главная / о сайте / юбилеи / анонсы / рецензии и полемика / дискуссии / публикуется впервые / интервью / форум

СУДЬБЫ РОССИИ
сборник статей

В. А. Левченко

Перелом в сознании народа

1.

В областях истины, в царстве мысли и духа не может никакая земная власть давать решений и не должна.
А. Н. Радищев

Тоталитарный мир коммунизма долгое время представлялся идейным монолитом, исключающим всякие проявления инакомыслия. Был этот миф присущ и самим носителям диктаторской власти, непоколебимо уверенным в своем искусстве «организовывать» в подвластных народах «общественное мнение», вполне совпадающее с их собственным. Такое «общественное мнение» и преподносят диктаторы внешнему миру и своему собственному народу. Но значит ли это, что наряду с фальсифицированным не существует другое — истинное общественное мнение? Конечно, нет, можно лишить народ средств для выражения мнений, можно заставить его молчать, но нельзя уничтожить мнения народа. Эти мнения даже в скрытом виде обладают коллективной силой воздействия, по невидимым руслам докатываются до сознания диктаторов и в какой то мере определяют их действия.

В свободных странах, ошибочные действия правительств наталкиваются на сопротивление общественного мнения, подчас неожиданного для государственных деятелей. В условиях террористического режима правительство оказывается перед такими неожиданностями немедленно, при первом же случае ослабления террора. Общественное мнение, находившееся в подполье, начинает выпирать сквозь первые же трещины диктатуры. Это и происходит в нашей стране после смерти Сталина.

Как не старались сталинские наследники «сплотиться вокруг великих идей коммунизма», чтобы закрепить за собой созданную Сталиным диктатуру, им не удалось избежать ее ослабления. Освободившись от страха перед «хозяином», они унаследовали другой страх — страх народного гнева, а поскольку такая опасность не предусмотрена марксистской теорией, на кремлевской сцене появились растерянность и разногласия, покрывшие трещинами «идейный монолит».

Это не могло долго оставаться незамеченным в стране. Скрытые ранее настроения народа стали прорываться наружу, приобретая силу реального общественного фактора. Они стали определять уже многие действия «коллективных руководителей», влиять на их поведение, как это случилось с Никитой Хрущевым произнесшим саморазоблачительную речь на 20-м съезде КПСС.

В эпоху Сталина отношения между народом и властью отличались возрастающим господством власти и подавлением духовных сил народа — теперь процесс получил обратное направление. В последние годы жизни диктатора давление на народ достигло крайности, а так как «...в ходе развития совершается превращение противоположностей друг в друга, когда они доведены до крайности» (см. «Коммунист», 1956, Х2 13, стр. 71), то народ оказался сейчас потенционально сильнее своих властителей. Это заметно хотя бы в уступках, посулах и послаблениях, которыми властители стараются задобрить народ. Заметно это и из того насколько приковано внимание «коллективного руководства» к внутренним проблемам. Но и разброд в компартиях внешнего мира, события в странах «народных демократий», падение престижа советского правительства среди попутчиков и нейтралов доказывает то же самое.

Общественные настроения начинают приобретать ключевое значение в жизни нашей страны. Это силы будущего, на них и должно быть направлено главное внимание. Определить духовное кредо нашего народа, его стремления и чаянья, расслышать его свободный голос можно и сквозь цензурные преграды. Даже при Сталине подцензурная печать зачастую проговаривалась. Теперь же цензура, по многим причинам, оказалась ослабленной. Она не поспевает за частыми поворотами партийной линии, вызванными разногласиями на верхах. В цензуре образовались бреши, позволяющие узнавать многое, недоступное читателю сталинских времен. Это ощутимо и в художественной литературе, где уже давно процветали методы вкладывания мнений автора в уста «отрицательных персонажей», выражения мыслей при помощи эзопова языка, наводящих параллелей, исторического сопоставления. Теперь же писатели еще больше осмелели, в своих произведениях они начинают ставить животрепещущие проблемы и даже пытаются их разрешать, а дезориентированной цензуре ничего не остается, как пропускать эти «невыдержанные» высказывания. Особо ценным источником является поэзия. В ней зачастую звучат поистине народные ощущения. Вот как передает поэт мысли возвращающихся с войны: (Б. Слуцкий. «Домой». «Новый Мир», 1956, № 10.)

