Передача станции Маяк FM «Плоды просвещения».

В студии в прямом эфире:

Константин Морозов, историк, член Совета Научно-информационного и просветительского Центра «Мемориал», автор монографии «Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг.»
и
Борис Беленкин, автор книги «Авантюристы великой смуты», член Правления Общества «Мемориал».

Ведущая :
Светлана Свистунова

Свистунова С. Здравствуйте. В студии Светлана Свистунова. Мы начинаем программу «Плоды просвещения». Сегодня мы говорим о Борисе Савинкове и о терроризме в начале ХХ века. Недавно была обнаружена рукопись романа Бориса Савинкова «То, чего не было», и мы о нем и его романе и поговорим.

Морозов К.Н. Впервые этот роман печатался в Санкт-Петербурге в 1912 году. Та рукопись, которую сотрудники Государственной общественно-политической библиотеки обнаружили в прошлом году, попала в эту библиотеку в конце 50-х годов, когда Министерство иностранных дел отдало эту рукопись в библиотеку института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. А в МИД СССР эта рукопись попала при разборе одной из эмигрантских библиотек, которая оказалась в Советском Союзе при возвращении в 40-х годах так называемых «советских патриотов». Новое для исследователей в этой рукописи то, что видна вся творческая лаборатория Савинкова. Теперь понятно, что после того, как он писал текст, он три раза чернилами разного цвета вносил исправления, затем отдавал перепечатывать, и затем вновь, уже на машинописной копии, снова тремя разными чернилами вносил правку. В результате мы, имея почти полную рукопись этого романа, можем видеть, где и как он корректировал свои точки зрения, как выглядела его творческая кухня. Это особенно важно, потому что роман «То, чего не было» - это роман переломный, роман наиболее важный в его творчестве, роман, в котором он ставит вопрос о том, можно ли проливать кровь даже ради светлых идей, можно ли управлять революцией или это стихийные процессы. Этот роман возбудил большие споры современников, Савинкова даже пытались исключить из партии с.-р. И сейчас этот роман, эти рукописи, позволят по-новому посмотреть на творческие метания, поиски Савинкова.

Свистунова С. Я хотела бы обратиться к Борису Беленкину. Вы написали целую главу, посвященную Савинкову. Насколько я знаю, даже сценарий фильма о Савинкове тоже сделали. Скажите, пожалуйста, что Вас так привлекает в этом герое? Что для Вас главное?

Беленкин Б.И. Конечно, главным является то, что жизнь Савинкова абсолютно уникальна, увлекательна и обладает тем магнетизмом, который постоянно требует обращения к себе. Биография Савинкова и в прошлом и в настоящем и, я уверен, в будущем будет к себе привлекать. И я не избежал этого магнетизма савинковской личности еще и потому, что она, как и вообще ключевые фигуры в ключевые моменты истории, дает ответы на очень многие вопросы. Или, во всяком случае, ставит их. Даже интереснее – не дают, наверное, ответы, это довольно условно, - а именно ставят вопросы, на которые всегда хочется отвечать. А во все эпохи ответы разные, и взгляд на Савинкова во все эпохи будет разным. Вот я одним из таких взглядов я и посмотрел. Взглядом, как говорится, своим, из своей эпохи.

Свистунова С. Из сегодняшнего дня. Но я думаю, что Савинков так привлекает внимание еще и потому, что тема терроризма сегодня тоже актуальна. И очень многие как бы соединяют этот терроризм XIX века и начала XX века и сегодняшнюю ситуацию, когда мы слово «террор» слышим в связи с разными странами и в связи с разными ситуациями. Какая разница между тем террором, начиная с «Народной Воли», и террором Савинкова, который написал, как известно, «Воспоминания террориста» (хотя я знаю, что Константин Николаевич говорит, что это были просто воспоминания о себе, а воспоминаниями террориста автор не назвал бы их) и террором в сегодняшнем понимании слова?

