялись. Разгул террора ВЧК и первые расстрелы (кап. Щастного, затем великих князей) заставили Юлия Осиповича выступить с решительным протестом — с брошюрой «Долой смертную казнь» и повторить этот протест в меньшевистской печати. Тогда же Сталин, обиженный разоблачением Юлия Осиповича, подал на него «жалобу» в Революционный Трибунал, который вынес Мартову «порицание». Из ВЦИК'а советов были тогда исключены меньшевики и эс-эры, и начались массовые аресты социалистов по всей стране.

В последовавшие вскоре годы гражданской войны, интервенции и военного коммунизма, — отчасти под влиянием революций, вспыхнувших по окончании первой мировой войны в Германии и Австрии, — политическая концепция, представленная Ю. О. Мартовым, претерпела новые изменения, в {98} известной мере увязывая интернационализм эпохи войны надеждой на приближавшиеся в Европе кануны социально революции. Мартов считал, что включенная в орбиту социальной революции на Западе, русская большевистская революция приобретает под собой более устойчивую почву. Поддерживая большевистскую власть в гражданской войне, Юлий Осипович продолжал подвергать критике экспериментаторство в области хозяйственной политики, сверх-национализацию в индустрии и комбеды в деревне и намечал ряд требований к власти, которые при условии прекращения террора смягчения режима должны были создать предпосылки до соглашения социалистической оппозиции с властью. Оценивая благоприятно перспективы социальной революции на Запад, Ю. О. намечал программу для интернационального объединения левых социалистических групп (См. «Апрельские тезисы», написанные Мартовым и принятые в марте-апреле 1920 с. д. совещанием в Москве).

Литературная деятельность Мартова при большевистской власти была сведена к минимуму. Непосредственно после октября 1917 г. Ю. О. писал в «Новой Жизни», одно время выпускал газету «Искра»; затем выходила «Наша рабочая газета» в Петрограде, «Вперед» и «Всегда вперед» в Москве, которые редактировал и где писал Мартов. Ему удалое поместить в с. д. журнале «Мысль», выходившем в Харькове серию статей о «Мировом большевизме», впоследствии вышедших отдельным изданием в Берлине (1923 г.). Под редакцией Ю. О. вышли также в Москве два сборника статей «За год» (1919) и «Оборона революции» (1920), в которых излагается официальная позиция меньшевизма эпохи военного коммунизма и гражданской войны.

Однако внутренняя политика в России и после победы большевиков в гражданской войне не эволюционировала сторону демократии. Аресты меньшевиков в 1920 году учащались. Юлия Осиповича большевики подвергли только домашнему аресту. Но его болезнь и необходимость установить непосредственный контакт с социалистическим движением Европе побудили Центральный Комитет поставить вопрос об отъезде Мартова за-границу. Власти выдали Мартову, а за тем и Абрамовичу, заграничные паспорта. Очутившись в Берлине, представители меньшевиков, по соглашению с Ц. К. России, поставили издание «Социалистического Вестника» Первый № вышел в феврале 1921 г. незадолго до того, как Ленин объявил НЭП в России, который, как известно, соче- {99} тал уступки капитализму в области хозяйства в городе и в деревне с усиленной практикой «бережного держания в тюрьме меньшевиков и эсэров».

НЭП в России, вырванный у большевиков прежде всего крестьянскими волнениями и восстанием в Кронштадте, — с одной стороны, и знакомство с действительным положением в Европе — с другой, побудили Мартова придти к выводу, что перспективы крушения капитализма и шансы социалистической революции на Западе не те, как они намечались им в «апрельских тезисах» 1920 года. В ином свете выступала и советская действительность после Кронштадта, и в ряде статей, опубликованных Ю. О. в «Социалистическом Вестнике», особенно в статье о пересмотре партийной платформы в 1922 г., Мартов сам приближается к выводу, что в новой обстановке социалистической оппозиции необходимо вновь отстаивать развернутые лозунги формальной демократии, добиваться реалистического подхода к проблемам народного хозяйства и отказа от оказавшихся несостоятельными социализаторских экспериментов. Смерть, последовавшая весной 1923 года, оборвала преждевременно творческую жизнь Ю. О. Мартова, на которого возлагались еще такие надежды и русским меньшевизмом и иностранными социалистами, среди которых Юлий Осипович пользовался громадным уважением и глубокими симпатиями...