Что ты стелишься над пожарищем?
Что не вьешься над белой трубой?
Дым отечества? Ты другой,
Не такого мы ждали, товарищи.

Разве не эта глубокая разочарованность охватывала весь народ в послевоенные годы?

И все же подцензурная печать не может быть признана достаточным источником для больших обобщений, когда дело идет об общественных настроениях народа. К счастью, мы располагаем иным — вполне достоверным источником: реакция власти. Каждая партийная директива, каждое официозное разъяснение вредных, с точки зрения режима идей и явлений, каждая уступка диктатуры народу — не что иное, как ответные акты властей на настроения народных масс и являются отражением этих настроений. Сам факт реакции диктатуры на некое общественное явление — уже достаточное подтверждение всеобщности и всенародности этого явления, что с наибольшей силой раскрывается в комментариях теоретиков режима. Изучение идеологических ходов диктатуры и сопоставление с их прорывающимися сквозь ослабевшие цензурные заслоны струями свободной мысли, дает право делать некоторые выводы.

* * *

Определяя направления современной народной мысли в СССР, нужно в первую очередь остановить внимание на взаимоотношениях социальных групп, из которых складывается сегодняшнее советское общество. Еще не столь давно некоторые социологи определяли положение крайне просто: диктатура пролетариата, проводящая планомерное истребление враждебных ей классов и осуществляющая «опеку» над «несознательным» крестьянством. Олицетворивший эту диктатуру в единственном числе Сталин драконовскими мерами перекраивал нашу родину, чтобы обратить в пролетариев подавляющее большинство нашего народа. В соответствии с марксистской идеологией, это должно было привести ко всеобщей «пролетарской солидарности», то есть к поддержке однопартийной коммунистической диктатуры.

На сороковом году революции в итоге сталинской перестройки рабочие и служащие стали численно преобладающей группой населения, а крестьянство в его теперешнем состоянии приблизилось к категории сельско-хозяйственных рабочих и, таким образом, огромное большинство населения страны, приобрело все признаки, которыми марксисты определяют пролетариат. Однако значит ли это, что теперь после смерти диктатора, суверенные права возвращены рабочему классу и он является «господствующим»?

Пожалуй, никто лучше не предвидел судьбы «диктатуры пролетариата», чем М. А. Бакунин, писавший около столетия тому назад: «Спрашивается, если пролетариат будет господствующим сословием, то над кем он будет господствовать? Значит останется еще пролетариат, который будет подчинен этому господству?.. например, хотя бы крестьянская чернь, как известно не пользующаяся благорасположением марксистов...» Бакунин предсказывал, что на практике это неминуемо приведет к управлению огромного большинства народа привилегированным меньшинством. Это предсказание полностью сбылось и трудящиеся со всей отчетливостью ощутили на своем горбу всю тяжесть диктатуры проводимой от их имени. Сознание, что эта диктатура находится в руках нового, оторванного от народа и враждебного ему класса властителей, несомненно является основой сегодняшних народных настроений в СССР.