Морозов К.Н. Существует более сотни определений, что такое террор, терроризм… Естественно, немыслимо погружаться в дебри этих споров и формулировок. А если говорить по существу, то специалисты выделяют две основные разновидности. Оппозиционный терроризм, когда та или иная общественная сила, группа, политическая партия борется с государственным режимом, используя в качестве основного метода индивидуальные политические акты – покушения. И с другой стороны существует государственный террор, когда, напротив, государство, опираясь на всю мощь карательного аппарата – суды, лагеря и армия – подавляет те или иные социальные группы, слои, классы. Если говорить об оппозиционном терроризме, то, конечно, достаточно много его разновидностей. Главное отличие того терроризма, который возник в России во второй половине XIX века и так ярко проявил себя в начале XX века (Россия, безусловно, лидировала и по объемам террористических актов и по напряжению, яркости, героизму участников и, если можно так выразиться, по человеческому материалу, по тем людям, которые шли в террор) от сегодняшнего состоит в том, что интеллигенция, не получая возможности профессиональной самореализации в авторитарном царском обществе, пыталась таким образом, таким способом указать власти на необходимость своего присутствия как нового класса, класса, для реализации которого требуется политическая свобода. (Здесь уместно сказать, что во времена Николая I, в 1844 году, перподавание философии запретили на 20 лет после того, как его флигель-адъютант, посетив лекцию по философии в Московском университете, доложил о них государю. Запрещали и книжки Дарвина и последователей его теории...) Сегодняшний терроризм, конечно, кардинально отличается от того. Как правило, он носит характер религиозного или национального терроризма…

Свистунова С. Он все-таки направлен на большое количество невинных людей. Народовольцы и эсеры и другие террористы, которые боролись в конце XIX – начале XX века, как-то сосредотачивались на определенных личностях. Вот не нравился Плеве, да? Значит, нужно было его уничтожить. Это была философия: если уничтожим этого человека, то не будет и этой идеи, которую несет этот человек? Или что-то другое? Борис Беленкин, пожалуйста.

Беленкин Б.И. Вы знаете, отчасти это было именно то, что Вы говорите. Но очень сложно говорить об этом из сегодняшнего дня, когда мы, пользуясь понятием террор, вкладываем в него вполне для всех для нас одинаковые, очевидные проявления этого террора, террористов, терроризма и т.д. Ситуация же в конце XIX и начале XX века была несколько иной. И уничтожение отдельных конфликтных фигур означало не просто уничтожение этих фигур. Террористам аплодировала, симпатизировала - и в какой-то момент аплодировала и симпатизировала - очень большая часть просвещенного интеллигентского общества России. Я сейчас не буду говорить о рабочих, крестьянах. Я говорию именно о тех, кто составляет общественное мнение. Общественное мнение было на стороне террористов. Конечно, не во все годы террора Но получилось именно так, что когда наш герой, Борис Савинков, действовал на ниве террора и с его непосредственным участием совершались два таких известных теракта как на Плеве и Великого князя Сергея Александровича, в этот момент общество аплодировало террористам. Оно поддерживало их, террористы были героями в глазах общества. Это странно, особенно сегодня, да? А это было так. Потом, с годам – в 1906-м, 1907-м, 1908-м годах, - ситуация немножко менялась. А в 1904-м и в 1905-м году было именно так. Почему? Одной из причин было то, что это был пик ситуации. Не будем сейчас говорить о русско-японской войне, других экономико-социальные элементах. Власть, на фоне растущих общественных ожиданий, общественных сдвигов и т.д., проявляла свою абсолютную недоговороспособность с обществом. Мы понимаем: то, что называется первой русской революцией, это и есть результат того, что власть была недоговороспособна. И на фоне абсолютной недоговороспособности власти, конечно, акты против конкретных личностей, которые раздражали все общество, которые действовали на нервы, по разным причинам были раздражителями, их уничтожение, встречало поддержку.

Свистунова С. Вот я знаю, что, например, другом Бориса Савинкова был Иван Каляев – известно, улица Каляевская была в Москве, сейчас Долгоруковская, переименована.

