![]() |
главная / о сайте / юбилеи / рецензии и полемика / дискуссии / публикуется впервые / интервью / форум |
Григорий Петрович Максимов (1893 - 1950)16 марта 2005г. исполняется 55 лет со дня смерти Григория Петровича Максимова. Анархиста, почти сорок лет из прожитых пятидесяти семи участвовавшего в революционном движении. Идеолога и лидера анархо-синдикалистов в России, а позже и в США. Человека, при жизни признанного классиком либертарной мысли всего международного анархического движения. Философа и политического борца, талантливого ученого и не менее талантливого организатора-практика. Максимову не повезло с историками. В трудах советских "анарховедов" 1970-1980-х гг. его имя изредка встречается, но лишь в более чем общих перечнях анархистов (напр., С. Канев: "Активными деятелями анархо-синдикализма были Волин, Ярчук, Максимов, Сандомирский..."). Во время перестройки, когда на волне интереса к отечественной истории, прежде всего Октябрьской революции и двух десятилетий после нее, появлялись статьи и даже отдельные книги, посвященные Махно, Никифоровой, Боровому и другим лидерам анархизма, - Максимов так и остался не замеченным и не отмеченным историками (лишь А. Шубин, тогда еще и сам анархист, поместил пару публикаций в самиздатской "Общине" и проанализировал его взгляды 1920-х годов в статье-докладе на одной из научных конференций). Биография Максимова не была включена ни в биографический словарь "Политические деятели России. 1917" (1993), ни в более подробную энциклопедию "Политические партии России. Конец Х1Х - первая треть ХХ в." (1996). Но место в первом ряду анархических лидеров - за ним бесспорно. Отсутствие сколько-нибудь подробной общедоступной информации о нем вынуждает нас в этом юбилейном материале сосредоточиться на ознакомлением читателя с жизнью и деятельностью Григория Максимова, - более детальный анализ его социально-политических взглядов станет темой последующих публикаций. Григорий Петрович Максимов родился 10 ноября 1893 года в деревне Митушино Смоленской губернии, в крестьянской семье. Среди крестьян началась и его революционная деятельность - в 1912, когда российские анархисты возрождали свою работу после жесточайшего разгрома предыдущих лет реакции. Через три года Максимов уехал в Петербург, но с миром деревни порывать, очевидно, не хотел: учился на агронома (диплом получил уже после 1917). Свое крестьянское происхождение он подчеркивал и позже, взяв литературный псевдоним "Гр. Лапоть". В Февральскую революцию Максимов вместе с другими петроградскими анархо-коммунистами участвовал в демонстрациях и в организации стачки на Выборгской стороне. Затем - в создании "Петроградской студенческой группы анархистов-синдикалистов" и группы "Голос Труда". Летом 1917, когда из США в Россию вернулись анархисты-эмигранты, возник Союз Анархо-Синдикалистской Пропаганды (САСП). Как представитель Союза Максимов участвовал в конференциях рабочих организаций, был избран в Центральный Совет фабрично-заводских комитетов Петрограда. Статьи Максимова лета-осени 1917 г., публиковавшиеся в анархо-синдикалистской газете "Голос Труда", а также в контролировавшихся анархистами "Известиях петроградских почтовых и телеграфных служащих", выдвинули его в число ведущих идеологов анархо-синдикализма. Главное внимание Максимов уделял вопросам практической организации хозяйственной и социальной жизни на принципах самоуправления и безгосударственности, к вопросу же о власти, - основному вопросу всякой революции, по известному выражению Ленина, - относился с полнейшим равнодушием. Даже во время Октябрьского переворота и в первые месяцы после нее он считал, что анархисты не должны обращать большого внимания на политическую возню государственнических партий, их дело - организация пролетарских низов для захвата производства и подготовка к антигосударственной социальной революции, а с большевиками предлагал - как и большинство анархистов того времени - вместе бороться против