Антагонизм в отношениях народа и властителей приобретает особо резкие очертания вследствие все большего сглаживания противоречий между различными группами трудящихся. В результате прихода в промышленность огромного количества крестьян теперешний промышленный пролетариат, больше чем наполовину стал крестьяно-пролетариатом. С другой стороны, само лишенное собственности крестьянство постепенно превращается в сельско-хозяйственный пролетариат. «...Крестьянство сблизилось с рабочим классом в экономическом, политическом и духовном отношениях», пишет орган КПСС — «Коммунист» (№ 15, 1945 г., стр. 31). Это соответствует действительности, хотя причины сближения оказались совсем не те, которые предполагались марксистскими идеологами, т. е. экономическое уравнивание. Не одной экономикой жив русский человек, для которого она никогда не заслоняла духовных ценностей. И если рабочие и крестьяне находятся теперь в одинаковой экономической зависимости от своих властителей, то еще более сильна общность трудовых классов в области духовной. Огромная роль в этом сближении принадлежит, невиданной в прошлом нашей страны, динамике общественной жизни. Массовый уход крестьянского населения в города — один из главнейших элементов этой динамики. Ему сопутствуют множество других: частые отправки городского населения на сельско-хозяйственные работы, переброски рабочей силы на крупные строительства, на новые предприятия, на освоения целинных земель, отсылка специалистов и администраторов из городов в сельские местности и т. д., вплоть до общеизвестной «текучести рабочей силы». В годы войны динамика общества была особенно высокой. Постоянное движение населения в неизвестных дореволюционным временам масштабах, не могло не оказать влияния на кругозор и духовный облик народа, привело к взаимопониманию различных групп, т. е. к возникновению духовного единства. Сознание, что теперешние властители являются душителями духовной свободы всего народа, всех без исключения категорий трудящихся, — главный и основной признак этого единства.

Еще одно значительное обстоятельство содействовало кристаллизации народного самосознания — это всеобщий подъем образовательного уровня, а следовательно, интеллектуального потенциала народа. Когда перед диктатурой, затевавшей индустриализацию страны, встала проблема создания технических кадров, собственной новой интеллигенции, взамен недостаточной численно и находящейся под постоянным подозрением старой (между прочим, служившей верой и правдой и не доставлявшей режиму никаких неприятностей), мог ли тогда Сталин предполагать, что новая окажется гораздо опаснее? Ведь это была не потомственная интеллигенция дореволюционных времен, но целиком вышедшая из народа и кровно с ним связанная. Вызывая из народа эти силы, диктатура сама вкладывала в его руки оружие, которого он раньше был лишен. Допуская народ на высшие ступени умственного развития она помимо воли развязывала его духовные стремления. Вот почему очень важно отметить мощную струю крестьянства, влившуюся в новую интеллигенцию страны и принесшую с собой свои исконные чаяния. Среди теперешней многомиллионной интеллигенции, ставшей значительным и даже самодовлеющим фактором советского общества, крестьянские элементы представлены исключительно широко. Вспомним, что целый ряд вузов (как, напр., все учительские институты) почти полностью заполнены студенчеством крестьянского происхождения. Так же, как и рабочий класс, интеллигенция в большей своей части является крестьяно-интеллигенцией.

В своей массе, советская интеллигенция представляет собой социальную группу во многих отношениях подобную другим классам трудящихся: рабочим и крестьянам. Она также низведена на положение пролетариата и поэтому вряд ли может называться «прослойкой» ибо лишена специфических черт интеллигенции свободных стран: духовной независимости и свободы творчества. Поэтому психологически она неотъемлема от народа и является носительницей его настроений. Лишь незначительная ее часть составляет правящий слой страны, причем и среди этой части в последнее время происходит духовный перелом. Некоторые из них, то ли мучимые совестью, то ли почуяв надвигающиеся события, становятся проводниками настроений народа.

2.

Ярость мучителей твоих разобьется о твердь твою.
А. Н. Радищев

Первым, после смерти Сталина, ясным и отчетливым выражением народных настроений было требование прекращения террора и установления законности. Наверно во всем Советском Союзе не было ни одного человека не испытавшего страха пред террористической машиной покойного тирана. Ненависть и омерзение — вот чувства, которые она вызывала у всех, от ближайших сотрудников диктатора до последних рабов его концлагерей. Неудивительно, что для уничтожения террора потребовалось так мало усилий. Он пал сам собой, в час смерти Сталина, быть может потому, что тогда произошло единственное совпадение интересов коммунистических главарей и народа, хотя совпадение это и было только мгновенным. Наследники уничтожали террор не для народа, а для себя, но он рухнул почти весь. Как бы не мечтали теперешние коллективные руководители о хотя бы частичном его возобновлении, путей к этому нет. Освобождение от террора и страха колоссальная удача для нашего народа, открывшая ему пути в будущее и сделавшая возможным его дальнейшие победы.