Беленкин Б.И. В 1919 году она была названа, это одно из самых ранних переименований…

Свистунова С. Но то, что в советское время была такая улица, я думаю, что это означает то, что советская власть принимала этих террористов, которые, казалось бы, боролись за то, что называется правое дело. А вот улицы Савинкова нет в Москве, хотя они с Каляевым дружили. Насколько биография Савинкова говорит о его однозначном отношении к террору? Я вот читала, что он по-разному к нему относился, что у него много размышлений о том, можно это делать или нельзя. И Лев Николаевич Толстой читал произведения Савинкова, там делал на полях какие-то замечания. Насколько прямолинейно было отношение Савинкова к террору?

Морозов К.Н. Да нет, конечно, отношение ни Савинкова, ни других террористов не было прямолинейным. В том-то и дело, что за прошедшие сто лет изменилось и восприятие обществом террора, и очень серьезно изменилось и само это явление. Борис справедливо говорил о том, что многие интеллигентские круги поддерживали террор. Как ни странно, надо сказать, что даже Толстой сказал одному из собеседников после одного из эсеровских террористических актов: «Вы взгляды мои знаете, но все же я считаю, что это целесообразно». Потому что, действительно, режим возбуждал неудовольствие у самых разных групп и кругов, не только интеллигенции. Буржуазные круги, которым приходилось страдать от поборов губернаторов и включать их во всякого рода акционерные компании или просто давать взятки, давали деньги активно на революцию, и особенно на террор. Боевая организация эсеров, скажем, особенно после покушения на Плеве, министра внутренних дел, которого считали железной фигурой, просто купалась в деньгах. Деньги потекли рекой. Надо сказать, что и в Европе террор в это время, в начале XX века, считался вполне законным, одним из вполне допустимых методов политической борьбы, особенно в российских условиях, в условиях существования авторитарной власти. И еще надо понимать, что когда в 1880 году анархистом был убит один из президентов Соединенных Штатов Америки (тогда они назывались Северо-Американские соединенные штаты), «Народная Воля» выпустила манифест, где писала, что она категорически против подобных действий в свободной стране, какой является Америка, что убийство в свободной стране есть проявление того же духа деспотизма, против которого мы боремся. И все революционеры - и народовольцы, и эсеры - всячески подчеркивали, что их террор кончится в тот момент, когда падет самодержавие. Дальше – выборы в Учредительное собрание и только легитимные способы борьбы. Ну, а если говорить о разном отношении Савинкова к террору, надо сказать, что Савинков - фигура вызывающая к себе большой интерес и рождающая много загадок, потому что эта фигура очень противоречива. Это человек, который, с одной стороны, был членом Боевой организации с 1903 года, а потом и возглавлял ее некоторое время, а с другой стороны, он сомневался в необходимости террора, в необходимости насилия. И это порождало очень большие недоумения. Его третировали, его обвиняли в непоследовательности. Но это рождалось от его искренности. Он хотел докопаться до правды, и этом смысле про него очень хорошо сказал один из эсеровских лидеров, Михаил Гоц: «Савинков - это надломленная скрипка Страдивари». Савинков, безусловно, фигура очень противоречивая и мозаичная. Это проявлялось, кстати говоря, и позже. Он был ярым борцом с большевиками, а потом…

Свистунова С. Переехал в Советскую Россию и сказал: «Я признаю…»

Морозов К.Н. Приехал в Советскую Россию – скажем, заманили.

Свистунова С. Хорошо, «заманили», тем не менее, он оказался здесь, и до сих пор остаются некие вопросы по поводу смерти Савинкова. Я хотела бы спросить у Бориса Беленкина. Скажите, Вы верите в версию, что Савинков все-таки выбросился из окна здания на Лубянке, или все-таки это было нечто другое, а не самоубийство?

Беленкин Б.И. Я считаю, что это все-таки, так скажем, не убийство, но понуждение, принуждение к самоубийству. Если это и не убийство, то абсолютно точно это принуждение к самоубийству. Но ни в коем случае не взявшееся из каких-то внутренних тонких переживаний самоубийство.

Свистунова С. Я думаю, что мы поговорим об этом подробнее во второй части нашей программы.

