Чайковский Николай Васильевич

«Большим и светлым человеком остался среди нас Николай Васильевич Чайковский, и нет близко знавших его, кто бы не любил его. Но вместе с тем сложность и разносторонность свойств его души, всегда искавшей, его неутомимый ум, жаждавший непрестанной деятельности, являли особенный тип человека, не поддававшийся типичной мерке больших людей. У него была своя исключительная. Мы не можем сказать, что это был выдающийся дипломат, революционер, организатор, пророк, либо учитель, хотя все эти поприща были ему близко знакомы, и на каждом из них он работал горячо, умело.

Мы не можем даже сказать, какой род деятельности был особенно дорог его искренней, верующей душе, настолько энергично, я бы сказала, жадно хватался он за каждую новую предстоящую перспективу.

И если есть нечто связующее воедино все его начинания на широкой арене его разнообразной деятельности, то это несомненная чистота побуждений, как и неизменна цель в виду – благо человечества. О нем без всяких оговорок можно сказать: пришел на землю для того, чтобы любить и служить. Служить не за страх, а за совесть. Жажда непрестанного служения и наложила особую печать на всю его долгую деятельность и постоянно вызывала к жизни богатый родник энергии, никогда в нем не иссякавший.»

Катерина Брешко-Брешковская. Памяти друга.
В сб. «Николай Васильевич Чайковский.
Религиозные и общественные искания.»
Париж. 1929. С. 7. Сайт «LDN - приватное собрание книг»

 

«Н.В. Чайковский, как будто бы менял воззрения: он был богоискателем, народовольцем, анархистом, социалистом-революционером и народным социалистом. И эти кажущиеся изменения должен прежде всего объяснить тот, кто знакомится с душевной жизнью Н.В. Чайковского. Объяснение, мне кажется, очень просто. В Ник. Вас. Чайковском всегда жила только одна индивидуальность: искателя, имевшего перед собой лишь одну цель. … Он знал ту цель, к которой стремился, но желая скорее добраться до нее, он пробовал много извилистых тропинок. Он шел ими, убежденный, что они выведут его из леса к той цели, которую Чайковский знал. Но тропинки иногда приводили к непроходимой топи, а иногда терялись в непролазном терновнике. Но утомленный искатель не останавливался. Убедившись, что ошибся тропинкой, Н.В. Чайковский решительно сворачивал на новую тропинку, глубоко убежденный, что именно она выведет из леса к желанной цели, к единственной цели.»

Дионео. В эмиграции.
В сб. «Николай Васильевич Чайковский.
Религиозные и общественные искания.»
Париж. 1929. С. 167. Сайт «LDN - приватное собрание книг»

 

«Чайковский был последовательно анархистом, социалистом-революционером, народным социалистом. Он увлекался «богочеловечеством» и увлекался кооперацией. Он проповедовал партизанскую войну при П.А. Столыпине и был министров в правительстве генерала Деникина. Для тех, кто хорошо его знал, несомненно душевное единство Николая Васильевича во все периоды его жизни. Но строго логически изложить «последовательную эволюцию» его взглядов очень трудно. …

В его собственных политических увлечениях были порою крайности, - их не надо понимать буквально. … Сам Н.В. Чайковский в результате жизненного опыта совершенно освободился от утопических или сверх-революционных мыслей. В своей короткой правительственной деятельности, еще позднее в эмиграции, он был разумным политиком в лучшем и благороднейшем смысле этого слова. В его работе и тогда могли быть ошибки, но за них несем ответственность мы все. Если Чайковский ошибался, то с ним (за редкими исключениями) почти вся «государственно мыслящая» интеллигенция России.

Для профессионального политика он был слишком правдив. Николай Васильевич не мог лгать или хотя бы скрывать свои мысли, даже если б находил это нужным. С профессиональными политиками ему было нелегко иметь дело. … Быть может, вредила в политическом отношении Чайковскому и его впечатлительность. Он относительно поддавался чужим влияниям, и влияния – от Маликова до Савинкова – были разные. Николай Васильевич всегда увлекался: то человеком, то книгой, то новой идеей, то политическим планом. Тем не менее и как политик Чайковский был совершенно незаменим на всех постах, на которые в старости ставила его судьба. …

Энергия Чайковского, его неутомимость, его способность к увлечению делом, граничили с чудесным. Вместе с ними он вносил в работу разум и опыт много видевшего человека, безупречное джентльменство, совершенно исключительное благородство тона.

Последняя черта была особенно характерна для Чайковского, точно так же, как его постоянная внутренняя серьезность, неизменно высокий строй души и мыслей. Черты эти в нем чувствовались всеми и внушали уважение людям, весьма далеким от него в политическом отношении.»