контрреволюции, "пока они сами не станут новой реакционной силой", - читай: пока они не укрепят свой режим. Уже через полгода оказалось, что продолжать дружбу с большевизмом и оставаться при этом последовательными анархистами - невозможно. В апреле 1918 отряды чекистов, полки латышских стрелков, формирующиеся части Красной армии обрушились на анархистов разных городов России и Украины. Клубы и типографии закрывались, газеты запрещались, активисты арестовывались. В Москве, куда к тому времени перебрался САСП, репрессиям подверглись более радикальные анархо-коммунисты; синдикалисты отделались лишь временным закрытием "Голоса Труда", - но меньшинство Союза взбунтовалось против сохранения блока с большевизмом. САСП раскололся, меньшинство организовалось в группу "Вольный Голос Труда" (несколько позже, летом 1918 г. она издавала одноименную газету). Среди лидеров раскольников оказался и Максимов. Уже в конце апреля вместе с Ефимом Ярчук - одним из первых российских анархистов, входившим еще в легендарную Белостокскую группу 1903-1904 гг. - Максимов отправился в агитационную поездку по промышленным городам Центральной России, выступая на рабочих митингах и собраниях с критикой большевистской партии и правительства. С этого времени, с весны 1918 Максимов неизменно находится в оппозиции существующей "революционной" власти. Осенью 1918 анархо-синдикалисты попытались объединиться во всероссийском масштабе, проведя две конференции. Был создан Временный Секретариат, в который вошел и Максимов, но завершить объединение помешали не только разногласия среди синдикалистов, но и чекистские преследования: так, выпуск "Вольного Голоса Труда" был запрещен уже после четвертого номера, а вторая из упомянутых конференций завершилась арестом всех делегатов, - хотя, как и другие арестованные, Максимов был вскоре освобожден. (Впереди его ждало еще пять арестов. Например, весной 1919 он был арестован в Харькове, за отказ - по идейным соображениям - от мобилизации в Красную армию. Тогда Максимову грозил расстрел как злостному уклонисту и дезертиру, и лишь решительный протест Всероссийского Союза рабочих-металлистов спас его). Анархист-историк А. Горелик в своей книге "Анархисты в российской революции" (1922) называет Максимова в числе "советских анархистов", выступавших с позиций защиты "революционного советского государства" (и тем самым, строго говоря, поставивших себя вне анархизма, отрицающего всякое государство) и за тесное сотрудничество с РКП(б). Видимо, для Горелика, всю гражданскую войну бывшего активным участником бескомпромиссной КАУ "Набат", все анархисты России, кроме террористов Ковалевича, Соболева и их товарищей, представлялись чересчур мирными, а потому склонными к компромиссу с Советами. Но по отношению к Максимову (и многим другим) это неверно. Дело даже не в том, что "стремление к компромиссам" плохо сочетается с постоянными арестами (шесть арестов за четыре года жизни в Советской России - это даже чаще, чем ежегодно!): Максимов после выхода весной 1918 г. из САСП постоянно подчеркивал свою оппозицию большевизму. Так, на Всероссийском съезде профсоюзов рабочих пищевой промышленности (март 1920), где он оказался во главе фракции анархо-синдикалистов, Максимов выступил оппонентом большевикам по всем основным вопросам, представив - вместе с другими делегатами-анархистами - доклады и проекты резолюций "Текущий момент", "Орг. вопрос", "Наши задачи в организации производства", "Тарифный вопрос", "Охрана труда", - а программный доклад "Задачи производственных союзов", как видно уже из названия, далеко выходил за рамки "цеховых" интересов пищевиков, дав, по сути, развернутый и конкретный план вывода страны из экономического и социального тупика. На этом же съезде, как выяснилось позже, Максимов выступил с еще одной, на этот раз тайной инициативой, приняв участие в создании оппозиционной большевикам и их власти "Федерации рабочих-пищевиков", - нелегального боевого профсоюза, участие в котором принимали анархисты, максималисты и левые с.