Свистунова С. Мы продолжаем программу «Плоды просвещения». Итак, загадочная смерть Савинкова. Савинков возвращается в Россию в 1924 году. В 1925 он оказывается на Лубянке, где к нему приходит Дзержинский, с ним долгое время беседуют еще какие-то большевистские деятели того времени, после чего он якобы выбросился из окна. Во всяком случае, такая версия существует, она даже документально подтверждена – я видела книжку, которая называется «Савинков на Лубянке» - вроде бы все документы говорят об этом. Борис Беленкин считает, что его довели до самоубийства, поэтому так все и произошло. Константин (Константин Морозов), скажите, Вы согласны с тем, что это однозначно самоубийство?

Морозов К.Н. В начале 90-х годов появилась версия о том, что Савинкова убили. Но в эту версию поверить крайне сложно, потому что у властей не было для этого никакой необходимости, так как они получили от Савинкова все, что хотели. Он признал Советскую власть, он выступил на суде и всячески покаялся, он написал целый ряд писем своим бывшим друзьям. Он нанес огромнейший вред и савинковскому движению и вообще белому движению в целом, внес большую сумятицу, дезорганизацию и прочее. Моя точка зрения заключается в том, что, с одной стороны, Савинков, конечно, переживал сильную идейную эволюцию взглядов: если в начале жизни он выступал как певец свободы и бился за свободу, ценил ее прежде всего и во всех ее проявлениях, то к концу жизни он приходит к восхищению Муссолини и к достаточно авторитарным взглядам. Он становится государственником, и, похоже, на этой почве признает советскую власть и советский режим. Я думаю, что в первые 5 дней из тех, которые он провел на Лубянке после ареста, а документы именно об этих 5 днях отсутствуют в сборнике «Савинков на Лубянке», именно тогда, как мне думается, была заключена определенная договоренность. Я считаю, что условием этой договоренности была свобода, свобода Савинкова. Несмотря на то, что его держали в тюремной камере с коврами и вместе с ним жила его гражданская жена, что его вывозили в рестораны, в театры и городские парки, он общался с литераторами в городе, я думаю, что именно весной 1925 года он начал настаивать на предоставлении свободы. Но Сталин, похоже, решил, что пусть сидит. Я считаю, что это было самоубийство. Савинков просто поставил точку в своей жизни, окончательно запутавшись. Я общался с его родным племянником Сержем Савинковым, который живет во Франции, и он говорит, что никто из родственников в его самоубийство не верит, потому что Савинков панически боялся высоты. Я все же считаю, что он преодолел этот страх, чтобы покончить со всем тем, в чем он запутался.

Свистунова С. Надо сказать, что Савинкову на тот момент было 46 лет. Это была такая короткая, яркая жизнь, которая оставила свой след в истории, и в литературе. Вот и мы сейчас продолжаем обсуждать эту личность. К Борису Беленкину хочу обратиться. Вы с такой версией Константина согласны?

Беленкин Б.И. Вы знаете, не очень. Не то чтобы я был категорически не согласен, но мне она представляется достаточно упрощенной, потому что все, что я знаю, или как я себе представляю Савинкова, сумма этих сведений недостаточна для того, чтобы поверить в то, что Савинков пришел к некоему жизненному тупику, к некоей ситуацией, из которой он не захотел бы выйти. Именно так - не нельзя было выйти, а не захотел бы выйти. Мне просто кажется, опять же из материалов и последних месяцев жизни, что уж очень заметна некая искусственность по отношению к Савинкову его тюремщиков. И вот эта нарочитость, некая надуманность мне кажется не случайной. На мой взгляд абсолютно ясно, что тюремщикам живой Савинков был не нужен. Он был не нужен не в смысле опасности, мне кажется, не нужно все переводить в жанр – опасен. Да, опасен Савинков не был. Но целесообразность в Савинкове, видимо, вообще отпала, он признался, саморазоблачился, а что с ним потом делать… Ведь известно, что того же Сиднея Рэйли – как бы он ни казался полезным - расстреляли через месяц.

