главная / о сайте / юбилеи / рецензии и полемика / дискуссии / публикуется впервые / интервью / форум
ПРАВОЗАСТУПНИКИ1
Опубликовано: "Новая газета" 31 октября - 1 ноября 2002. № 81 (819).
30 октября День политзаключенного (включенный в 1991 году в государственный календарь). Сегодня хотелось бы вспомнить о далеких предшественниках Комиссии по правам человека при президенте РФ из Политического Красного Креста...
Имя Екатерины Павловны Пешковой прежде всего ассоциируется с ее мужем - Максимом Горьким. Взяв фамилию супруга после венчания, она уже больше никогда ее не меняла, несмотря на то, что с "буревестником" пролетарской революции ей вскоре пришлось расстаться.
Из воспоминаний Льва Разгона:
"...Это было, вероятно, году в 25-м. На Кузнецком, 24 помещались курсы Берлица. Это были курсы, где по какой-то системе, придуманной неизвестным нам, еще довоенным Берлицом, быстро научали иностранным языкам. Меня понесло на эти курсы потому, что мой двоюродный брат в это время был в Китае начальником Политуправления у Чан Кай Ши. Меня с безумной силой тянуло делать революцию в Китае, кузен мой обещал меня забрать с этой целью к себе при условии, если я выучу французский язык... Я быстро взбегал по лестнице на третий этаж.
Лестница никогда не бывала пустой. Потом уже, много-много лет спустя, я вспоминал, что, кроме меня и мне подобных - веселых, беспечных, часто элегантных, почти всегда молодых, - по этой лестнице подымались и другие люди: пожилые или молодые, одетые хорошо или плохо, но все с печатью горя на лице, все неулыбающиеся, озабоченные. Мы вместе входили или взбегали по лестнице и расходились: одни направо - на курсы Берлица, другие налево. Дверь налево почти всегда открыта, поэтому не видна маленькая вывеска на ней: "Политический Красный Крест"... Коридор в нем разделял четыре небольшие комнаты. В самой маленькой из них - два стола. За одним - Екатерина Павловна Пешкова, за другим - ее бессменный помощник Винавер. В другой комнате что-то вроде бухгалтерии. Самая большая комната почти всегда забита людьми: ожидающими! И еще одна большая комната, заставленная ящиками и продуктами, бельем, одеждой... Сюда обращались родственники эсеров, меньшевиков, анархистов: родственники людей из "партий", "союзов" и "групп", созданных, придуманных в доме неподалеку, за углом направо. Здесь выслушивали женщин, стариков и детей и здесь их утешали, успокаивали, записывали адреса, чтобы невероятно скоро сообщить, где находится их отец, муж, жена, мать, брат, сын...".
Нужно немного уточнить мемуариста. На самом деле Пешкова и ее сотрудники помогали всем преследуемым и гонимым: категориям репрессированных: не только членам ликвидированных политических партий, но также православным архиереям и католическим священникам, сионистам и басмачам, бывшим белым офицерам и бывшим махновцам, инженерам-"вредителям" и князьям-Рюриковичам, последователям Льва Толстого и последователям Рудольфа Штайнера, известным писателям и никому тогда неизвестному студенту Дмитрию Лихачеву, бывшим ханам Хивы и бывшим кронштадтским матросам. То есть всем тем, чьи дела все множились и множились в "доме неподалеку" - на Лубянке.
Из обращений за политзаключенных:
"Многоуважаемый Михаил Львович.
В начале декабря Вы известили родных, что дело А.В. Короткова заканчивается. Подтверждения этого
родные не получили. После Вашего извещения была выслана в "Политпомощь" посылка с зимними вещами. Не
откажите известить, в каком положении дело. Не в лазарете ли заключенный и имеет ли смысл послать деньги
на питание? Простите, что беспокою Вас.
А.Ахматова.
Мой адрес: Фонтанка 34, кв. 44".
"Многоуважаемая Екатерина Павловна, 3-го мая 29 г. я послала в М.<осковское> О.Г.П.У. 3 прошения
о разрешении на свидание с сосланным в Соловки 31 окт. 28 г. Димитрием Сергеевичем Лихачевым для меня -
матери, его отца и брата, ответа пока не получала. Т.к. это связано с отпуском моего мужа, то я решилась
обратиться к Вам с просьбою походатайствовать о нас. Прошу Вас уведомить меня заранее. Вас очень
благодарю и извиняюсь за беспокойство.