-ры. Впрочем, подпольная борьба анархистов и других социалистов против большевистской власти до сих пор остается малоизвестной; об участии Максимова в этой борьбе также нельзя пока сказать почти ничего определенного. В легальном же движении он продолжал оставаться одной из влиятельнейших фигур анархо-синдикализма: выступал с лекциями, сотрудничал в разных изданиях (возобновленный - на один лишь номер - "Голос Труда", "Московский Набат"). Эта работа продолжалась весь период 1918-1921 гг., прерываясь лишь арестами. И все яснее становилась со временем Максимову и другим думающим анархистам необходимость создания своей организации, необходимость единства действия и единства программы, отсутствие чего катастрофически сказывалось на влиянии идей безвластия и самоорганизации в революции. Осенью 1920 г. Максимов, Ярчук и Маркус, ранее (в 1918) входившие в синдикалистский Секретариат, объявили о создании Временного Исполнительного Бюро новой организации - Российской Конфедерации Анархистов-Синдикалистов (РКАС). Бюро, назвав себя временным, обратилось к анархистам страны с призывом готовиться к съезду, где будет окончательно сформирована РКАС; до проведения съезда его участники начали подготовительную работу: разрабатывали программные документы будущей Конфедерации, устанавливали связи с провинцией, рассылали литературу. Уже упомянутый Горелик так рассказывал об основателях РКАС: "Идеологически "Бюро" характеризуется резкой позицией против коммунистической власти, но, вместе с тем, сильным уклоном в сторону политической государственной организации "признание "переходной стадии" и пр.)". Последнее обстоятельство, весьма важное для понимания дальнейшей эволюции взглядов Максимова, поставило РКАС несколько в стороне от основного потока анархического движения, которое к началу 1921 г. переживало несомненный подъем в России, - но не оно сыграло роковую роль в судьбе так и не успевшей окончательно сформироваться организации. Учредительный съезд РКАС был назначен на апрель 1921 г. А в марте вспыхнуло Кронштадтское восстание, - и на анархические организации обрушился новый удар бесперебойно вращавшегося колеса "красного террора". В числе многих других московских анархистов было арестовано и Временное Бюро РКАС, в т.ч. Максимов. Аресты и тюрьмы вновь вызвали к жизни давно испытанное оружие русских революционеров - голодовки. Самая известная из них проходила в Таганской тюрьме в июле 1921 г., когда несколько десятков анархистов объявили голодовку, требуя своего освобождения. В этот раз власти пришлось уступить: о голодовке узнали делегаты международного конгресса профсоюзов, созванного большевиками в Москве. Объяснение, что в "красных тюрьмах сидят лишь бандиты и контрреволюционеры" не помогло, и ради сохранения революционного имиджа и влияния на европейское рабочее движение "смутьянов"-анархистов пришлось освободить. Потом, уже с января 1922 г. голодовки заключенных, конечно же, возобновились - вслед за новыми репрессиями, - но Максимову уже не пришлось в них участвовать: в числе десяти лидеров анархо-синдикалистов он был выслан из РСФСР 10 января 1922. Оказавшись в эмиграции, в Берлине, Максимов немедленно включился в заграничное анархическое движение. Вместе с другими высланными он участвовал в работе "Заграничного Бюро РКАС", принятого в анархо-синдикалистский Интернационал в качестве русской секции (что, кстати, вызвало буквально бешенство советских официальных "профлидеров"). Участвовал в выпуске газет и журналов - берлинского "Рабочий Путь" (как член редакции) и американских "Голос Труженика" и "Волна" (как постоянный сотрудник). Входил в "Комитет защиты анархистов-синдикалистов при Международном Товариществе Рабочих" - организацию знаменитого "Черного Креста". Не менее важной задачей, поставленной Максимовым перед собой, стало написание истории русской революции и участия анархистов в ней. Уже в 1922 вместе с Ярчуком, Волиным и другими он