Свистунова С. Я хотела еще такой вопрос задать по поводу Савинкова. А у него были какие-то амбиции? Что он думал делать после? Вот 46 лет, что называется, такой очень хороший революционный возраст. У него были какие-то амбиции дальше что-то делать? Заниматься политической карьерой или чем-то таким? Потому что для меня это осталось вопросом.

Морозов К.Н. Да, безусловно. У него были и амбиции, были ресурсы крупного политического игрока и деятеля. Тут далеко ходить за примером не нужно. Он уже в 1917 году делает достаточно серьезную карьеру и становится товарищем министра внутренних дел, замминистра, пост, который занимал Керенский, и принимал участие в том, что историки называли корниловским мятежом. После того, как большевики захватили власть, ему казаки, находившиеся около Керенского в Гатчине, предлагали арестовать Керенского и создать новое правительство, во главе которого встал бы Плеханов. И он ездил к Плеханову, вел с ним переговоры, и вопреки распространенной точке зрения Плеханов сначала сказал, что он не будет расстреливать рабочих, которых 40 лет просвещал, но Савинков ему ответил, что будучи членом правительства Плеханов сам будет решать, какие меры нужно будет принимать. И Плеханов дал свое добро. П крайней мере так говорится и в воспоминаниях Савинкова, и в протоколах следствия 1924 года. Амбиции у него, безусловно, были. И к 1921 году он играл достаточно крупные роли. Он, безусловно, претендовал на роль лидера новой, третьей России. И вся тактика его «Народного Союза Защиты Родины и Свободы» заключалась в ставке на крестьянство, в ставке на созыв Учредительного собрания, раздаче земли крестьянам и борьбе против красных и белых генералов. Еще одну реплику я все же позволю себе сказать по поводу гибели Савинкова. Я глубоко уверен, что у властей в 1925 году не было ни малейшей необходимости привлекать внимание к Савинкову его убийством. От него получили все, что хотели, и заживо похоронили его в камере. Я занимался исследованием судебного процесса эсеров 1922 года, и я знаю, что это был самый надежный способ – тогда людей просто таким образом исключали из общественно-политической жизни. И привлекать внимание общественное внимание, европейское внимание смертью Савинкова – в этом не было никакого резона. Зачем?

Свистунова С. Вы сказали, что его похоронили в камере? Насколько я знаю, место захоронения Савинкова неизвестно.

Морозов К.Н. Это, конечно, фигуральное выражение.

Беленкин Б.И. Да, место неизвестно.

Свистунова С. И поэтому никаких экспертиз сейчас уже, даже если захотеть, сделать невозможно.

Морозов К.Н. Более того, Савинков не реабилитирован, как и многие другие участники гражданской войны. И те же эсеры, осужденные на процессе 1922 года, так и остались до сих пор не реабилитированными, некоторым из них Генпрокуратура в 2001 году отказала.

Беленкин Б.И. Но все-таки процесс 1922 года и савинковский процесс - это разные процессы.

Морозов К.Н. Это разные вещи, это разные, конечно, процессы, но тем не менее, это были люди, боровшиеся за свободу России, за освобождение России.

Беленкин Б.И. Я просто хотел добавить к тому, что Вы сказали, что ему было 46 лет. Давайте не забывать, что Савинков стал эсером, террористом в 23 года, в 1903 году, если я не ошибаюсь, ему уже даже было 24 года, он 1979 года рождения. Эсером Савинков становится в ссылке, в Вологодской ссылке, в 1902 году. Ему тогда было 23 года. Это вовсе не мальчик, он, извините, не мальчик, но муж в буквальном смысле слова, у него двое детей. И мне кажется интересным поразмышлять над вопросом можно ли считать Савинкова правоверным эсером. Был ли Савинков правоверным эсером? Я хочу сказать о начале жизненного пути Савинкова, о том, что не придти в революцию Савинков не мог. Он родился и воспитывался в семье вполне традиционной. Именно в таких семьях культивировались будущие революционеры. Отец – либеральный чиновник, дворянин, мать – урожденная Ярошенко, сестра известного художника-передвижника. Первая жена Савинкова – дочь известнейшего писателя Глеба Успенского. Та среда, в которой жил Савинков, те книги, которые читал Савинков, те кумиры, которые были в семье Савинкова, конечно, предполагали, что в лучшем случае сын будет очень либеральных настроений. И приход к революции, а пришел Савинков вначале не к эсерам, а традиционно – к социал-демократам, начал он с агитации, с занятий с рабочими. И только уже в ссылке, после всех своих социал-демократических начинаний, его, как известно, бабушка русской революции Е.К.Брешко-Брешковская «переагитировала». Это такая каноническая версия биографии, видимо, так оно все и было. А вот уже потом, когда Савинков в 1903 году бежит из ссылки и оказывается в 1903 году в Женеве, он встречается и с Боевой группой и со своим шефом Азефом и с коллегами-друзьями уже по партии социалистов-революционеров. Это уже отдельная тема и тема, на самом деле, достаточно интересная.

