Минор Осип Соломонович

“Молодым студентом Минор вошел в народовольческие кружки, не раз подвергался арестам и в 1888 году, после двух с половиной лет тюремного заключения, был сослан в Сибирь. Его портрет из Бутырской тюрьмы, от мая 1888 г., перед отправкой в ссылку, рисует нам высокого, худощавого, несколько узкоплечего брюнета, выглядевшего старше своих лет, с высоким лбом, гладкой, откинутой назад прической, в очках, притемняющих задумчивые, грустные глаза, с пышными черными бородой и усами, с общим видом скорее приват-доцента, чем революционера и человека действия. И какие же, в сущности, действия могли быть поставлены ему в счет? Прокурор Муравьев, в ответ на вопросы отца Минора о сыне, ответил коротко: “Десять лет ссылки в Средне-Колымск — за вредное влияние на молодежь”.

В.М. Чернов “Перед бурей. Воспоминания”.

N.-Y. Изд. имени Чехова. 1953. С.155

“Осипа Соломоновича Минора я знал еще с пятого года, со съезда партии. Это был удивительный человек, и в преклонные годы сохранивший и юношеский жар, и простодушное незнание жизни. Он был бессребренник в самом полном смысле этого слова: никогда не имел сам ни гроша и не знал цены деньгам, если они не идут на дело или на помощь ближнему. Минор бывал и святым, и, как все святые, фанатиком.

В Париже он вселил в свою комнату душевно больного товарища и ходил за ним как нянька. Он поражал и пленял своею преданностью “делу”. И вместе с тем временами бывало трудно иметь с ним дело: упрямец и путаник, он отстаивал усвоенное им на заре своей юности, как высшее и неопровержимое достижение научного знания и социальной справедливости. Жизнь, и какая жизнь — полная личных и общественных драм и трагедий, — оставила почти нетронутым весь запас духовных и моральных сил, отпущенных этому младшему сыну бывшего московского раввина, ни в чем, кроме имени и внешности, длинной бороды и грустных темных глаз, не сохранившему связи с еврейством”.

Марк Вишняк. Дань прошлому.

N.-Y. Изд. им. Чехова. 1954. С.254.

“на первую очередь было поставлено Поволжье, как потому, что оно всегда играло основную роль в жизни партии, так и потому, что в эмиграции скопилось десятка полтора надежных товарищей, для которых Поволжье было родиной, которые во всех городах Поволжья имели связи и, отправившись спевшейся группой, могли рассчитывать немедленно же поставить на ноги работы “по всей линии фронта”. ...В итоге Минор оказался во главе группы, вел от ее имени переговоры с ЦК о ее переброске в Россию, передал просьбу группы отпустить его с нею и сам присоединился в ее ходатайству. После долгих споров в среде ЦК было вынесено положительное решение, и О.С.Минор был назначен уполномоченным ЦК по Поволжской области, с правом распоряжаться и всеми личными силами спевшейся за границей группы, назначенной к переброске через границу.

Это было героическое безумие... Это ехала группа обреченных. Во-первых, в курсе всего предприятия был Азеф. Во-вторых, в состав группы успела войти уличенная впоследствии секретная сотрудница охранного отделения Татьяна Цейтлин”.

Из черновиков В.М.Чернова.

Цит по кн.: Морозов К.Н. Партия социалистов – революционеров

в 1907 - 1914 гг.-М.: РОССПЭН, 1998. С.

“К Минору я относился с полным доверием, как к старому своему товарищу, и потому в своем рассказе я не пропустил ничего из того, что знал по этому делу. Но я нисколько не изумился тому, что мои слова не поколебали в Миноре веры в Азефа. Он спросил меня, — хорошо ли я знаю роль Азефа в революционном движении, и подробно рассказал мне об участии Азефа в самых громких террористических делах. В его рассказе для меня было очень мало нового. Все это я давно знал.

Я расстался с Минором с тяжелым чувством. Он мне говорил о моей страшной ответственности даже не столько лично перед Азефом, сколько перед партией эсеров, которую я гублю своими обвинениями. Со своей стороны я указал ему, какую он и его партия берут на себя ответственность перед всем освободительным движением, страстно защищая злостного провокатора”.

Вл. Бурцев. Борьба за свободную Россию.

Мои воспоминания. (1882-1922 г. г.). Том I.

Изд. „ГАМАЮН" / Берлин. 192З. С. 221.