В 1922 г. в Берлине в издательстве Гржебина вышли «Записки Социал-демократа» Мартова, в которых в увлекательной форме и с большой правдивостью описаны юность Ю. О., его первые шаги на революционном и социалистическом пути, — в том числе Виленский период и период создания Союза борьбы в Петербурге. Изложение заканчивается описанием трехлетней ссылки в Туруханском крае. Болезнь и смерть помешали составлению второго тома «Записок», из которых написана была (и опубликована в «Ленинском сборнике», т. 1) одна небольшая глава, посвященная совещанию в Пскове весной 1900 г. со Струве и Туган-Барановским, где был заложен «Тройственный союз» (Мартов, Ленин, Потресов) для издания «Искры».

В нашей статье мы сделали далеко не исчерпывающую попытку дать схему дальнейших этапов жизни и литературной деятельности Ю. О. Мартова. {100}

Не имея возможности хотя бы бегло коснуться характеристики незаурядной, даже замечательной личности Юлия Осиповича, — не только как деятеля, но и как человека, мы позволим себе закончить этот очерк двумя-тремя отзывами людей, которые знали Мартова, встречались с ним и любили его. В этих отзывах, на наш взгляд, в концентрированной форме выступает Ю. О., как живой, со всем своим интеллектуальным, моральным и человеческим, подлинно-неповторимым своеобразием.

А. Кремер рассказывает о том впечатлении, которое производил Мартов на виленцев, когда в начале 1893 года, в 20-летнем возрасте был выслан в Вильно и провел там почти два года. «Что с первого взгляда, — пишет он, — поражало в Мартове, это его молниеносная быстрота в мышлении, речи, чтении и письме. Мартов обладал колоссальными способностями, необыкновенным умением ориентироваться, чрезвычайной... остротой мысли и феноменальной памятью. Острота мысли преобладала у него над всеми остальными качествами ума. Его необыкновенный аналитический ум часто заставлял его критически относиться даже к бесспорным истинам... Его бескорыстие, его беззаботность к себе были безграничны. Это была с головы до ног кристально-чистая душа. Кому бы не приходилось столкнуться с Мартовым, тот не мог его не полюбить».

Прошло несколько лет. За плечами у Мартова был немалый революционный стаж. Он изведал Петербургские Кресты и Туруханск. Заграницей без его ведома уже появился ряд его работ, написанных в ссылке, в подполье. Вот как описывает П. Аксельрод свои первые встречи с Юлием Осиповичем и какую оценку он дает его личности. «Когда по приезде его заграницу, я впервые познакомился с ним — пишет Аксельрод, — он сразу произвел на меня впечатление человека исключительной моральной и интеллектуальной силы. Обаятельно и, можно сказать, импонирующе действовали на меня неустанно работающая в нем творческая мысль, духовность, если можно так выразиться, всей его натуры, отрешенность его от всяких будничных житейских интересов и глубокий идеализм, как бы пронизывающий его существо». И, вспоминая роль Мартова на заре меньшевизма, на 2-ом съезде партии (и как бы противопоставляя его появившейся тогда новой, аморальной категории с. д. деятелей, сложившихся под эгидой Ленина), П. Аксельрод пишет: «Не обуреваемый честолюбием и властолюбием, презирая всё, что напоминает интригу, подсиживание, {101} демагогию», таков был Юлий Осипович в начале 20 века в 30-тилетнем возрасте, в расцвете духовных сил и политической активности.

И в заключение хочется привести небольшую цитату из известной параллели, проводимой А. Н. Потресовым, между тремя самыми выдающимися деятелями русской социал-демократии, — Плехановым, Лениным и Мартовым.

«...Не только Плеханов, этот основоположник русского марксизма, — пишет А. Н. Потресов, — но и Мартов имел все основания оспаривать у Ленина его влияние на слагающуюся партию. И, пожалуй, Мартов еще больше, чем Плеханов. Ибо по направлению своих способностей, сосредоточенных на злободневных задачах политики, на нуждах движения, он был более доступен и близок людям, чем теоретик Плеханов. Бесподобный публицист и многоопытный практик, с 18-летнего возраста окунувшийся в самую гущу борьбы, он чрезвычайно ценился Лениным, и я помню Ленина, в особенности, в 1901 году, когда этот несклонный к чувствительности человек говорил о Мартове с нескрываемым чувством восхищения. В партийной же организованной среде трудно было найти другого, более популярного деятеля... Мартов был положительно неутомим в своем общении с людьми, всегда готовый расточительной рукой сыпать блестки своей вдумчивой и впечатлительной мысли. Он был точно рожден стать средоточием партии, ее воистину излюбленным представителем». {102}

socialist.memo.ru – Российские социалисты и анархисты после Октября 1917 года