Свистунова С. Я думаю, что мы плавно подошли к следующему вопросу. Константин мне показал сайт «Российские социалисты и анархисты после Октября 1917 года», который делает общество «Мемориал». Я, честно говоря, была просто потрясена, когда открыла этот сайт и увидела обилие имен членов партии эсеров и краткие биографические данные. Но почти все заканчиваются так: «Дальнейшая судьба неизвестна». После 1921 года, как правило, дальнейшая судьба неизвестна. Но важно хотя бы то, что эти имена собраны, и собраны некоторые биографии более подробно, там есть, кстати говоря, и фотографии, можно посмотреть на лица – это тоже очень интересно. Расскажите немного об этом сайте, как он родился, а, может быть, даже так: вначале об эсерах, что это за партия, что это за люди, которые были в партии эсеров, а потом о сайте. Слово главному редактору сайта Константину Морозову.

Морозов К.Н. Представление об эсерах как о бомбистах достаточно примитивное, и эти представления насаждали в 20-е и особенно в 30-е годы с помощью таких фильмов, как «Юность Максима» и прочих. И этот образ очень крепко внедрен в сознание, хотя социалисты-революционеры - это продолжатели народовольцев. Эта партия была принята, как и Российская социал-демократическая рабочая партия, во II Интернационал, т.е. она была признана европейскими социалистическими партиями. Эта партия конкурировала с социал-демократами и сделала в своей концепции ставку на сохранение особенностей культурного развития России, бережное отношение к крестьянству. Эсеры категорически были против знаменитого высказывания Струве, которое роднило всех социал-демократов, что «крестьянство должно вывариться в фабричном котле» и что «за пролетариатом будущее». Они считали, что крестьянство является носителем русской народной культуры в немалой степени, и считали классом, который будет строить социализм, некий триединый класс, состоящий из интеллигенции, пролетариата и трудового крестьянства. Надо сказать, что они признавали безоговорочно демократию - в отличие от социал-демократов, которые считали, что ее можно сворачивать в периоды борьбы за власть. И еще эсеры считали очень важным этическое обоснование социализма.

Свистунова С. Т.е. можно сказать, что в общем-то они боролись за свободы граждан, и главный постулат был в том, чтобы бороться против тоталитарного режима. Другое дело, что в нашем сознании это очень связано с терроризмом, хотя ведь не все эсеры были террористами, и Боевая организация, которую возглавлял Савинков, это все-таки определенный круг людей.

Морозов К.Н. Численность БО не превышала 20-30 человек.

Свистунова С. 20-30 человек. А в остальном партия эсеров, т.е. с.-р. – социалисты революционеры, - этим не занимались.

Морозов К.Н. Да, и более того, среди членов партии были сильны и антитеррористические настроения, были эсеры, которые считали, что нужно строить новое общество, работая с крестьянством, интеллигенцией, а не бросая бомбы. И с этой точки зрения на террор даже во всех официальных документах смотрели скорее как на некоторое вспомогательное средство, а магистральное направление – организация трудящихся и руководство их политической и профсоюзной борьбой. Другое дело, что террор очень яркое оружие, и он давал ощутимый рост симпатий к эсерам со стороны радикально настроенной части общества и, кстати говоря, вызывал острое чувство ревности у социал-демократов.