Всякий террор является нарушением законности. Но правительственный терроризм приводит также к созданию законов оправдывающих террор. В эпоху Сталина таких законов появилось во множестве. Теперь в советской прессе можно найти много подтверждений тому, что народные массы требуют пересмотра всего советского законодательства и судопроизводства. В одном из номеров журнала «Коммунист» (№ 11, 1956 г.) находим следующее признание: «Одним из последствий культа личности явились и тяжкие нарушения законности...» Журнал утверждает, что «В настоящее время установлен надлежащий контроль над работой органов государственной безопасности... Укрепляются проверенными кадрами (как будто раньше там сидели непроверенные! В. Л.) органы государственной безопасности... Еще в 1953 году было упразднено Особое совещание при министре внутренних дел и все категории судебных дел отнесены к компетенции судебных органов». В этих успокоительных заверениях сквозит явное желание теперешних властителей свалить вопиющие вещи на своего предшественника. Конечно, «восстановление законности» предпринимается отнюдь не по инициативе коллективных властителей, а под давлением народных требований, после ряда восстаний в концлагерях и тюрьмах.

Передовая в «Коммунисте» загадочно упоминает о чьих-то «заслуживающих внимания предложениях», по вопросам юстиции. Чьи это предложения, можно догадаться: советская периодическая пресса зачастую стала сообщать о потоках писем от простых людей наводняющих редакции газет и журналов. «Много читательских писем посвящены тому, что иные наши законоположения устарели и не отвечают современным требованиям...», свидетельствует газета «Советская Россия» (№ 67. 16 сент. 1956 г.). И когда мы узнаем, что властители в страхе перед народным возмущением вынуждены отменять или пересматривать свои драконовские законы (о прогулах и опозданиях, о перемене места работы, о расхищении социалистической собственности и др.), мы не можем не усмотреть в этом первых побед нашего народа.

* * *

Прогресс... есть процесс развития в человечестве сознания и воплощения истины и справедливости путем критической мысли личности...
П. Н. Лавров

Рост духовных сил нашего народа, по-видимому сильно тревожит сталинских наследников. Неслучайно появление ряда статей на эту тему в руководящей прессе КПСС. Еще до двадцатого съезда партии журнал «Коммунист» поместил статью, в которой доказывалось «разным упрощенцам», что этот процесс закономерен в силу возросшего культурного уровня населения и что главная задача компартии в сохранении контроля над этой стихией («Коммунист» № 1, 1956 г.). Но ведь в том-то и дело, что народ начинает уходить из под этого контроля. Лишенные главного средства подавления народа — террора, коммунистические властители остро ощутили, что имеют дело уже не с покорной серой массой, но с быстро растущей, грозной народной силой. Они начали понимать, что «народ... творил свое историческое дело вопрет препятствиям, которые оказывались на его пути в результате культа личности», что «народ — хозяин» (Передовая в «Коммунисте» № 10, 1956 г.), что не считаться с этим больше нельзя. В этой же передовой журнал пишет: «Развернутая нашей партией борьба против культа личности породила... несбыточные, прямо скажем сумасбродные надежды на возможность отказа марксистско-ленинских партий от теории научного коммунизма... На эту приманку поддались отдельные социалистические лидеры, сокрушающиеся по поводу того, что КПСС и ее руководители сохраняют верность ленинизму». «Реакционные круги... льют крокодиловы слезы по поводу того, что в СССР нет иных партий, кроме коммунистической партии; им бы хотелось, чтобы в СССР было несколько партий. Но надежда эта несбыточна». Дело, конечно, не в «социалистических лидерах» и «реакционных кругах», а в том, что такие идеи носятся в воздухе. Мы уже знаем, что с подобными требованиями выступают трудящиеся и студенчество в странах «народных демократий», что с ними же выступают студенты советских вузов. Но «несбыточные надежды», как показала история, имеют тенденцию сбываться.