Вера Семеновна Лихачева. Ул. Красных Зорь, № 54, кв. 54".
"Театр-Студия Главискусства п<од>/р<уководством> .А.ЗАВАДСКОГО, вернувшись с гастролей 18
сего сентября была поставлена в известность о происшедшем аресте руководителя и создателя данного театра
- Ю.А. Завадского.
Мы работники театра - проработавшие с Завадским несколько лет, создавая театр признанный в настоящий
момент всей рабочей и советской общественностью - считаем своим долгом и правом просить об ускорении
выяснения данного дела...
За всю нашу совместную работу тов. Завадский был исключительно чутким товарищем, беззаветно и
искренно преданным общему делу, работая в течение ряда лет совершенно безвозмездно и неся на себе всю
тяжесть неблагодарной черной работы....". (Под обращением стоит 31 подпись: М. Черновой, Е.
Сахаровой, С. Зеленовой, Г. Смирновой, Е. Эфрон и др.).
Супруга престарелого настоятеля храма Христа Спасителя протоиерея Иоанна Арсеньева обратилась к Пешковой с "прошением": "Помня, с какой отзывчивостью к моему горю отнеслись Вы тогда, когда мой муж Иван Васильевич сидел в Таганской тюрьме (Вы вызвались тогда хлопотать об его освобождении, но Вы вскоре уехали, а моего мужа скоро освободили), я теперь осмеливаюсь слезно просить Вас похлопотать об его освобождении в данное время, потому что он, вызванный на допрос, до сих пор не вернулся домой. 12-го ноября у нас в квартире был обыск, в результате которого отобрано воззвание Патриарха Тихона (2 экземпляра) и некоторые другие воззвания (Митрополита Макария по поводу юбилея 1812 г. и воззвание Хотовицкого к верующим)...".
Пешковой удалось помочь 61-летнему священнику. Равным образом, как и родителям 23-летнего Лихачева, и режиссеру Юрию Завадскому, за которого ручалась вся труппа... Эти и сотни подобных других документов сохранились среди бумаг Политического Красного Креста и организации Пешковой, пришедшей ему на смену, в Государственном архиве РФ на Большой Пироговской. Политический Красный Крест закончил свое существование после процесса над эсерами в 1922 г. Взамен его появилась "Помощь политическим заключенным", которую сокращенно называли то "Помполитом", то "Политпомощью".
Из некролога, опубликованного меньшевиком Григорием Аронсоном в газете "Русская мысль" (Париж):
"...Душой краснокрестной работы и руководителем всей повседневной практики была Е.П. Пешкова. ВЧК и ГПУ разрешали ей и некоторым ее ближайшим сотрудникам, в частности М.Л. Винаверу, посещение тюрем, выяснение нужд заключенных, свидания с ними и снабжение их продовольственной и вещевой помощью. Разрешалось им появляться в тюрьмах и во время голодовок заключенных. Это было при Дзержинском, Менжинском, Уншлихте и других руководителях этих учреждений. В 20-х годах и даже позже Политический Красный Крест пользовался в каком-то смысле привилегированным положением и даже как бы общественной независимостью... От имени Пешковой посылались разные люди с продуктами даже в провинциальные тюрьмы.
Помню, что в июле 1921 года, когда свыше сотни заключенных в Орловском Централе только что закончили почти девятидневную голодовку, туда приезжал уполномоченный Красного Креста для переговоров и снабжения продуктами. Надо полагать, что вся эта гуманитарная деятельность Пешковой терпелась с ведома Ленина, который время от времени особенно ухаживал за Горьким".
Жизнь и деятельность Пешковой и ее коллег-правозаступников (как в то время, до появления слова "правозащитники", они сами себя именовали) по-прежнему остается за кадром для широкого зрителя и читателя. Полагаю, что это только начало разговора.
Напоследок приведу еще один случай, о котором я недавно узнал от внучки Пешковой - Марфы Максимовны. "Когда Ягода спросил бабушку: "Когда же вы закроете вашу лавочку?", она ответила: "Через день после того, как вы закроете свою". Черный юмор истории заключался в том, что ГПУ неожиданно было ликвидировано раньше, чем "Помполит". Однако и после закрытия "Политпомощи" Пешковой удавалось невероятное: требовать у Берии смягчения участи некоторых своих подопечных. Но это уже другой рассказ.
Примечания
1 Материал публикуется в несколько измененном виде.