Свистунова С. Нам сегодня трудно все это понять, потому что у нас в сознании это совершенно трансформировалось, но, почитав того же Савинкова, понимаешь, что это не было все просто так, что взяли и убили. И тот же самый Каляев сомневался и не бросил бомбу, когда были дети в карете великого князя Сергея Александровича. Т.е. нужно различать эти моменты, но мне хотелось бы сейчас перейти к сайту. Как Вы нашли биографии этих людей, которые были в партии? Что случилось с ними? Почему они были репрессированы? В чем был основной узел противоречий?

Морозов К.Н. Сайт называется «Социалисты и анархисты после Октября 1917 года». Это сайт программы НИПЦ «Мемориал». Программа эта имеет глубокую историю, потому что восстанавливать судьбы социалистов стали еще диссиденты в 70-е годы. И тогда же, в 70-80-е годы такие люди, как Арсений Рогинский, Александр Добкин, Александр Даниэль, Феликс Перчонок, Сергей Дедюлин, Дмитрий Зубарев, Алексей Коротаев и некоторые другие, собирали эти материалы, встречались с выжившими меньшевиками и эсерами. Ими была налажена публикация исторического альманаха «Память». Он издавался в Париже, и в роли издателя выступал Владимир Аллой. После его закрытия издавался исторический альманах «Минувшее», где печатались воспоминания и меньшевика Бацера, и эсерки Бабиной, и другие материалы. И после того, как возникло общество «Мемориал», во главе которого встала часть из этих людей, эта программа была реанимирована и начался сбор документов, материалов и сведений. Эта программа и этот сайт посвящены, конечно, не только эсерам. Они посвящены всем социалистам и анархистам, которые боролись с большевистским режимом, начиная с октября 1917 года, и в России, и в эмиграции. Но большая часть их, конечно, была репрессирована. Значительная часть информации почерпнута из фонда Красного креста Е.П.Пешковой, который хранится в Государственном архиве Российской Федерации. Эти данные самоотверженным трудом целой бригады мемориальцев в 90-е годы заносились на карточки. Другая часть почерпнута из закрытого служебного справочника ВЧК 1921 года по антисоветским партиям. Часть информации взята из эмигрантских газет, воспоминаний. А на данный момент список включает уже 13 тысяч социалистов и анархистов. Ну, и мы, силами своей небольшой команды, написали несколько тысяч справок. Особенно я хотел бы выделить работу Анатолия Дубовика, анархиста из Днепропетровска, который самоотверженно пишет уже в течение 14 лет эти справки на анархистов, написал порядка 9 тысяч, включая еще и анархистов царского времени. Хочу упомянуть еще, конечно, и о Татьяне Алексеевне Семеновой (Рихтер), активном участнике нашей программы и внучке одного из эсеров, получившего высшую меру наказания по процессу 1922 года. Наша задача - восстанавливать имена, донести до наших современников идеи, менталитет, мысли этих людей. И, конечно, на сайте можно увидеть редкие фотографии из семейных архивов, архивов ФСБ, из архива «Мемориала». Можно увидеть лица наших героев, которые вовсе не случайно власти ранее прятали, так как они не вписываются в придуманные стереотипы, будят мысль. Адрес сайта : /. На него можно попасть и с официального сайта Общества «Мемориал».

Свистунова С. И в заключение я хотела сказать, что в Российской общественно-политической библиотеке выставка посвященная Савинкову будет продолжаться еще до марта. Так что если интересно, можно пойти посмотреть все документы в подлиннике. Спасибо большое. Я благодарю наших гостей. У нас сегодня были историк, член Совета НИПЦ «Мемориал», Константин Морозов и автор книги «Авантюристы великой смуты», член Правления общества «Мемориал», Борис Беленкин. И я, Светлана Свистунова, прощаюсь с Вами. До свидания.

socialist.memo.ru – Российские социалисты и анархисты после Октября 1917 года