составляет коллективные работы "Гонения на анархизм в Советской России" и "Как и почему большевики изгнали анархистов из России". Примерно тогда же (год выхода неизвестен) вышла книга самого Максимова "Синдикалисты в русской революции". Если не считать агитпроповскую трескотню советских идеологов (Яковлев, Преображенский и проч.), то именно с этих книг, в работе над которыми Максимов принимал непосредственное участие, и началась историография анархического движения послеоктябрьского периода. К началу 1925 г. Заграничное Бюро РКАС самораспустилось; "Рабочий Путь" закрылся еще годом раньше. Анархическая эмиграция в Европе группировалась вокруг иного центра, представленного тогда еще единой группой во главе с Аршиновым и Волиным (журналы "Анархический Вестник" и сменившее его "Дело Труда"). Но в том же году Максимов получил приглашение возглавить редакцию газеты "Голос Труженика" в Чикаго, куда он и переехал. Здесь, в Америке и прошли последующие 25 лет его жизни. Первый номер "Голоса Труженика" под редакцией Максимова вышел в июле 1925 г. В ближайшие месяцы внутри организаций и групп российских анархистов, как оказавшихся в эмиграции, так и остававшихся в СССР, развернулась острейшая дискуссия по основным вопросам стратегии, тактики и организации движения. Поводом к ее началу послужила знаменитая "Платформа" группы "Дело Труда", руководимой Аршиновым и Махно. Основным оппонентом "Платформы" выступил давний товарищ Максимова по САСП, ведущий идеолог традиционного анархо-синдикализма Волин. В идейных спорах 1920-х - начала 1930-х Максимов окончательно формулирует свою версию анархического мировоззрения, стержнем которого стала идея т.н. "переходного периода": исходя из невозможности мгновенного скачка к анархическому обществу, Максимов обосновывал неизбежность и необходимость исторически длительного периода "коммунально-синдикального строя", т.е. общества, складывающегося из федераций свободных поселений (общин) и предприятий, отношения между которыми будут основываться на принципах рынка, постепенно вытесняемых коммунистическими. При этом Максимов считал себя последовательным сторонником классического учения Бакунина и Кропоткина (которое он называл "конструктивный анархизм"), отстаивал классовый подход в социологии (одновременно подчеркивая, что все-таки "интересы человеческой личности - альфа и омега либертаризма", т.е. анархизма), и яростно критиковал попытки либерально-аморфной ревизии анархо-коммунистической теории, которые называл не иначе как "умственный дальтонизм". Забегая вперед, отметим, что именно взгляды Максимова на перспективы анархического строительства, к концу 1930-х - началу 1940-х гг. получили поддержку большинства российских анархо-эмигрантов. В конце 1931 г. Максимов стал редактором "Дела Труда" (издание было перенесено в США в связи с распадом одноименной группы в Европе и полицейскими преследованиями ее участников). Журнал стал идейным и организационным центром "Федерации русских анархо-коммунистических групп США и Канады", одним из лидеров которой и являлся Максимов. Помимо редакторской работы он много выступал с лекциями, несколько раз объехав США, участвовал в конференциях Федерации. Считая неправильным для социалиста замыкаться исключительно в своем национальном движении, Максимов стремился также принимать самое активное участие и в собственно американском анархическом движении: он сотрудничал с анархо-синдикалистской организацией "Индустриальные Рабочие Мира" и с Анархо-Коммунистической Федерацией, регулярно писал статьи для журнала АКФ "Vanguard" ("Авангард"). Характерно, что, приехав в США, Максимов совершенно не знал английского языка, но упорно занимаясь его изучением, уже через год мог свободно выступать с лекциями перед американской публикой. В эти же года он вел огромную работу по систематическому изложению философских и теоретических основ анархической теории, взяв за основу наследие любимого им Бакунина, к сожалению, так и не сумевшего последовательно изложить на бумаге свое учение. Эти работы Максимова оказались изданы при его жизни лишь отчасти ("Беседы с Бакуниным. 