Только капитуляцией перед народными настроениями можно объяснить отказ властителей от «голого администрирования», провозглашенный в статье С. Мезенцева «Убеждение — основной метод партийного руководства массами» («Коммунист» 13, 1956 г.). Продекламировав, что «народные массы — решающая сила общественного развития,.. Творцы всех материальных и духовных благ», что «в каждом рабочем или колхознике нужно видеть полноправных хозяев», автор статьи сообщает и причину столь возросшего уважения к народу: «люди смелее ставят волнующие их вопросы». В статье приводится и пример подобного осмеления, а заодно демонстрируется классический образец партийного руководства массами: «В колхозе «Новый путь», после отчетного доклада председателя, колхозники потребовали от него объяснения некоторых его незаконных действий. Казалось бы секретарь райкома, присутствовавший на собрании, обязан был... разобраться в существе дела... А что сделал Пышкин? Он накричал на колхозников и предложил удалить с собрания двух членов сельхозартели. Такие действия, естественно, вызвали возмущение собрания. Тогда секретарь райкома пытался приписать колхозникам, осмелившимся ему возразить, «политическое преступление» и дал задание милиции привлечь их к ответственности».

Что произошло на собрании после того, как секретарь райкома приказал упрятать бунтовщиков в холодную, — в статье не сообщается. Еще совсем недавно поведение секретаря райкома не вызвало бы ничьих сомнений, но теперь подобные действия, по-видимому, становятся опасными для режима и «Коммунист» предостерегает от такой практики. «Пышкин не одинок», — пишет журнал. Еще бы, ведь это недавний стиль всех коммунистических «руководителей».

Борьба неорганизованного народа с организованным аппаратом коммунистической диктатуры за свои права была бы необычайно трудна, если бы не произошло глубоких изменений внутри самой коммунистической партии, вызвавших ее ослабление. Эволюция партийного состава привела к тому, что в шестимиллионной партийной массе правоверных большевиков-фанатиков осталось незначительное меньшинство. Внутри компартии, а особенно в ее низах образовалось положение почти повторяющее общую картину сегодняшнего советского общества. Большое число членов партии еще не утратило связей с народом и близко к его настроениям. Недовольство существующими порядками захватило и какую то часть коммунистической партии.

Чтобы не быть голословными, мы приводим только одну выдержку из талантливых очерков Валентина Овечкина печатающихся в журнале «Новый мир» (№ 9, 1956 г., стр. 164). Низовой партийный работник Мартынов беседует с секретарем обкома.

«...начался такой разговор, какого, вероятно не слышали стены кабинета первого секретаря обкома.

— Рыбак рыбака видит издалека! — говорил Мартынов. — Вы ненавидите Долгушина, но зато поддерживаете Медведева, потому что вы сами Медведев! Вы такой же толкач и погоняло, а не секретарь, как и Медведев! Вас вполне устраивают мыслительные способности Медведева. Умеет орать на людей — и ладно. А больше вы и не знаете, чего требовать от секретаря райкома, потому что это предел и ваших организаторских дарований. Холодов ведь прошел здесь тоже через вашу комиссию? Вы отобрали на партийную работу этого следователя по особо важным делам? Вам нужны в районах манекены, а не живые люди с умом и сердцем! Перевалочные пункты для директив и только... Вы любите в районах людей, которые ели бы вас глазами и как попугаи, не рассуждая, повторяли за вами слово в слово все, что вы скажете... Вы злобствуете сейчас оттого, что чувствуете — время наступило для вас тяжелое!.. Как вы сейчас будете перестраиваться на новые методы — не знаю. Дело ваше... швах!

— Что это за разговоры? — вскочил наконец Масленников. — От кого я все это слышу? Я не верю своим ушам!..

— А вы верьте. Уши вас не обманывают. Могу повторить все с самого начала...

— Да раньше за такие разговоры, знаешь, что с тобой сделали бы?..

— Знаю.»

Что-то оборвалось внутри тоталитарного режима и оборвалось непоправимо. Мы присутствуем сейчас при судьбоносном переломе сознания нашего народа. Стряхивая гипноз страха советский человек начинает ощущать себя человеком, он требует человеческих прав. В борьбе за духовную свободу возрождается личность. Эта борьба только начинается и еще далеко до решающих побед. Но самое главное — это то, что народ почувствовал себя созревшим для этой борьбы и этих побед.