М.А. Алданов. Н.В. Чайковский.
В сб. «Николай Васильевич Чайковский.
Религиозные и общественные искания.»
Париж. 1929. С. 265-267. Сайт «LDN - приватное собрание книг»

 

«Очень скоро после вспышки революции состоялось слияние трудовой группы, к которой принадлежал Н.В., и трудовой народно-социалистической партии, членом которой был я, в одну партийную организацию, сохранившую имя трудовой народно-социалистической партии. … Оба мы были избраны в центральный комитет объединившейся партии и в его президиум. …

Неизменно корректный и спокойный, неизменно благожелательный ко всем товарищам по партии, он умел во всяком разногласии видеть только его идейную сторону и только на ней сосредоточивать внимание других, нисколько притом ее не преувеличивая. И его спокойный, серьезный и вдумчивый подход к предмету разногласия, свободный от какого бы то ни было личного или кружкового пристрастия, нередко помогал ставить вещи на принадлежащие им места, устраняя ненужные споры и предотвращая ненужные трения.

Наряду с этим в совместной работе с Н. В. чрезвычайно ярко выступала и другая его черта – его способность беззаветно отдаваться взятому на себя делу. Человек далеко уже не молодой, по своему возрасту превышавший всех своих товарищей по центральному комитету партии, он был среди нас одним из наиболее неутомимых работников. Без отказа принимал он все обращенные к нему деловые просьбы и поручения товарищей, без всяких признаков утомления высиживал, когда это было нужно, долгие, затягивавшиеся иногда на несколько часов, заседания. При этом сам он почти никогда не выступал в таких заседаниях с длинными речами и вообще не любил пространных разглагольствований, но всегда с неослабным вниманием следил за ходом обсуждения разбиравшихся вопросов и умело выделял в развертывавшихся прениях их деловую сущность. С таким же вниманием относился он и ко всем вообще видам партийной работы, посвящая ей все свои силы и почти не давая себе отдыха.»

В. Мякотин. Из воспоминаний.
В сб. «Николай Васильевич Чайковский.
Религиозные и общественные искания.»
Париж. 1929. С. 252-254. Сайт «LDN - приватное собрание книг»

 

«Когда переговоры закончились, когда была окончательно выработана платформа «Союза Возрождения России», определилось первоначальное ядро ее членов, и он начал свою деятельность, Н.В. явился одним из наиболее энергичных его работников. Он добывал для Союза средства, пользуясь для этого главным образом связями в русских кооперативных кругах, хранил и расходовал эти средства, являясь как бы казначеем Союза, участвовал в организационной работе, вел иногда сношения с отделами Союза в других городах и не было вообще такого дела, такой работы в Союзе, к которым нельзя было бы привлечь Н. В. Без громких слов, без всякого внешнего пафоса, спокойно, деловито и точно исполнял он все принимаемые на себя обязанности, но в этом спокойствии чувствовалась напряженная, страстная и непоколебимая энергия. Одновременно он продолжал с такой же энергией работать и в партии.»

В. Мякотин. Из воспоминаний.
В сб. «Николай Васильевич Чайковский.
Религиозные и общественные искания.»
Париж. 1929. С. 259-260. Сайт «LDN - приватное собрание книг»

 

«…Сравнительно недолгое общение оставило у меня незабываемое впечатление встреч с человеком большой душевной силы, исключительной чистоты и благородства и редкой глубины чувства. Стоило лишь немного ближе подойти к Н.В., чтобы за его внешней сдержанностью и спокойствием увидеть горячий энтузиазм. Но этот энтузиазм не вспыхивал ярким фейерверком пафоса, а горел ровным, непрерывным пламенем и сообщал неотразимую привлекательность всей фигуре Н.В. Неутомимый общественный работник, никогда не выдвигающий себя на первый план и всегда готовый взяться за любое посильное ему дело, нужное в данный момент, страстный искатель правды и стойкий борец за нее, соединяющий в себе глубокий идеализм с трезвым умом и практической сметкой, убежденный демократ и социалист, чуждый доктринерства и сектантства, умеющий сочетать жажду общественной справедливости с уважением к человеческой личности, наконец, человек, у которого широкое гуманистическое мировоззрение свободно и легко уживалось с горячей, стихийной любовью к родине и родному народу – таким я знал Н.В. Чайковского и таким он неизменно встает в моей памяти.»

В. Мякотин. Из воспоминаний.
В сб. «Николай Васильевич Чайковский.
Религиозные и общественные искания.»
Париж. 1929. С. 263-264. Сайт «LDN - приватное собрание книг»

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.