1934), две книги вышли уже после его смерти ("Конструктивный анархизм". 1952, "Политическая философия Бакунина". 1953), - а некоторые рукописи так и остались неопубликованными до сих пор. В сфере интересов Максимова было не только участие в анархическом движении, вопросы философии и социологии. Одним из важнейших его трудов стала объемная (более 600 страниц!) книга "Гильотина за работой. Двадцать лет террора в России (Материалы и документы)", в которой он изложил историю большевистского террора начиная с Октябрьской революции. "Гильотина" вышла на английском языке в 1937 г., задолго до того, как А. Солженицын и Р. Конквест, считающиеся авторами первых значительных исследований по этой теме, вошли в мир истории. К величайшему сожалению, "Гильотина" остается абсолютно неизвестной современному читателю, поскольку так и не была переведена на русский язык. Борьбу с ненавистным Максимову большевизмом и сталинским режимом он вел не только на страницах исторических работ. Во время гражданской войны 1930-х гг. в Испании Максимов обращался к анархистской НКТ-ФАИ, убеждая отказаться от союза с компартией, сыгравшего роковую роль в судьбе анархизма в России. Сложившийся в СССР строй он называл "комфашизмом", и считал главным врагом международного социалистического движения. Отчаяние от того, что лидеры испанских анархистов остались глухи к его призывом, заставило Максимова даже обвинить их в "добровольной сдаче своих завоеваний", в измене делу революции... В 1939 г. два объединения русских анархистов в США слились в единую "Федерацию русских рабочих организаций в США и Канаде", печатным органом которой стал журнал "Дело Труда - Пробуждение", - последнее издание русских анархистов, выходившее еще в 1960 г. Максимов был избран главным редактором "Дело Труда - Пробуждение", что в очередной раз подтвердило его репутацию крупнейшего анархического идеолога. К этому времени по понятным причинам прекратился выход эмигрантских газет и журналов в Европе и Латинской Америке, и идейная эволюция российского анархизма на заключительном его этапе оказалась связана только и исключительно с редактируемым Максимовым "Дело Труда - Пробуждение". Именно он писал почти все передовицы журнала, именно ему поручали составление проектов резолюций разных совещаний и конференций, - и ничего удивительного нет в том, что после 1946 г., когда умер В. Волин, Максимов оказался общепризнанным лидером сохранявшегося мира анархической эмиграции. Никогда не отличаясь крепким здоровьем, проживая в бедности (работа обойщиком обеспечивала лишь минимальный уровень жизни), свои последние десять лет Максимов тяжело болел. Он все чаще оказывался вынужден прерывать лекционные туры по городам Америки, не смог принять участие в нескольких ежегодных форумах анархистов. Эмигранты как могли помогали ему, собирали деньги на лекарства. Лечение не помогло - 16 марта 1950 г. Григорий Петрович скончался, прожив неполные 57 лет. После смерти остались личные архивы. Из публикации в "Дело Труда - Пробуждение" известно, что в них хранилось множество неопубликованных рукописей, в т.ч. такие интереснейшие (судя по названиям), как "Дневник, 1917-й год" (142 стр.), "Научный анархизм. Систематическое изложение учения М. А. Бакунина" (595 стр.), русский текст "Гильотины за работой" (353 стр.). Где они сейчас? Попадут ли к исследователям? Хотелось бы надеяться, что - да. ПРИЛОЖЕНИЕ Сокращения:
1922 год.
1923 год.
1924 год.
1925 год.
1926 год.
1927 год.
1930 год.
1931 год.
1932 год.
1933 год.
1934 год.
1935 год.
1936 год.
1937 год.
1938 год.
1939 год.
1940 год.
1941 год.
1942 год.
1943 год.
1944 год.
1945 год.
1946 год.
1947 год.
1948 год.
1949 год.
|
Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).
Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.
Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.