* * *

Откуда черпает наш народ свои идейные силы? Где он ищет ту правду, что заменит гнетущие его несправедливости? Какие лозунги будут начертаны на его победных знаменах, когда наступит час его освобождения? Ответ лежит в историческом пути русского народа, в традициях его общественной мысли.

Писатель Вл. Лидин говорит, что в Советском Союзе «...в отношении спроса на книгу... произошла своего рода культурная революция: читатель ищет книгу, которая отвечает его духовным запросам и эстетическому вкусу, а не набрасывается на каждую новинку, как это было когда то» («Новый мир», № 7, 1956 г., стр. 189). Но раньше и выбирать было не из чего, а за последние годы революция произошла и в издательском деле: стало издаваться многое, долгое время остававшееся под запретом. Появились полные собрания русских и иностранных классиков, переиздания работ выдающихся русских мыслителей прошлого. Тиражи этих книг способны поразить даже передовые культурные страны запада. Достаточно сказать, что в 1955 году напечатано свыше миллиарда экземпляров книг или пять книг на душу населения, а выпуск художественной литературы за период с 1940 то 1955 год увеличился более чем в 14 раз. Какую книгу выбирает народ, нетрудно определить по тиражам книг, обычно указывающимся на последней странице. Если произведения классиков и писателей-народников печатаются в количестве от 100.000 до 500.000 экз., то средний тираж советских авторов обычно порядка 20.000 экз.

Недавно один иностранец «...проезжая по Кузнецкому мосту в Москве обратил внимание на очередь около книжного магазина. В чем дело? — спросил иностранец спутников — ...Гостю объяснили, что это очередь за книгами. Дело в том, что в эти дни... был выпущен двухтомник стихов С. Есенина.

— Я объехал много стран, изучал жизнь многих народов, — заявил иностранец, — но первый раз в жизни вижу, чтобы люди стояли в очереди за книжками стихов». («Коммунист» , № 12, 1956 г., стр. 77) Его удивление было бы меньшим, если бы он знал, что запрещенные стихи С. Есенина, еще недавно нельзя было получить даже в библиотеках.

В том, что народ получил, наконец, возможность читать книги недоступные ему в эпоху Сталина и приобщаться к гуманитарным идеям классической литературы, а среди них

находить пронизывающие всю русскую передовую общественную мысль идеи народничества, как противоположность опостылевшему марксизму, — огромная заслуга нашей интеллигенции. Разными правдами и неправдами она сумела воспользоваться замешательством советской цензуры для их издания. Лучшая часть интеллигенции: писателей, журналистов, критиков и научных работников находится сейчас в передовых рядах борцов за правду, за восстановление попранных прав личности, за духовное освобождение своего народа. Их усилия заслуживают особого признания, если понять в каких условиях они действуют пробивая первые бреши в цензурных преградах. Никто не осудит их за то, что протаскивая сквозь цензуру свои мысли им приходится обряжаться в маску лояльности к официальной идеологии коммунистов. Пока в России не существует свободной печати — другого пути нет. Важно лишь то, что идеи проносимые контрабандой в советскую печать — гуманитарные и народнические.

* * *

...идеи 70-х годов вновь объединят значительную и, конечно, не худшую часть русского общества, — разумеется не в буквальном повторении, а со всеми теми поправками, которых требует пережитый с тех пор опыт.
Н. К. Михайловский (1901 г.)

Идеологи коммунизма понимают, что идеи народничества в современных условиях являются для них главной опасностью. В глазах народа, идеи марксизма неразрывно связаны с тиранией, ненавистничеством, произволом, беззаконием, насилиями, ложью и попранием прав человеческой личности. В народничестве же люди находят все противоположности этим качествам: идеи правовой защиты человека, духовной свободы, социального мира, уважения к личности, правды-справедливости. Народнический социализм, основанный на свободном кооперировании трудящихся, гораздо понятнее и ближе русским людям, чем принудительный государственный лжесоциализм коммунистов. Осмысливая исторические процессы, приведшие родину к длительному периоду коммунистического терроризма, русский человек не может не прийти к выводу, что роковым моментом в освободительной борьбе нашего народа было привнесение чуждых ему марксистских идей на русскую почву. Трагический раскол освободительного движения в девяностых годах прошлого столетия привел к узурпации Народной Революции 1917 года большевиками и удушению ими народнических элементов завоевавших большинство во время свободных выборов в Учредительное собрание. За сорокалетний период большевистского властвования, демагогический характер их идеологии оказался полностью разоблаченным и ничто не заставит наш народ снова в нее поверить. Возвращение к лучшим традициям русской общественности, оборванным большевистским переворотом, единственный путь в светлое будущее и надежды народа обращены теперь на этот путь.

Вот почему главные силы марксистских теоретиков брошены теперь на борьбу с возрождающимся народничеством.

Странную картину представляет сейчас советская печать: народничество, которое еще недавно представлялось коммунистами отжившим и ушедшим в историю явлением, сделалось актуальнейшей ее темой. Атаки на народничество находят себе место в политических, исторических, литературных трудах, в предисловиях, в литературной критике, в журнальных статьях и даже в речах коммунистических вождей. Все сочинения Ленина, направленные специально против народничества и эсеров, выпущены за последнее время массовыми тиражами в виде отдельных брошюр. Однако самым замечательным является то, что в этом потоке антинароднической литературы, даже в написанных явно по заказу свыше статьях зачастую проступают слабо замаскированные симпатии к народничеству.

Рост народнических настроений в стране оказался настолько сильным, что заставил коммунистических теоретиков. пересмотреть свою тактику. Представлять близкие нашему народу гуманистические идеи народничества в качестве «злейшего врага марксизма» (см. постановление ЦК ВКП(б) опубликованное в «Правде» 14 июня 1935 г.) стало крайне опасным. Поэтому была предпринята попытка перенести народничество в актив диктатуры. В редакционной статье руководящего журнала «Коммунист» («За творческую разработку истории КПСС». «Коммунист» № 10, 1956 г., стр. 19) находим следующий пассаж: «В литературе по истории партии не уделяется также должного внимания разработке тем, раскрывающих преемственную связь Коммунистической партии с революционными демократами — предшественниками марксизма-ленинизма в России. Еще хуже обстоит дело с освещением деятельности революционных народников, которые вписали яркую страницу в историю освободительного движения в нашей стране против самодержавно-помещичьего строя». В полном согласии с новой директивной установкой это положение развивается журналом «Вопросы истории», поместившем теоретическую статью Ю. 3. Полевого — «Распространение марксизма в России», в которой читаем: «В «Кратком курсе истории ВКП(б)» правильно указано, что «главным препятствием на «пути распространения марксизма... были народнические взгляды»... Но давая народничеству исключительно отрицательную характеристику, «Краткий курс» отступает от исторической правды...» («Вопросы истории» № 7, 1956г., стр. 98).

Однако, уже в следующем номере «Вопросов истории» появилась статья М. А. Москалева — «Борьба за создание марксистской рабочей партии в 90-х годах XIX века», содержащая ожесточеннейшие нападки на народничество..

Производя частичную «реабилитацию» народничества, современные марксистские теоретики устанавливают ее границы 90-ми годами, т. е. годами раскола освободительного движения на народническую и марксистскую линии. Но стараясь представить себя идейными наследниками раннего народничества и продолжая опорочивать последующие этапы его развития, они впадают в явное противоречие; Российское народничество шло по пути прогресса гармоничным и прямолинейным путем развития. Оно никогда не отступалось от своих основных гуманитарных идей, лишь совершенствуя и оттачивая их в соответствии с общим развитием общества. А вступившие на путь марксизма — путь ненавистничества и насилия над народной волей были отступниками от этих идей и потому никак не могут являться их наследниками. Именно они привели Россию к чудовищнейшей из диктатур, которую когда-либо знало человечество.

Запутавшись в противоречиях по вопросу отношений к народничеству, марксистские теоретики каждодневно наталкиваются на неразрешимые вопросы ставимые им жизнью, не будучи в состоянии дать на них мало-мальски внятные ответы. Так получается сейчас с вопросом о землепользовании. Крестьянская проблема одна из самых острых проблем России сейчас вновь приобретает взрывчатый характер. Вокруг ее пока происходит глухая борьба где то в подпольях режима. Отголоском этой борьбы крестьянских интересов с интересами. коммунистических властителей является туманная и двусмысленная статья Е. А. Луцкого — «О сущности уравнительного землепользования в советской России», опубликованная в журнале «Вопросы истории» (№ 9, 1956 г., стр. 59-71). Задача, поставленная перед автором этой статьи весьма прозрачна:

доказать, что украв в 1917 году народническую земельную программу, они вовсе не обязаны были ее выполнять. «Почему передача земли крестьянам проходила под лозунгом уравнительного землепользования, выдвигавшимся до революции партией эсеров?», прямо ставит вопрос автор. «На другой день после опубликования декрета «О земле» правый эсер Ракитников, заместитель министра земледелия свергнутого Временного правительства, писал, что декрет «О земле» «есть просто-напросто перепечатка крестьянского наказа», а наказ «есть не что иное, как почти дословное изложение нашей аграрной программы». Автор статьи приводит также тогдашние высказывания ряда большевистских теоретиков протестовавших против отказа от старой аграрной программы социал-демократии. Из дальнейшего изложения явствует, что народническая аграрная программа понадобилась большевикам для чисто демагогических целей и была только методом к привлечению крестьянства на свою сторону.

В годы революции большевики пошли на немедленное удовлетворение крестьянских требований и этим обманом действительно привлекли на свою сторону крестьянство, но уже через десять лет они загнали его в новое крепостничество, организовав колхозы — эту карикатуру на традиционную русскую форму землепользования — общину. Теперь после смерти тирана, крестьянство готово предъявить новым властителям свой счет и потребовать коренных изменений. Из статьи Луцкого явствует, что этот час приближается.

* * *

...Перестройка русского общества должна быть совершена не только с целью народного блага, не только для народа, но и посредством народа. Мы не хотим новой насильственной власти, каков бы ни был источник новой власти.
П. Н. Лавров

Современный период развития советского общества — это эпоха крушения авторитетов, развенчания мифов, утраты иллюзий и освобождения от психозов. Но с другой стороны это также эпоха возрождения народного самосознания, ощущения народом своей силы, накопления и кристаллизации идей. Это эпоха критического осмысливания десятилетий диктатуры, эпоха поисков будущего. Пусть это только преддверие грядущего освобождения, но пути к нему уже открыты. И уже сейчас видно в каком направлении движется народная мысль. Идеалы гуманизма, духовной свободы и правды справедливости, идеалы, которые всегда сопровождали мучительные поиски русской передовой общественности, вновь воплотились в народных стремлениях. В какие политические и общественные формы облечет их народ — покажет будущее. Главная роль в конструктивном оформлении идей принадлежит молодежи. Это тоже традиция русской общественности. Молодежь первая выступит и уже выступает на путь открытой борьбы против диктатуры.

Уже вся страна знает из сообщений советской печати о волнениях студенчества в Москве, Ленинграде, Свердловске, Прибалтике. В Ленинграде результатом волнений явилась специальная конференция Горкома КПСС, на которой демонстрировалось подпольное студенческое издание «Свежие голоса». Брожению в студенческой среде советская пресса посвящает передовые — это значит, что они представляют угрожающее явление. Особую угрозу диктатуре представляет массовое выражение советским студенчеством симпатий венгерской революции.

Героическое восстание венгерского народа против коммунистического владычества доказало реальность революционного пути и в этом его огромное значение для освободительного движения нашего народа. Оно выявило подлинное лицо и наследников Сталина, прикрывавшихся маской либерализма, но вернувшихся теперь к своим старым методам террора. Однако, кровавое подавление венгерской революции — это только конвульсии смертельно раненой диктатуры. Оно не принесло победы диктаторам, не сломило дух венгерского народа. Моральная победа осталась за ним. Венгерские события окончательно и бесповоротно разрушили престиж коммунистических властителей в глазах нашего народа. И если властители не поймут исторической необходимости полной капитуляции перед народными требованиями, у народа останется единственный выход — свергнуть их.

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.